Джон Норман - Мечники Гора

Первое, что я услышал, шагнув в темноту, было тихое испуганное хныканье тут и там, лязг цепей, шорох тела ерзавших по набитым соломой матрасам.

Меня интересовала одна, особая рабыня. Медленно идя вдоль прохода, я перемещал тонкую свечу то влево, то право.

Каждая из девушек была прикована за шею к кольцу, закреплённому в полу, слева от её матраса, если смотреть с её стороны в сторону прохода. Длина цепей у всех невольниц составляла примерно четыре фута.

Когда я поднял свечу над одной из рабынь, она съёжилась, опустила голову, присела и попыталась прикрыться. Вообще-то, и она, конечно, не могла этого не знать, такое поведение не было разрешено. Но я не стал её бить.

Следующая девушка лежала на боку, плотно сжав ноги, согнувшись калачиком, обхватив себя руками, и испугано смотрела на меня. Это также было запрещено, но и её я оставил без наказания.

Обе были встревожены и напуганы. Не трудно догадаться, что они совсем немного времени провели на этих матрасах.

Торгус, вожак наёмников, с которым мы как-то повстречались на берегу, сдал в аренду некоторых из своих пленниц, некогда высоких женщин Ара, в этот дом.

Я установил, что среди тех, кого он продал лесорубам, мастерам, тренерам или самим Пани, той, которую я искал, не оказалось.

Соответственно, оставалось поискать её здесь.

Некоторые из матрасов пустовали, но по моим прикидкам, в этом бараке одновременно могло находиться что-то около шестидесяти девушек.

Я поднял свечу над очередным матрасом.

Девушка, попавшая в круг света, так же как и предыдущие, сжалась и отпрянула к стене, наполовину стоя на коленях, наполовину лёжа.

— Не бойся, — успокоил её я и продолжил путь.

Конечно, многим из них было в новинку лежать на матрасах, их пугал свет свечей, выхватывавший из темноты их обнажённые тела, они боялись цепей на своих шеях, опасались стрекал мужчин. Эти женщины, уже знали, что они больше не свободные, но ещё не полностью сознавали то, чем должна быть рабыня. Впрочем, это понимание уже было не за горами.

Та девушка, которую я искал и рассматривал возможность её покупки для Пертинакса, была той самой, которую я заметил на цепи Торгуса, когда она вместе с остальными стояла на коленях на песке в полосе прибоя, и которая как я заключил, была самой готовой и полной потребностей, чтобы стать первой, кто начнёт умолять о прикосновении мужчины. Иногда страсть в женщине начинает разгораться, стоит ей только почувствовать, что ошейник обнял её шею, и понять, что снять его она уже не сможет. У других это может быть связано со столь простым действием, как её раздевание и связывание её запястий за спиной. Иногда для этого может быть достаточно, просто обнаружить себя голой рабыней, стоящей на коленях перед мужчиной. Бывает, что это вспыхивает, когда она начинает целовать ноги мужчины, или, когда чувствует тяжесть цепей на своём теле и так далее. Эти действия сами по себе, что интересно, зачастую являются не больше, чем ключами, которые отпирают дверь, столь долго державшую в темнице несчастную тоскующую рабыню. В своей душе она жаждала, чтобы её взяли, ей овладели и направили. Она никогда не была более свободной, чем в тот момент, когда стала полностью его.

Я поднял свечу над следующим матрасом, и лежавшая на нём рабыня тут же вскарабкалась на колени и согнула спину, ткнувшись лбом в матрас, принимая первое положение почтения. Её волосы казались влажными, а на спине виднелись красные полосы.

Её реакция была близка к той, которая ожидалась от такой как она, но ещё не той, какой она должна была быть.

Когда рабыня попадает с круг света, она должна продемонстрировать себя настолько вызывающе, насколько это возможно. Это не является чем-то устоявшимся, и может меняться от девушки к девушке. Многие принимают какое-нибудь подходящее положение из набора демонстрационных рабских поз. И действительно, когда женщина проводится через рабские позы, хоть на поводке, хоть так, чем это может быть ещё, как не подробной демонстрацией порой мучительной прекрасной собственности её владельца? А вот если мужчина со свечой задерживается или выглядит заинтересованным, вот тогда девушка принимает первое положение почтения и просит позволить ей доставить ему удовольствие. Интересно, что к шеям рабынь не были подвешены коробочки для монет, как это имело бы место с «монетными девками» в некоторых, обычно портовых городах, как не было и миски для монет около матраса, как в больших лагерях, где клиенты могли бы оставить оплату услуг. С меня даже не спросили бит-тарск на входе. Эти рабыни были своего рода удобством лагеря, предназначенным для удовлетворения потребностей мужчин, у которых не было их собственной рабыни. По-видимому, пани выплачивали арендную плату за нанятых за девушек, например, тому же Торгусу, из бюджета, рассматривая это как одну из форм довольствия, наряду с прочими, вроде одежды, постельных принадлежностей, жилья, инструментов, оружия, еды, ка-ла-на, паги, кал-да и так далее.

Я продолжил свой путь.

Та женщина, которую я искал, насколько мне удалось выяснить, потолкавшись среди наёмников, прежде была Леди Портией Лией Серизией из Башен Солнечных Ворот, привилегированного района Ара, неподалёку от улицы Монет, где были расположено большинство банкирских домов города. Анклав получил своё название от Солнечных Ворот, одних из главных ворот Ара, хотя до самих ворот было не меньше двух пасангов. А сами эти ворота были названы исходя из того факта, что они регулярно открывались с восходом солнца и закрывались на закате. Многие крупные торговые анклавы находились вблизи стен города, рядом с которыми располагались склады. Это удобно, как для получения товаров, прибывающих в город, так и для их отправки из города. Караваны обычно формируются вне стен. Товары с этих складов, конечно, позже распределяются по рынкам и магазинам, разбросанным всюду по городу, где распродаются в розницу. Можно вкратце пояснить, что Леди Серизия принадлежала к одной из ветвей Серизиев, одной из наиболее старых банковских семей Ара, чьё влияние было серьёзно подорвано после восстания. Похоже, банкирский дом пошёл на сотрудничество с оккупационными силами, активно кредитовал их, пополнив их казну, когда средства, предназначенные для этого, по тем или иным причинам, оказались не в состоянии достичь города. Кроме того, стало известно о скупке большого количества трофеев, включая женщин, для последующей перепродажи в других местах, а также об интригах, приведших к конфискации активов конкурирующего дома. На какое-то время дом Серизиев стал самым богатым и сильным в Аре, но затем произошло восстание. Я подозревал, что Леди Серизия могла быть последним выжившим членом этого дома. Проскрипционные списки — штука серьёзная, а гореанское правосудие, и без того склонное быть быстрым и эффективным, в таких вопросах действует с особым усердием. Я не сомневался в том, что многие спекулянты, предатели и прочие коллаборационисты украсили своими телами колья в первые же аны после начала восстания. Свободные женщины принимают участие в коммерческой жизни гореанских государств наравне с мужчинами, владея и руководя компаниями, ссужая монеты, договариваясь о кредитах, организуя караваны, инвестируя капитал, осторожно или рискуя им, в сделках с недвижимостью, путешествиях, предметах потребления, в переводе товаров и капиталов на благоприятные рынки и так далее. Безусловно, большая часть этого делается через агентов-мужчин, поскольку в теории такие проблемы расцениваются ниже достоинства и внимания свободной женщины. Предполагается, что в своём достоинстве и благородстве, она выше таких мелких проблем. Достаточно уже того, что она существует во славе своей свободы, что она настолько отличается от постыдной рабыни, что она добавляет блеск городу и его Домашнему Камню. Считается достаточным, что она может посвятить себя тонким делам вроде посещения театров, песенных конкурсов, чтению поэзии и так далее. По существу, свободную женщину, помимо того, что её расценивают как бесценное сокровище, кардинально отличающееся от рабыни, которую, словно животное, можно купить за определённое количество монет, считают украшением города, украшением государства. Но многие из них становятся богатыми и влиятельными, а другие терпят неудачу.