Ирина Селиванова - Оленьи сказки

Йонас убрал с лица грязные пряди. Его рассказ звучал настолько нелепо, что он не поверил бы сам себе. А если бы и поверил, то дал бы сам себе хорошую затрещину. Он снова влип в ситуацию, сбежать от последствий которой проще, чем расхлебывать их. И чем ближе он подходил к дому Руты, тем отчетливее понимал: оправдаться ему нечем, а любые попытки казаться хорошим лишь рассердят ее.

Когда он вышел на поляну, где стоял дом Руты, он весь покрылся мурашками. Никогда прежде Йонас не волновался так сильно. Он пытался подготовиться, представляя себе худший вариант развития событий, но вместе с этим не мог перестать надеяться на понимание и прощение.

Он глубоко вздохнул и занес руку, чтобы постучать. Все внутри кричало: делать этого не стоит, Рута никогда его не простит, а его спина наконец познакомится с кочергой. Но вместе с этим он чувствовал непреодолимое желание вернуться в этот дом, завершить начатое, впервые в жизни не отступить.

Йонас крепко сжал пальцы и уверенно постучал и вновь так сильно захотел сбежать и спрятаться, что пришлось приложить всю силу воли для того, чтобы остаться на месте. Секунды тянулись мучительно медленно, и Йонас уже готов был завыть, когда вдруг понял: в доме пусто.

Но даже если бы Рута ушла в лес, его обязательно встретила бы Олененок. Ее громкий топот и смех можно было услышать и со двора, но сейчас стояла оглушительная тишина. Йонас постучал вновь – требовательно и громко. Быть может, Олененок просто заигралась или уснула? Ответа не последовало.

Неприятное липкое чувство тревоги обволакивало изнутри. Йонас пытался прогнать его, но желудок скрутило. Ему не хотелось верить, что случилось непоправимое, и вот он уже одно за другим придумывал другие варианты развития событий: Олененок могла заболеть, тогда Рута повела бы ее в город к лекарю; или, например, они вместе пошли на озеро развеяться.

Йонас медленно обошел дом и сарай и вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Он с облегчением выдохнул.

– Так вот ты где, высочество! Снова пытаешься запрячь козу? – Йонас широко открыл дверь и остановился.

Олененка в сарае не оказалось, как и козы. О ее присутствии напоминала только кормушка и подвеска-ошейник, которую Олененок сделала из желудей. Но разве могли они отправиться куда-то втроем?

Чем больше Йонас думал об этом, тем сложнее было не допускать неприятные мысли. Дом выглядел пустым. Брошенным. Как и сам Йонас. Он присел на ступени перед дверью и подпер голову руками.

Все страхи и сомнения казались такими бессмысленными перед лицом того, что Руты больше… нет. Йонас никогда не задумывался об этом. Рута всегда присутствовала в его жизни так же, как лес или небо. Ее дом пусть и не всегда был открыт для него, но стал подобием маяка. Йонас знал: если станет совсем невыносимо, здесь он всегда получит немного тепла. А в последние месяцы он и вовсе привык считать этот дом почти своим.

Он не мог вот так лишиться всего. Если титул принца никогда и не принадлежал ему, то Олененок и Рута стали настоящей семьей. Его семьей. Йонас стиснул кулаки. Теперь он не собирался отступать.

– Ты решил, что если будешь караулить меня под дверью, то вынудишь с тобой заговорить?

Йонас вздрогнул и едва не свалился со ступеней. Она все-таки не ушла!

– Рута! – Он резко подскочил и от нахлынувшей радости хотел обнять ее, но она отстранилась.

– Ты снова пьян, – холодно заключила она. – Скажи, у тебя хоть иногда просыпается совесть?

– Я не пьян. Точнее, был пьян, но теперь уже нет и… – Йонас замялся, поймав на себе презрительный взгляд. – Просто выслушай меня!

– Я и так уже услышала достаточно. Пропусти меня, я хочу домой.

– Подожди-ка. – Йонас преградил ей путь, и Рута отступила на шаг назад. – Если ты здесь, то где Олененок и коза?

Рута побледнела и на мгновение не сумела удерживать маску безразличия на лице. Но тут же вздохнула и колюче посмотрела ему в глаза.

– Ах да, ты ведь не знаешь. Козу я продала, а Олененка, – она зло усмехнулась, – продал ты.

– Что? – Йонас растерянно отступил назад.

– Удивлена, что ты все еще здесь. Что, спустил все полученные деньги на выпивку?

– Прекрати! – Йонас перехватил ее запястье, и Рута сморщилась. – Извини, – тише добавил он и ослабил хватку. – Просто ты неправа. Я не продавал ее и не смог бы этого сделать. Олененок стала моим другом, и я знаю, что она значит для тебя.

– Звучит красиво. Знаешь, может, и стоило дать тебе титул. Ты этого заслуживаешь.

– Но это правда! – Йонас чувствовал, будто по спине прошлись хлыстом. И даже та боль не обжигала так сильно, как слова Руты.

– Видимо, именно потому ко мне сегодня пришли гвардейцы и забрали Олененка в замок.

– Этого не может быть… Так скоро… – одними губами произнес он.

Йонас не мог пошевелиться. Он предполагал, что встреча с Паулисом может грозить неприятностями, но никак не ожидал, что все обернется так. Олененок в беде. И в этом виноват он один.

Рута толкнула его плечом и прошла к двери.

– Не приходи сюда больше, сделай милость, – кисло улыбнулась она, и в этот миг внутри у Йонаса все перевернулось. Он расправил плечи и сжал кулаки.

– Не сделаю.

– Что, хочешь…

– А теперь слушай меня внимательно и не перебивай. То, что Олененок оказалась в замке, – моя вина. Я сделаю все, чтобы это исправить. Ты можешь верить мне или нет, помогать мне или нет. Но запомни одно – Олененок дорога мне не меньше, чем тебе. И я не буду тратить время на то, чтобы доказывать это словами.

Рута опешила, так и не открыв дверь. Йонасу показалось, что на глазах у нее блеснули слезы. Она смотрела на него, но словно сквозь, и молчала.

– Ты собираешься пойти в замок? – уже серьезно и с тревогой в голосе спросила она.

– Да. Теперь это единственный выход.

– Но что ты можешь сделать?

– Пока не знаю. Но если буду там, сделаю хоть что-нибудь. Ты со мной или?..

Йонас не смог договорить. Имел ли он вообще право предлагать Руте помощь после всего, что он сделал. Захочет ли она быть на его стороне?

– Ты выглядишь как последняя свинья, – наконец произнесла она.

– Это значит «нет»?

– Это значит, что в замок тебя в таком виде никто не пустит. Проходи в дом, я нагрею воду.

После всех тревог, что переполняли Йонаса сегодня, он наконец вновь почувствовал себя… дома.

– Рута, постой.

– Что? – обернулась она и недовольно на него посмотрела.

– Спасибо тебе.

Она фыркнула и, отбросив за спину тугую косу, прошла в дом. Йонас проследовал за ней.

– Все будет хорошо, – ободряюще произнес он.

– Йонас, давай не будем говорить лишних слов. Я делаю это только ради Олененка, ничего больше.

Йонас нахмурился и отступил. Слова Руты не стали неожиданностью, но от этого задевали не меньше. Он успел привыкнуть к тому, что между ним и Рутой больше не было никаких преград, и вот снова ударился о лед ее недоверия.