Рин Чупеко - Сердце сумрака [litres]

«…разбавленную бурду, которую делают в нынешние времена. Буквально два года назад у нас было отличнейшее светлое пиво прямо из Стирфолла…»

«…скоро придется уходить. Иначе жена не обрадуется, если я опоздаю, даже не посмотрит ни на какую охоту…»

«Друж». Среди огромной массы громких мыслей ядошанцев звучал один едва различимый шепот, от которого несло отвратительной магией и злобными заклинаниями. « Король Аадил».

За одним из столов, немного в стороне ото всех, сидел в одиночестве мужчина, перед ним стояла нетронутая кружка с пивом. Он был одет как ядошанец и даже выглядел соответствующе: высокий, с большой бородой и темными глазами. Как только наши взгляды встретились, мысли зазвучали отчетливее.

«Друж , – прорычал его разум. – Аадил, Король мира, всех Живых и Мертвых, да будет его дом процветать отныне и до скончания веков…»

Мужчина подскочил с места, я тоже бросилась вперед. На кончиках его пальцев зашипели магические искры, и я мигом поняла, что он задумал. Мои движения были быстры, точны и лаконичны, поэтому я раньше его вывела свою руну.

– Стоять! – выкрикнула я, и в зале воцарилась тишина.

Ядошанский самозванец, задыхаясь, замер с широко раскрытыми глазами. Его рука зависла в воздухе на последнем взмахе, который должен был превратить Эйдана и еще трех человек в обреченных – уродливых дэвоподобных существ. Усилием воли я заставила мужчину опустить руку и тем самым рассеять незавершенную руну.

Затем замахнулась и с силой треснула его кулаком в подбородок. При ударе костяшки моих пальцев приятно хрустнули – надеюсь, я сломала ему челюсть, – и мужчина без сознания рухнул на пол.

– Этот человек, – объявила я гостям, – дрихтианец! – После чего согнулась пополам и наблевала на свои ботинки.

В Анкио вплыла огромная кионская армия, которая была оставлена нами в Даанорисе. Для сопровождения кораблей, чтобы доставить их на материк как можно быстрее, Зоя призвала на помощь немало аш.

Госпожа Пармина возглавляла первый полк, они же несли тело Темной аши, леди Микаэлы. Ее останки были аккуратно помещены в гроб изо льда – задумка, без всякого сомнения, принадлежала госпоже Дома Валерианы, – сквозь его матовую поверхность почти ничего не было видно, но ее прозрачности хватало на то, чтобы мельком заметить то, что находилось внутри: локон золотых волос, неподвижная кисть руки, складки хуа . Люди, понурив головы, молча встречали лошадей, везущих ее гроб по мощеным дорогам. Невзирая на то что леди Микаэла была Темной ашей, в Кионе ее горячо любили, все до единого жители города со слезами на глазах провожали процессию, протянувшуюся до квартала Ив, где женщина найдет свое последнее пристанище.

Я стоял у края толпы и наблюдал за тем, как навстречу им выехали императрица Аликс и принцесса Инесса, лорд Фокс держался позади. Обе королевские особы плакали. Стройную фигурку дочери сотрясали рыдания, в то время как мать с прямой спиной сидела в седле, а по ее лицу без остановки бежали слезы.

– Ваше величество, – произнесла госпожа Пармина, согласно древнему как само королевство обряду. Ее голос звучал чисто, точно колокольный звон, глаза оставались ясными, аристократический нос поднят вверх, только засохшие на лице дорожки потекшей краски предательски выдавали ее истинное состояние. – Пусть земли квартала Ив приветствуют свою почтеннейшую дочь, которая верой и правдой на протяжении двадцати шести лет служила Дому Валерианы. Теперь она спит глубоким сном, и с этой потерей нас стало меньше.

– Кион приветствует леди Микаэлу из Пустошей, – протяжно ответила ей императрица, – и мы чтим ее превыше всех.

«Я не хотела, чтобы так произошло».

Я вздрогнул, однако неожиданно раздавшийся голос меня быстро успокоил, заполнив собой пространство в моей голове, где ему было не место.

«Я надолго не задержусь, Бард. Я всего лишь хотела… Всего лишь хотела увидеть…» – Ее голос умолк и с тоской потянулся к повозке, где покоилось тело ее наставницы.

– Где ты? – спросил я вслух. – И где твой дэв?

«Они уже подговорили тебя обмануть меня? Ты теперь их шпион, который только и ждет, что я выйду с ним на связь, чтобы вынудить меня раскрыться? Так трудно сохранять уверенность и осторожность, когда против тебя плетется столько интриг».

– Чего ты хочешь?

«Я хочу посмотреть. Самую малость. Я стольким ей обязана. Мне очень жаль, что я не могу ее воскресить. Мне очень жаль, что я не могу воскресить Полер. Но от жалости не умирают, только другие продолжают умирать вместо меня».

Какое-то время мы, я и она, молча следили за шествовавшей мимо процессией, пока леди Микаэлу не поглотили объятия квартала Ив.

– Они найдут тебя, – прошептал я.

«Этого я и жду, Бард. Фоксу известно, куда я направляюсь».

– Но почему ты бросила меня, предоставив самому себе, вместо того чтобы попытаться подобным способом установить со мной связь?

«Как ты уже видел в Даанорисе, мои силы на исходе. Сейчас Тьма высасывает из меня энергии гораздо больше, чем раньше, а мне необходимо продержаться еще какое-то время. Расставить новые ловушки, подкинуть новые приманки – все это требует моего пристального внимания».

– Письма, что ты мне оставила – они не закончены.

«Неужели?»

– В них нет концовки. Ты обещала мне окончание истории. Но нескольких страниц не хватает.

«Разве обещала? – В ее голосе не было ни удивления, ни потрясения. Только удовлетворение. И горячность. – Я предоставила тебе свою историю, Бард. И не стану нести ответственность за то, что ты умудрился за это время потерять».

С этими словами она исчезла, выудив из меня ответов больше, чем я получил от нее.

– Говори.

У ядошанцев, в отличие от жителей Киона, даже не возникало сомнений по поводу того, как следует «допрашивать» своих заключенных, тем более если этих самых заключенных ловили с поличным. Сейчас состояние дрихтианца, которого Кален опутал максимально крепкими путами защитных рун, было несколько хуже того, когда я впервые его обнаружила. Поначалу первый министр Стефан пребывал в замешательстве, но, как только мы все ему объяснили, сразу разобрался в ситуации – особенно после того, как мужчина пришел в себя и принялся осыпать нас дрихтианскими ругательствами.

А в это время позади моих глазных яблок уже извергался маленький вулкан. Наложенная Каленом руна Спокойствия смягчила лишь часть последствий вчерашнего праздника, однако он справедливо предупреждал меня о других побочных действиях. Недостаток нормального сна только ухудшил мое похмелье. На охрану Эйдана и остальных зараженных у меня ушли почти все силы, остаток забрала проверка оставшихся ядошанцев руной Погружения.