Джон Норман - Мечники Гора

— Вы знали этих женщин? — поинтересовался я.

— Они частенько приносили нам пагу, — кивнул наёмник.

— Понятно, — хмыкнул я.

— Мы можем сдавать их внаём, — сообщил он. — На мехах они принесут хорошие деньги.

— Что, такие горячие? — полюбопытствовал я.

— Заводятся с одного прикосновения, — заверил меня другой товарищ.

— Отличные штучки, — похвалил я и, окинув взглядом остальных женщин, спросил: — А этих других тоже Талена к ошейнику приговорила?

— Ничуть, — ответил один из моих собеседников. — Они были наперсницами и даже соучастницами Убары, женщины из высших каст, богатые, занимавшие хорошее положение, сторонницы политики оккупации. Эти из тех, кто не только попустительствовали, но и участвовали в грабежах Тироса и Коса. Некоторые из них даже разбогатели.

— Коллаборационистки? — уточнил я.

— Они самые, — подтвердил мужчина.

— Некоторые из них узнали о том, что попали в проскрипционные списки, копии которых были расклеены по всему городу, — сообщил другой.

— Они поняли, что оказались в ужасной опасности, — сказал третий.

— И как только увидели нас, бросились в ноги, и принялись умолять о защите и разрешении сопровождать нас в нашем прорыве.

— Нам признаться, было не до них, — усмехнулся четвёртый, — самим бы ноги унести. Можешь себе представить нашу ситуацию. Вокруг враги, рыскают в зданиях, обыскивают мосты, прочёсывают башни, и всё ближе подбираются к нам. Тут о своих головах надо было думать. Всё чего мы хотели в тот момент, прихватить то, что могло представлять хоть какую-то ценность и бежать, спасая свои жизни. А тут эти пристали: «Возьмите, — говорят, — нас с собой!». Ну, мы от них, конечно, отмахнулись: «Оставайтесь, — говорим, — здесь, как заслужили своими преступлениями». «Нет! Милосердия!» — наперебой закричали они. «Вонючие самки уртов, мерзкие спекулянтки и предательницы, — обругали мы их, — оставайтесь здесь, посмотрите на город, который предали с высоты кольев, на которые вас посадят, а может, накормите угрей или кусты-пиявки!». Ну, они конечно, зарыдали и взмолились: «Нет, пожалуйста! Окажите нам милосердие!» «Какой интерес могут представлять для нас свободные женщины?» — спросили мы. «Свободные женщины?» — удивились они. «Никакого», — сообщили им мы. К тому времени мы уже могли слышать крики врагов, приближавшихся к нашему укрытию. Но и мы уже собрали всё, что смогли бы унести. «Возьмите нас с собой!» — заплакали они, стоя на коленях и протягивая к нам руки. Времени у нас почти не оставалось, и мы уже собрались уходить, когда они опять завопили: «Заберите нас с собой!». «Зачем вы нам?» — поинтересовались мы.

— Они даже не поняли этого вопроса, — засмеялся один из наёмников.

— Свободные женщины такие глупые, — заметил другой.

— «Пожалуйста, пожалуйста!» — закричали они, — сказал третий, — и тогда Торгус, вон тот здоровяк, приказал им: «Снимайте свои вуали».

— Они, конечно, опешили, и заверещали, что мол никогда, — усмехаясь, вспомнил Торгус.

— Ну, а мы повернулись, чтобы уходить, — продолжил рассказчик, — и сразу же услышали: «Подождите! Пожалуйста, подождите!». Короче, когда мы оглянулись, они начали просить, чтобы мы сами сорвали с них вуали. Но мы в гневе и презрении отказались это сделать и потребовали, чтобы они сами, своими собственными руками снимали свои вуали. Они сначала принялись умолять: «Не позорьте нас!», но стоило нам шагнуть к выходу, и они тут же обнажили свои лица перед мужчинам, которые не были ни членами их семей, ни компаньонами.

— Вот-вот, своими собственными руками раздели свои лица, — подчеркнул один из товарищей рассказчика.

В этот момент три или четыре девушки из прикованных к цепи разрыдались.

Возможно, для тех, кто не знаком с Гором будет трудно понять данную ситуацию, но это вопрос культуры, особенно в высоких городах. Лицо свободной женщины, в особенности представительницы высшей касты, должно оставаться секретом, её личным и того перед кем она могла бы захотеть его обнажить. Это же не лицо какой-то рабыни, выставленное любому пастуху или коробейнику, любому прохожему, который мог бы захотеть мимоходом полюбоваться на него.

Некоторые из девушек заплакали, но при этом тщательно стараясь сохранить позу, в которой они стояли, по-видимому, обоснованно опасаясь, что их могли ударить. Похоже, они не забыли того момента. Позже острота того оскорбления исчезнет, и они будут радоваться тому, что освобождены от неудобства вуалей, и упиваться ощущением свежего воздуха на их лицах, и тем, что их мягкие, соблазнительные, уязвимые губы теперь открыты взглядам и поцелуям мужчин.

Возможно, самой близкой аналогией этому, которую я могу придумать, будет то, как если бы женщина Земли выполнила приказ надменного незнакомца, снять перед ним одежду. С гореанской точки зрения, знаете ли, лицо женщины является ключом к ней самой, лицо с его красотой, мягкостью, уникальностью, бесчисленными выражениями, является зеркалом её чувств, мыслей и капризов. Насколько красиво лицо женщины, и как его самые тонкие выражения, порой нечаянные, появляющиеся без ведома ей самой, могут быть чреваты восхитительными сокровищами предательских открытий! Рабовладелец читает лицо своей рабыни, о мыслях же, побуждениях и намерениях скрытой под вуалью свободной женщины он может только догадываться.

Насколько драгоценна вуаль для свободной женщине. Она отличает её от рабыни. Свободная женщина — тайна, а рабыня открытая книга. Она у ног мужчины.

— «Живее, живее!» — подгоняли мы их, — вспомнил один из товарищей. — Мы уже отчётливо слышали мужчин Ара на улице, выбивавших двери вдалеке. «Подчиняйтесь, раздевайтесь, объявляйте себя рабынями и бегом к верёвке», — рявкнул тогда Торгус встревоженным напуганным женщинам, и те моментально поспешили подчиняться.

Подчинение может быть обставлено многими способами. Самое важное здесь, чтобы подчинение было ясно и недвусмысленно. Обычное положение подчинения — встать на колени, опустить голову и вытянуть руки, скрестив запястья, предоставляя их для связывания. Чаще всего при этом произносится некая простая фраза или формула, вроде: «Я подчиняюсь», «Я ваша», «Делайте со мной всё, что захотите» или что-то ещё. Если Вы — Воин, то в этом случае кодексы требуют от вас, либо принять подчинение, либо убить пленницу. Почти неизменно подчинение принимается, поскольку женщины на Горе считаются одним из видов материальных ценностей, по крайней мере, после того, как они окажутся в ошейнике. Я знаю только об одном исключении из этого правила почти неизменного принятия подчинения. Подчинившаяся женщина позже изменила своему подчинению и нанесла удар тому, кому она подчинилась. В следующий раз, когда она попыталась подчиниться снова, ей отрубили голову. Тут можно было бы отметить, что подчинение, само по себе, строго говоря, не влечёт за собой неволю. Это пока только плен. Тем не менее, это почти всегда сопровождается последующим порабощением пленницы. Женщина, подчиняясь, должна понимать, что ошейник не за горами.