Павел Майка - Мир миров [litres]

– Знание – это оружие, – ответил Кутшеба. Поединок, наконец, надоел ему. Он отсек скелету правую руку, а потом разрубил череп. Сталь легко вошла в старую гнилую кость, но нужно было еще разбросать останки, которые продолжали цепляться за фальшивую жизнь.

Теоретически они прибыли на Дикие Поля за информацией. Хотя полковник Корыцкий не принес им никаких новостей из Львова, он предложил им работу. Галицийские железные дороги пытались узнать как можно больше о нынешней ситуации на Диких Полях, однако высланные туда агенты пропадали без вести. Возможно, они даже не успевали туда добраться. Эти земли были охвачены духами всех прошлых войн, которые беспрерывно шли на этих землях, и граничили непосредственно с Речью Посполитой только на узком отрезке, который постоянно атаковали – то подразделения Вечной Революции, то диверсанты Вековечной Пущи. Чтобы пробраться на Дикие Поля, нужно было сначала преодолеть этот неспокойный отрезок или пробраться через ту или иную крайне мятежную, враждебно настроенную страну.

– Почему я? – спросил как-то Кутшеба, просматривая предоставленные Корыцким документы. Краем глаза он заметил, как Шулер рассматривал Малгосю, которая вела родословную от белок. После нескольких их визитов официантка стала относиться к ним как к постоянным клиентам и даже пыталась флиртовать с Шулером. Ее старания не только приводили бога в замешательство, но и очаровывали его. Кутшеба понял, что его хранитель еще никогда не был с женщиной. – Тебе людей не хватает?

– Во-первых, моим людям есть чем заняться. А во-вторых, это работа на стороне, чтобы мне было чем торговаться с ГЖД. А в-третьих, есть в тебе что-то такое, что подсказывает мне: шансов у тебя больше, чем у всех остальных.

– А в-четвертых, ты будешь мне должен услугу.

– Я вам заплачу.

– Конечно. Но кроме того, ты будешь мне должен услугу.

– А может, я просто заплачу вам вдвойне?

– Просто заплатить вдвойне ты можешь кому угодно. А мне, имеющему, как ты сказал, больше шансов, ты заплатишь и будешь должен услугу.

– Помочь Шулеру соблазнить Малгосю?

– Это никакая не услуга! Она его уже присмотрела, он просто этого еще не понял.

Но он ошибся. Шулер едва ли не забывал дышать, отчетливо видя все цепи потенциальностей, приковывающие его к девушке с рыжим хвостом. Он хорошо видел, к чему они вели. Он прочитывал намерения девушки и свое будущее, записанное в них. Он просто не смог найти в себе достаточно смелости, чтобы отдаться жажде, которой до конца не понимал.

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, возле границ Диких Полей

– Я не понимаю, зачем нам покидать «Баторий»! – нервничал Мочка, когда ему рассказали про план их действий. С момента пробуждения он говорил только о сражении с птицами и мести Вековечной Пуще. Мысль о том, чтобы оставить дирижабль, наполняла его ужасом. Возможно, он всё еще переживал шок, однако Кутшеба начал задумываться о том, что на самом деле связывало одержимого с кораблем.

Все его аргументы – чем дальше, тем все более нереальные и истеричные, – не имели смысла. Решение было принято. И не было пути назад. Тем более что птицы приближались быстро, и они уже слышали их злобные крики. Пугало то, что большинство членов экипажа как будто понимало птичьи проклятия, словно твари кричали именно им. В мысли людей проникали обещания страшной и медленной смерти. Некоторые божились, что чувствовали вкус крови и свежего расклеванного мяса. Один мужчина чуть не выскочил за борт в поисках защиты, но Крушигор в последний момент поймал его.

За штурвалом стоял Чус.

– У нас не более получаса, – сказал он, когда они собрались на мостике.

– Думаю, что самое время, – решил Кутшеба. – Мы уже над Дикими Полями.

– Жаль бросать такой хороший корабль, – марсианин погладил подлокотник кресла, специально подогнанного под его формы. – Я не очень хороший всадник. Я всегда предпочитал машины живым существам.

– Я могу их поубивать, господин! – в очередной раз отозвался Мочка. – Я подниму бурю и ветер. Пошлю на них огонь и лед. Мы можем их убить и выиграть. Цыганка мне поможет! Великан поразрывает их голыми руками! Разрешите мне сражаться! – последние слова напоминали жалобный скулеж.

– Их слишком много, – марсианин покачал головой. – Даже я слышу их голоса.

Две из трех преследующих их сверхптиц, уже уверенные в своей победе, несколько изменили направление полета, чтобы атаковать «Баторий» с обоих бортов одновременно. Они следили за птичьими маневрами, пока Новаковский раздавал поручения. Все должны были покинуть борт с максимальным количеством снаряжения, прежде всего с едой и оружием. Каждый должен был также забрать с собой десять килограммов серебра. Фактически это означало, что они приземлятся с огромным грузом, однако Новаковский планировал закопать часть запасов, чтобы вернуться за ними позже, когда они купят лошадей.

После приземления у них будет несколько минут, прежде чем их заметят птицы. Экипаж готовился сбросить с борта столько сундуков с серебром, сколько успеет, пока дирижабль не приблизится к земле. Потом люди должны будут его покинуть.

Прежде чем они начали снижаться, Мочка создал туманную завесу. Она была не так могущественна, как туман, вызванный магом с «Ягелло», но и она растревожила птиц, и в их криках стали появляться новые нотки.

– Они общаются со своей матерью. – Шулер мог унести больше, чем обычный человек, поэтому взвалил на себя тройной груз. Однако даже он не взял столько, сколько Крушигор. Великан добавил к своему грузу еще несколько лент с патронами, кроме тех, которые он носил на себе раньше. Он приготовил четыре сундука с серебром, которые собирался выбросить за борт. Кутшеба предложил сбросить часть запасов на парашютах заранее, однако марсианин опасался, что злые ветра Вековечной Пущи могли раскидать его сокровища по всем Диким Полям, а то и вернуть их обратно в Пущу.

Почти все люди собрались сейчас на внешних палубах. На мостике остались только Чус и Мочка. Марсианин исчез в своей каюте, пакуя последние необходимые вещи. Возможно, как предполагал Кутшеба, он просто прощался со своим кораблем. Хотя и командовал им недолго.

– Здравствуй, земля, – закричал Грабинский, обвешанный сумками с алкоголем. – Мы снижаемся!

Март 1968 года по старому календарю, пятьдесят третий год Предела, шестнадцатый год Мира, Дикие Поля

– Вот и добрались! – граф Ростов отдал поводья сгорбленному и чрезмерно заросшему слуге, издававшему какое-то бормотание, больше похожее на звериное рычание, и одетому в безупречную ливрею с гербом Ростовых. – Это мой дом, господа поляки! Вот Пристань Царьграда.