Джон Норман - Мечники Гора

— Я не знаю, — пожала плечами Сару.

— Подозреваю, — хмыкнул я, — что он может подумать, что это та самая судьба, которую Ты заработала, которой Ты полностью заслуживаешь.

— Я не знаю, — в отчаянии повторила она.

— А может, Ты вспоминаешь ещё и о том, — поинтересовался я, — как стояла перед ним на коленях, и обслуживала его ноги своими губами и языком?

— Да, Господин, — прошептала бывшая Мисс Вентворт.

Исполняя этот простой акт перед мужчиной, женщина, к своему беспокойству и удивлению, может ощутить, что находится на своём месте в природе, и может ощутить в себя неудержимо растущее возбуждение.

— Я могу говорить, Господин? — спросила Сесилия из-за моей спины.

— Да, — разрешил я.

— Я могла бы поговорить с Господином Пертинаксом, — предложила моя рабыня. — Я могу попытаться уговорить его навестить тебя.

— Я больше не свободная женщина, — вздохнула Сару. — Он больше не сможет уважать меня.

— Верно, — согласился я, — но он этого и не должен делать, зато он мог бы найти тебя интересной.

— Интересной! — воскликнула бывшая Мисс Вентворт.

— Да, — кивнул я, — интересной, как рабыня.

— Я мечтаю о том, чтобы оказаться у его ног, — вдруг призналась она. — Я мечтаю почувствовать себя голой в его руках!

— В ошейнике? — уточнил я.

— Да, — подтвердила девушка, — в ошейнике!

— Я мог попросить его, чтобы он пришёл к тебе, когда здешние работники будут отсутствовать, — предложила Сесилия.

— Только посоветуй ему прихватить стрекало, — добавил я.

У меня были веские основания быть уверенным, что Сару, независимо от того, каковы могли бы быть её побуждения, может попытаться снова начать крутить Пертинаксом по своему желанию, возможно даже, по глупости, склонить его к попытке побега.

В конце концов, она ведь ещё не узнала, что у гореанской рабской девки нет никаких шансов на побег.

Безусловно, я подозревал, что теперь она думала о Пертинаксе совсем иначе, чем это имело место в недавнем прошлом, на более ранних стадиях их отношений, зная чем найдет себя рабыня перед мужчиной, как и зная то, что он был именно мужчиной.

Мне даже стало любопытно, если он сочтёт целесообразным заглянуть к ней, примет ли она, оказавшись в его присутствии, немедленно, первое положение почтения.

Если бы бывшая Мисс Вентворт этого не сделала, я почему-то был уверен, что он основательно воспользовался бы стрекалом.

— Я не знаю, узнаешь ли Ты теперь Пертинакса, — заметил я.

— Господин? — удивилась девушка.

— Он теперь стал другим, — сообщил я. — Он помогает на заготовке леса. Он взял в руки топор, и у него неплохо получается. Он загорел. Его мускулы становятся всё крепче. Если он теперь возьмёт тебя в свои руки, то Ты почувствуешь себя беспомощной и покорённой.

— И я буду чувствовать себя рабыней? — спросила она.

— Ты не только будешь чувствовать себя рабыней, Ты будешь рабыней, — заверил её я.

Бывшая Мисс Вентворт испуганно уставилась на меня.

— Так Ты хотела бы, чтобы я попросила Господина Пертинакса посетить тебя? — спросила Сесилия.

— Да, — закивала головой рабыня. — Пожалуйста! Пожалуйста!

— Ты хотела бы повидаться с ним, насколько я понимаю, — заключил я.

— Да! — подтвердила она.

— Вы просишь? — осведомился я.

— Прошу? — не поняла Сару.

— Да, — кивнул я.

— Да! — воскликнула рабыня. — Я прошу этого.

— Как рабыня? — уточнил я.

— Да, — заверила меня блондинка.

— Кто просит? — спросил я.

— Сару просит, — ответила она.

— Покорно? — продолжил я допрос. — Склонив голову? Как рабыня, которой она является?

— Да, — ответила она, склонив голову. — Да, да, да. Пожалуйста, передайте Господину Пертинаксу, что Сару, рабыня, как рабыня, которой она является, склонив голову, просит Господина Пертинакса повидать её, покорно просит об этом.

— Сесилия, — позвал я, — Ты можешь сообщить Пертинаксу о просьбе стойловой девки.

— Да, Господин, — обрадовалась Сесилия.

В этот момент снаружи послышался рёв тарлариона.

— Пожалуй, мы пойдём, — сказал я.

— Я могу поцеловать ваши ноги, Господин? — спросила Сару.

— Нет, — ответил я. — Ты слишком грязна.

— Да, Господин, — прошептала рабыня.

Я, в сопровождении семенившей следом Сесилии, покинул загон.

— Как Вы думаете, Господин, — поинтересовалась моя рабыня, — Господин Пертинакс придёт, чтобы повидать её?

— Не знаю, — пожал я плечами, — но подозреваю, что да. И я полагаю, что он захватит с собой стрекало.

— Да, Господин, — обрадовано сказала Сесилия. — А куда мы теперь?

— Здесь неподалёку в лесу есть тёплый пруд, — ответил я. — Им пользуются «странные люди» и другие тоже. Его показал мне Таджима, который часто бывает в тех местах, хотя, по какой причине помимо воды, я не знаю. Ты можешь искупать меня там и освежиться сама, а затем, на мелком месте, мы могли бы немного поплескаться.

— Да, Господин! — рассмеялась она.

— Позже мы вернёмся в хижину, и Ты приготовишь для меня ужин.

— Да, Господин.

— И после того, как Ты закончишь с работой, — пообещал я, — мы посвятим вечер нашим общим развлечениям.

— Я полагаю, что Господин будет доволен мною на одеяле, — заявила она.

— Если нет, — усмехнулся я, — мы освежим твоё знакомство с моей плетью.

— Да, Господин, — улыбнулась Сесилия.

— Я подумываю о покупке рабыни для Пертинакса, — поделился я с ней своими соображениями. — Была одна брюнетка на цепи человека по имени Торгус, с которым я познакомился на пляже. Мне она показалась готовой к владельцу.

Помнится, в прошлом она была высокопоставленной женщиной Ара, которая с вместе с несколькими другими была выведена из Ара, когда в городе произошло восстание. Все они были порабощены, а их волосы острижены, чтобы не привлекать внимания. Если бы их поймали в городе, несомненно, они были бы посажены на кол, или для них, как изменниц, спекулянток и коллаборационисток придумали бы что-нибудь похуже.

— Я думаю, Господин, — сказала брюнетка, — что Господин Пертинакс может предпочесть другую рабыню.

— А, эта другая рабыня, — усмехнулся я, — может принадлежать другому.

— Верно, — вздохнула девушка.

— Однако все рабыни одинаково хороши, — заметил я.

— Честно говоря, я сомневаюсь в правильности этого утверждения, — заявила плутовка.

— Это верно, — согласился я, — некоторые продаются дороже, чем другие.

— А Вы продали бы меня? — спросила она.

— Смотря сколько мне предложат, — пожал я плечами.

— Я постараюсь быть настолько хорошей на одеяле, — немедленно заявила Сесилия, — чтобы у вас не возникло бы даже мысли о том, чтобы продать меня!

— Да Ты в общем-то и так хорошо подходишь к моим рукам, — заверил её я, — не говоря уже о соблазнительных формах, и том как, страстно Ты стонешь и извиваешься.