Джон Норман - Мечники Гора

Обычное гореанское копье составляет приблизительно в длину семь футов и с увенчано листовым бронзовым наконечником дюймов от четырнадцати до восемнадцати длиной. На земле — это страшное оружие, но на спине тарна, встречать нападение другого воздушного наездника, на мой взгляд, больше подошла бы лёгкая, тонкая пика, излюбленное оружие тачаков. Она будет смертоноснее благодаря своей быстроте и лёгкости, и при этом ещё и даст преимущество большего радиуса досягаемости. Также, учитывая ремень запястья, потерять пику было бы сложнее. Очевидно, что потеря пики для бойца сидящего на спине кайилы, мягко говоря, неприятно. Никто ему не позволит посреди боя спешиваться и подбирать своё оружие. Но он хотя бы сможет найти его после сражения, если выживет. А вот, если Вы в полёте, то очень сомнительно, что вам удастся вернуть потерянное копьё.

Теперь вернёмся к дальнобойному оружию тарнсмэна и вспомним, что обычно эту нишу занимает арбалет, взводимый воротом или с помощью стремени. Мощный крестьянский лук, из-за своего размера, очевидно, не может быть использован с седла достаточно эффективно. Кроме того, скорострельность обоих видов этого метательного оружия, особенно у арбалета взводимого воротом, была крайне неудовлетворительной. Мало того, что очень ограниченное количество болтов или стрел, могло быть выпущено в установленный период времени, так ещё и стрелок, если он для перезарядки не уходит на безопасной расстояние, подвергается серьёзной опасности. Да даже если и уходит, что мешает противнику преследовать его и сбить, пока тот безоружен? Очевидным решением данной проблемы становится седельный лук тачаков, который легко может быть использован с седла для стрельбы как влево, так и вправо, и даже, при некоторой сноровке, всадник, повернувшись назад, может стрелять в преследователей. Седельному луку, конечно, недостаёт мощи крестьянского лука, но он практичен в седле, а недостаток мощности может быть компенсирован большей скорострельностью.

Кузнецам не потребуется много времени на то, чтобы наковать в достаточном количестве ананганские дротики.

Я уже поручил им заняться этой работой. Кроме того, я также переговорил с шорниками в из мастерской на тренировочной площадке. Мне нужны были регулируемые стремена. В долгих полетах удобнее было бы использовать обычные стремена, но в бою, если нужно воспользоваться луком, требовались более высокие стремена, чтобы, опираясь на них можно было подняться и стрелять поверх головы птицы, или над её крыльями. Тачаки постоянно используют укороченные стремена, но мои нынешние товарищи не были тачаками, никто их в течение многих лет к седлу не приучал. Это у кочевников принято сажать ребёнка в седло, ещё до того как он научится ходить, лишь бы он достаточно подрос, чтобы сидеть.

В довершение к основному оружию, я заказал производство сетей с грузами по углам. Сети как оружие на Горе не в новинку. Есть, например, боевые сети, если можно так выразиться, вроде сети «рыбаков» на арене, гладиаторов, вооружённых сетью и трезубцем, есть ловчие сети, те, которые используются охотниками для ловли мелких животных, а работорговцами для женщин. Такую сеть легко метнуть, и я надеялся, что в небе, при некоторых сноровке и удаче, её можно было бы накинуть на вражеского тарна или его всадника, тем самым, помешать полету первого, и снизить боеспособность второго. Кроме того, я предположил, что сети можно было бы использовать, с низколетящего тарна для поддержки наземных войск.

Я полагал, что если объединить некоторые из этих новшеств, то тарнсмэн перестанет быть пехотинцем в седле, если можно так выразиться, копейщиком или арбалетчиком, а станет чем-то другим, новым типом воина, компонентом в единой боевой системе, состоящей из человека и тарна.

Лорд Нисида так и не сообщил мне предполагаемого применениях создаваемой им тарновой кавалерии, так что, я решил готовить отряд для чего-то большего, чем разведка и нападение с воздуха на наземные цели. Я планировал создать кавалерию способную эффективно вести воздушный бой, тарнсмэн против тарнсмэна, тарн против тарна.

Что интересно, но именно то, что Лорд Нисида отказался сообщить мне для какой цели предполагалось использовать эту силу, убедило меня что нужно быть готовым к обеим формам ведения войны.

То, что эти люди народа пани, такие как Лорд Нисида, Таджима и их товарищи, столь необычные для континентального Гора, впрочем, и для западных островов тоже, оказались на юге в Брундизиуме, или здесь в северных лесах, мне в то время казалось необъяснимым. Я не сомневался, что к этому приложили свою руку Царствующие Жрецы или кюры. Кстати, здесь в тарновом лагере, по моим подсчётам пани было не больше двух, максимум двух с половиной сотен. Я подозревал, что здесь, а также и в другом месте, скажите на том конце таинственной просеки, ведущей на юго-восток, гореан знакомого вида, было гораздо больше чем пани. Со слов Пертинакса я знал, что на северном побережье высадились сотни мужчин, самого бандитского вида, вероятно, оказавшихся не у дел после восстания в Аре. Но было ясно, что в самом тарновом лагере находились лишь многие из них, и, тем не менее, как я уже упомянул, даже то их количество, что было, значительно превосходило пани по численности.

Итак, резюмируя всё вышесказанное, я предполагал, что тарнсмэн будет прежде всего лучником, который, благодаря своей птице будет иметь под рукой большое количество стрел, намного большее, чем мог бы нести в своём колчане обычный пехотинец. Пика из темового дерева и ананганские дротики служили для ближнего боя, если в таковой придётся вступить. Для защиты от копья и частично от стрел предусматривался лёгкий баклер. Его отточенный круглый край, в некоторых ситуациях, мог также позволить использовать его не только как защиту, но и как оружие. Признаться, я не был уверен в практичности сети в воздушном бою, но эффективность её использования для создания препятствий противникам на земле, а также для ловли кого-либо, сомнений не вызывала. В обычный комплект снаряжения тарнсмэна часто входили ещё и такие аксессуары, как верёвка и рабские наручники, поскольку на гореанской войне взятие рабынь было обычным делом. В действительности, гореанская женщина отлично знает, что вне пределов действия её Домашнего Камня, вне определенного круга любезности, вне привычного окружения, в котором её благородство и ценность не подвергается сомнению, на неё, очень вероятно, будут смотреть не как на уважаемую гражданку и неприкосновенное прекрасное украшение благодарного государства, а как на добычу, трофей и приз, как на то, что можно, а зачастую и нужно, захватить, заклеймить и надеть ошейник, и затем либо оставить себе, либо продать, как захватившему понравится.