Мерседес Лэки - Элита [litres]

– У меня есть девушка. Я хочу на ней жениться. Но меня же отсюда к ней не отпустят, чтобы мы поженились. Поэтому надо, чтобы она приехала сюда и чтобы ее пустили жить со мной. Для этого нужно быть топовым или Элитой. Топовым мне в жизни не стать. Остается податься в Элиту.

– Разумно. – Кент подлил себе еще немного виски. – А сама девушка что об этом думает?

– А она… – начал Марк и умолк.

Вместо него снова заговорил Кент:

– Я знаю, у вас, Христовых, часто мнение женщин не берут в расчет. Многие из ваших считают, что женщина должна быть под опекой мужчины: сначала отца или старшего родственника, потом мужа. Но ты собрался везти ее сюда. И здесь она увидит, что женщины в Пике живут совсем по-другому. Ты об этом подумал?

– Я… – промямлил Марк и снова замолчал. Ясное дело, ни о чем таком он не подумал. Но его лицо сделалось упрямым. – Может, наши родители так рассуждали. Отец моей невесты обещал ее мне, и это у нас самое главное. Но для нас двоих это вовсе не главное. Мы во что бы то ни стало хотим быть вместе: в Пике так в Пике.

Кент окинул его испытующим взглядом и кивнул:

– Что ж, годится. Мотив у тебя не хуже, чем у других. Я разрешу вам быть вместе. Но если между вами что-то не заладится, не запускай это. Приходи ко мне и рассказывай обо всем. Это приказ, Белый Паладин. – Голос оружейника зазвучал тверже. – Я не потерплю, чтобы у моих Элит-Охотников болела голова о семейных дрязгах. Всякие драмы и душевные терзания мне в Элите ни к чему. Ты меня понял?

Я вдруг осознала, что это и есть настоящее испытание Марка Паладина. То, что его ждет на арене, – это так, чисто ради шоу. Сейчас Марк ответит на вопрос, и от этого будет зависеть его судьба в Элите. Если он скажет «да», Кент позволит ему пройти испытание. А если «нет», если Марк не решится вверить оружейнику всю свою жизнь, даже за рамками Охоты, тогда… Тогда на испытаниях все будет по-честному, только возникнет какая-нибудь маленькая загвоздочка, специально устроенная по этому случаю. И Марк испытаний не пройдет. Если, конечно, его не выручит чудо.

Но Марка не надо было учить послушанию и смирению. Поэтому ответил он искренне и без промедления:

– Да, сэр. Обещаю. Даю слово.

Кент улыбнулся и поднес свой стакан к стакану Марка. Они чокнулись.

– Вот и договорились. Но тебе еще предстоит пройти испытания. Миссис Паладин пока еще далеко. Довольно для каждого дня своей заботы. – При этих словах Марк разинул рот, а Кент усмехнулся. – А что? Думаешь, только вы, Христовые, читаете вашу Книгу? [5] Марк опешил, поскольку Кент процитировал Б’иблей (то есть Библию), а точнее – Нагорную проповедь Иисуса Христа из Евангелия от Матфея (Мф. 6:34).

В этот миг Кент в глазах Паладина вознесся на пьедестал, я это прямо-таки увидела. Кент тоже это увидел и явно остался доволен.

– Нет-нет, не вздумай обращать меня в свою веру, – предостерег он. – Я много чего читаю. Я читаю книги о живописи – но я же не художник.

– Да, сэр, – счастливо выдохнул Марк. – Нет, сэр.

Я решила, что мне пора, попрощалась и ушла к себе. Поэтому не знаю, о чем они еще разговаривали. Я нисколечко не устала: от коктейля мне стало так хорошо и чуть вело в сторону. Но обо всем, что случилось, мне надо было написать Учителям. Или хотя бы сделать запись в дневнике. Когда пишешь на бумаге, думается лучше.

Войдя к себе, я сразу отворила Путь, и явился Ча. Если отправить его к Учителю Кедо, он успеет обернуться к рассвету. В Монастыре, в одном из потайных святилищ, есть постоянный Портал – через него Гончие могут приходить и уходить когда захотят. Для нас этот Портал – жизненная необходимость.

В любой момент на нас может обрушиться массированная атака, и тогда у монастырских Охотников не будет времени открывать отдельные Порталы и впускать Гончих. Жалко, что постоянный Портал – довольно сложная конструкция. Чтобы его создать, нужно не меньше девяти Охотников, или Магов, или и тех и других. И его надо постоянно подзаряжать манной. А то я бы непременно соорудила такой у себя в гостиной.

Ча оглядел меня и довольно фыркнул: «Пожалуй, надо тебе пить почаще. А то ты много напрягаешься». «Да ну тебя! – мысленно хихикнула я в ответ. – Хотя учитель Кедо с тобой бы согласился. А вот остальные Учителя вряд ли». «Кое-кто согласился бы», – заверил меня Ча. Впрочем, я и сама это знала. Но не стала отвечать и погрузилась в изучение своих бумажных записей.

У меня есть переплетенная книга с чистыми страницами. И я почти каждый вечер веду в ней записи от руки, дедовским способом. Если кто прочитает – не страшно: ничего сверхсекретного я там не пишу. Поэтому если кому взбредет в голову порыться в моих записях и даже пофотографировать какие-то страницы – то на здоровье. Это всего-навсего дневник, где я пересказываю, что случилось за день на Охоте. Но когда я пишу в этой книге, это помогает мне лучше формулировать мысли. И составлять послания Учителю Кедо тоже. Поэтому я, перед тем как сесть за письмо в Монастырь, копаюсь в своих манускриптах.

Ча был уже тут, и я прихватила книгу, листок бумаги, который заранее там припрятала, и уселась на постели. Поглядывая в раскрытый на коленях дневник, я принялась последовательно излагать все свои приключения. Написала и про нагов, и про погибшего Псаймона, и про приказ от псайкорпуса о неразглашении – и так до самого побега Аса. А в книгу я внесла запись о сегодняшней тренировке с Паладином, Молотом и Гвоздем.

Положив дневник на тумбочку у кровати, я дала приказ выключить свет и под покровом темноты и одеяла передала Ча послание.

Заснула я, прижавшись к нему. С тех пор как Ас вырвался на свободу, я частенько так засыпала. Меня время от времени мучили кошмары. Обычно я оставляла Письмена гореть на полу. Если Ча убеждался, что кошмары мне не грозят, он спрыгивал с постели и уходил в Потусторонье, а Письмена исчезали сами. А сегодня он так унесет послание.

И эта мысль меня согревала. А еще меня согревала мысль, что, если даже мне не ответят сию же минуту, у меня есть возможность обсудить все с лучшими Охотниками и Чародеями во всем мире. Не говоря уж о том, что это люди, которым я всецело доверяю. И впервые за двое суток я заснула крепким безмятежным сном.

На следующий день Ча привел стаю в водосток, и я по его глазам сразу поняла: у него для меня ответ. Потому что вид у него был на редкость многозначительный. Он долго мерил меня выразительным взглядом, а потом соизволил едва заметно кивнуть.

«Срочное?» – спросила я.

«Нет, – отозвался он. И зевнул, пока мы выстраивались в наш обычный боевой порядок. – Отдам где-нибудь, где не будет потаенных взоров».