Ирина Селиванова - Оленьи сказки

– Не знаю, кем она была. Но сегодня может стать принцессой.

– Как ты – принцем? – Олененок удивленно приподняла брови.

– Нет, – усмехнулся Йонас, – тут все иначе. Смотри, сейчас она будет танцевать, а потом другие, а горожане выберут ту, что станет принцессой на этот день.

– Как выберут? Я не понимаю.

– Все просто, Олененок. Победит та, которая создаст больше всего шума.

Словно в подтверждение его слов люди вокруг принялись свистеть и громко хлопать. В центре небольшого круга, как осенний листок, кружилась девушка в ярком оранжевом платье. Каштановые кудри развевались на ветру, а крупные сережки звенели при каждом движении.

– Она такая красивая, – завороженно прошептала Олененок. – Но я тоже хочу попробовать!

Она резко попыталась слезть, и Йонас едва не уронил ее.

– Постой, так нельзя. – Он крепко схватил ее за капюшон.

– Но почему? – Олененок обиженно поджала губы.

– Потому что ты уже принцесса. Будет нечестным лишать других шанса хотя бы один раз побыть на твоем месте.

– Наверное, ты прав. – Она вздохнула и заправила за ухо выбившуюся прядь. – А на что еще можно посмотреть?

Широкая центральная улица была украшена особенно пышно: вечером по ней должен был проехать король со свитой, чтобы потом на центральной площади короновать нашедшуюся принцессу. А пока что по ней сновали наряженные шуты. Йонас хотел предупредить Олененка, чтобы она не связывалась с ними, но, обернувшись, не увидел ее рядом.

– Йонас!

Громкий вскрик сначала показался ему испуганным, но когда из закоулка вышла Олененок, с ног до головы в перьях, он понял, что она выражала возмущение.

– Он обещал мне сладости, а теперь я выгляжу курицей!

– Это такая игра. – Йонас едва сдерживал смех. – Я хотел тебя предупредить, но не успел.

– Глупая игра! – Она пыталась отряхнуться, но перья еще больше липли к плащу и путались в волосах.

Олененок сердито скинула плащ.

– Нет, так нельзя. Надень обратно.

– Сам и надевай!

Она сердито фыркнула и развернулась, гордо направившись в сторону палаток с угощением. Йонас нагнулся, чтобы поднять плащ, и потерял ее из виду лишь на мгновение. Когда он вновь сумел найти ее взглядом, она пробиралась сквозь толпу, не замечая никого вокруг.

Привыкшая бегать по лесу, она действительно выглядела Олененком среди степенных горожан, торговок с большими подносами и даже шустрых мальчишек, сновавших вокруг.

– Извините, – вдруг донесся ее звонкий голос. Йонас вздрогнул.

Перед Олененком стоял Паулис.

– Ничего страшного, сегодня в городе не протолкнуться. – Он широко улыбнулся.

Внутри у Йонаса похолодело: Паулис тоже искал принцессу, и теперь, когда она помнила о себе все, это грозило большой бедой.

– Мы встречались раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым.

«Молчи!» – подумал Йонас и бросился к Олененку, но путь преградила телега с цветами.

– Черт возьми, нет!

Йонас обогнул телегу, растолкав людей вокруг себя.

– О, а вот и Йонас, он пришел со мной, и он…

– Я ее дядя. – Йонас подошел и обнял Олененка.

– Йонас? – Паулис удивленно приподнял бровь. – Разве твое имя не Вилкас?

– Да, ее отца звали так, и я не против, чтобы она и меня так называла. – Он постарался улыбнуться.

– Нет, моего… – начала было Олененок, но Йонас крепко сжал ее за плечи. – Ай!

– Было очень приятно увидеться, Паулис, но нам пора. Мы еще хотели успеть посмотреть на танцы. Может, моя племянница даже поучаствует, она давно готовилась. – Йонас мягко подтолкнул Олененка вперед.

– Мне тоже, Йонас. А как же зовут твою очаровательную племянницу? – От проницательного взгляда хотелось спрятаться. Сейчас Паулис, несмотря на свое доброе и открытое лицо, вдруг напомнил Йонасу змею, готовую укусить.

– Э…

– Ольнена, – громко сказал он, погладив Олененка по голове. – И нам действительно уже пора.

Йонас крепко схватил Олененка за руку и быстро пошел вперед. Он чувствовал, как его спину прожигает взглядом Паулис. Неприятное липкое ощущение распространялось внутри.

– Ты сошел с ума? – вывернулась Олененок, когда они свернули в переулок. – Зачем ты ему наврал? Зачем сказал, что ты мой дядя? Ты что, не можешь не врать?

– Так было нужно.

– Кому нужно? Я не понимаю, почему он знал тебя под другим именем? Йонас, что происходит?

– Я просто хотел защитить тебя, олененок. Потому что я – твой друг, а он – нет.

– Не друг? – Она озадаченно свела брови. – Но разве этот праздник не в честь меня? Разве не все тут – мои друзья?

– Я не могу сказать тебе точно, но прошу, поверь мне.

Олененок задумалась, а потом вздрогнула, вспомнив что-то.

– Мне стоит быть осторожной в выборе друзей, верно?

– Да, это хорошо, что ты понимаешь.

– Ведьма сказала мне об этом. И я выбираю тебя. – Она протянула руку. – Давай вернемся домой?

Йонас снял свой плащ и накинул на Олененка, а после крепко сжал ее ладонь. На душе было неспокойно.

Рута сняла сумку и потерла плечо. Она устала. Ноги гудели после долгого дня, а в животе урчало, но все же она чувствовала себя довольной. Лес встретил ее приветливым шепотом листьев, неуемным гомоном птиц и тихим кваканьем лягушек на озере.

Рута всегда любила это время: пробуждение природы после долгой зимней спячки так напоминало ей собственную историю. Она видела ветки, еще недавно черные и сухие, а теперь покрытые свежей зеленой листвой, и чувствовала, что и у нее есть шанс на будущее.

Но словно снег, залежавшийся в глубоких канавах и тени деревьев, ее не покидал страх. Рута смотрела на Йонаса, и в полутьме комнаты его лицо вдруг напоминало ей о графе. Сердце болезненно сжималось. Она так не хотела вновь ощущать себя опустошенной.

В тени дерева пахло мхом и свежей травой. Рута удобнее устроилась меж корней и достала заготовленный обед. Хлеб, который с утра был еще горячим и мягким, остыл и насквозь пропитался запахом вяленого мяса.

После обеда Рута ощутила усталость сильнее прежнего. Голова казалось тяжелой, веки закрывались. Она поднялась и размяла затекшие мышцы. День клонился к вечеру, а она должна была успеть сделать еще одно дело.

Старый куст орешника засох два года назад. Он чах, листья желтели и опадали, но сколько бы Рута ни пыталась его лечить и удобрять – каждую новую весну ему становилось лишь хуже. Она и сама не знала, почему не посоветовала лесорубам срубить его. По неясной ей самой причине к погибающему кусту Рута испытывала жалость.

Рута долго откладывала визит к поляне, на которой рос орешник. Позволить ему остаться на еще один год она не могла – засохший, он легко мог бы стать причиной пожара. Но и выносить приговор ему не хотелось. Рута глубоко вздохнула и вышла на поляну.