Дмитрий Миконов - Отмеченный сигилом [litres]

Джараха так и подмывало спросить по этому поводу притихшую Марту, но он удержался. Неизвестно еще, что та может насоветовать.

Поиски худо-бедно продолжались. В станицу прибывали все новые отряды с дальних пикетов, сразу являясь пред черные атаманские очи. Из-за того, что многие не знали друг друга в лицо, почти каждый раз возникала неразбериха, пару раз перетекшая в настоящую поножовщину. Вальсо крутился юлой, стараясь на месте разрешать повсеместно возникающие конфликты.

Не зная, что еще можно предпринять и чем помочь станичникам, Лаен было сам направился на поиски девчонки, даже не представляя, как будет это делать, но оказался перехвачен Калачом. Капитан выглядел слегка посвежевшим и фальшиво улыбался, совершенно не обращая внимания на творившийся в округе бедлам.

Видно, какие-то выводы для себя после избрания негоцианта Авинсо успел сделать. Вот только какие? Эх, знать бы…

– Господин негоциант! Право, не ожидал, – начал он, гордо выпятив грудь. – Старший приказчик доложил, что первым своим указом вы повысили цехам жалованье! Премного благодарен самолично, и от ребят вам большое уважение!

– Сложившаяся ситуация того требовала, капитан Авинсо. Невзгоды в подслащенной воде быстрее растворяются. А вы, кстати, помимо жалованья, не забудьте по справедливости разделить плату павших наемников между живыми.

– Обижаете, ваша светлость! – лукаво заулыбался капитан, и до Лаена наконец дошла причина его хорошего настроения. – Лира счет любит, вот сведу, кому сколько причитается, так сполна и выдам!

Выдать-то он выдаст, да только половину в лучшем случае. А остальное себе в карман положит. Эх, надо было самому или, на худой конец, Фабио попросить расчет произвести!.. Сплоховал тут, конечно, ну да ладно, впредь наука.

Внимательно оглядев Калача с ног до головы, Лаен решил высказаться откровенно:

– Капитан Вортан, отныне я запрещаю вам и вашим солдатам играть в карты. Мы еще не достигли Атрели, а значит, торговый рейд продолжается со всеми вытекающими отсюда предосторожностями.

– Но почему?! В свободное время никогда не возбранялось ведь… Фектом, – опешил гигант и скорчил недовольную мину.

– Я так решил. Значит, так оно и будет! – отчеканил Лаен и бросил Авинсо кольцо, которое тот едва успел поймать. – Ваше?

– Мое! Но как?.. Благодарю, конечно. Сколько… э-э-э… я должен…

– Считайте это авансом. Также советую вам, – Лаен мысленно махнул рукой и решил идти до конца, – поменьше пить и больше времени уделять подготовке солдат.

– Все понятно… господин негоциант, – усмехнулся Калач, и на его скулах заиграли желваки. – Разрешите идти к солдатам?

– Идите. И еще… Будьте начеку. В случае свары в станице защищайте караван любой ценой.

Кивнув, капитан убежал в обозный лагерь, а Лаен заметил в толпе красную рубаху Вальсо. Тот отчаянно жестикулировал и отдавал распоряжения:

– Как найдете их, пусть вертаются взад, да поживее! – втолковывал атаман рябому парню, держащему в руках лук.

– Может, к ручью пошли, там полянки светлые… – задумался парень. – Или к руинам… там крапивы, правда, много, жжется зело, подлюка! А может…

– Так разделитесь, олухи! – потерял терпение Вальсо. – Одни к ручью, другие пущай остальные места проверяют! Куда они еще могли податься? Чтоб всех мне сыскали! Как найдете, сразу сюда тащите, да немедля!

– Всех? – вмешался Лаен. – Зачем всех-то?

– Женщины станичные поутру в лес пошли за ягодой, – махнул рукой атаман. – И эту… которая тебе надобна, с собой взяли. Чтоб даром хлеб не ела, значит.

– Ну что за невезение! – Джарах чертыхнулся с досады. – Если она там…

– Чего «если»? – ощерился Вальсо. – Плеть, хватит юлить, сказывай! Я же вижу, что для тебя девчонку важнее найти!

Дальше выкручиваться перед товарищем не позволяла совесть, и джарах уже более подробно поведал атаману про нападение на караван, вероломную баронессу и вероятные последствия действий ее клеврета.

Атаман внимательно выслушал до конца и насупился:

– А раньше не мог сказать? Эх ты… Одно дело – тварей живорезов осаживать, другое – супротив ведьмовского отродья воевать. Парни мои ведь непривычны к их повадкам, что теперь делать-то?

– Вот потому и не говорил – боялся, что дров наломаешь.

– А теперь, стало быть, не боишься?

– Теперь надо быстро действовать. Если в девчонку Шуйтар заглянет, беда будет. Как бы женщины ваши не поддались на ее увещевания в лес подальше забраться.

– Этих найдем, – уверенно кивнул Атаман. – В чащобы дурехи побоятся заходить. Смекнуть вот не могу, как паразита среди мужиков вычислить. Жаль будет, если всех пришлых с плато придется перевешать.

– Думай, Вальсо, вспоминай, чему в клане учили. Одно могу точно сказать, вот такой нож у него при себе имеется. – Джарах продемонстрировал атаману клинок безносого. – И взгляд у таких особый всегда. Либо свербить тебя будет словно шилом от злости внутренней, либо наоборот – глазенки в сторону поведет от тоски.

– Да тут половина таких! – С досады Вальсо ударил кулаком по бедру. – Как настурция в лагере появилась – у всех очи либо огнем полыхают, либо облаком тумана укутанные. Ничего, сейчас парней отряжу, дознание проведем с обысками – и найдем твоего пособничка!

– Да не мой он! – открестился Лаен, прекрасно осознавая, что скоро ситуация может выйти из-под контроля именно в этом направлении. – Слушай, атаман. Я пока не знаю, чем помочь тебе еще. Порядки – ваши, вам и карты в руки. У нас самих дел накопилось невпроворот… Как сыщете злыдня – сразу за мной посылай.

– Непременно! – уверил Вальсо.

Негоциант постоянно оборачивался, пока шел к месту стоянки каравана. Он с тревогой наблюдал, как вокруг атамана постепенно собирается большая толпа. Ему казалось, что воздух в округе сгустился до предгрозового момента, когда до первых оглушительных раскатов остаются какие-то жалкие мгновения.

Атаман Вальсо Лютый, приятель Лаена, сейчас являлся тем самым громоотводом, способным принять удар людской стихии на себя и решить дело миром. Если у него не выйдет, безопасность каравану некому будет гарантировать, все признанные договоры о неприкосновенности превратятся в обычные бумажки, ничего не стоящие.

…Возле кибитки негоцианта маялся Дьякон. Взглянув в его кислую физиономию, джарах вспомнил о еще одном щекотливом деле, не дававшем ему покоя с момента бегства каравана с рудников. Но прав ли он в своих подозрениях? Слишком многое свалилось на него в последние дни, голова пухла от размышлений и сомнений, духовные скрепы грозили рассыпаться под напором обстоятельств. Сейчас он уже не был уверен, что действует правильно. Но другого решения в голову не приходило.