Джон Норман - Кюр Гора

«Всего лишь десять, — подумал Кэбот, — только десять. Но даже это, многовато для охотничьей партии кюров».

Архон встал и усмехнулся.

«Здесь, в лагере, приблизительно сорок мужчин. Кюры, конечно, ожидают, что люди побегут, — размышлял Кэбот. — Они всегда убегают. Но на сей раз, они не побегут».

Блондинка немного дёрнулась, и на её движение многочисленные колокольчики отозвались тихим перезвоном. Острая палка всё ещё торчала из её рта, удерживаемая на месте крепким мужчиной. Кэбот забрал у него палку и отбросил далеко в сторону. Блондинка принялась извиваться, попытавшись сесть, но Кэбот ногой снова опрокинул её на спину, прижав к земле.

— Человек, человек! — простонала девушка, лежавшая на спине и умоляюще глядя на него.

— Кюрское домашнее животное, — сказал Кэбот и, указав на блондинку, попытался объяснить, что ему нужно немного меха и кожи.

Лицо Архона расплылось в улыбке, когда тот понял его намерение. Приманка кюров не сможет предупредить их об опасности.

Кэбот присел рядом с распростёртым телом, и сплёл два поводка свисавших в шеи девушки, в один.

— Освободите меня, — попросила она Кэбота, заговорив по-гореански. — Они не понимают нас.

— Ты соблазнительно смотришься в рабской тунике, — сообщил ей мужчина. — Похоже, что у тебя всё в порядке с гореанским. Твои колокольчики тоже изумительны. Правда их слишком много. Это, кстати, рабские колокольчики. Впрочем, я думаю, что Ты это знаешь.

— Освободите меня! — попыталась убедить его блондинка.

Кэбот протянул руку и взял кусок меха и ремни, принесённые по его просьбе.

— Что Вы собираетесь со мной сделать? — испуганно спросила она.

— Мы сходим на прогулку, — ответил Кэбот.

— Вы же умный! — сказала девушка. — Когда мы останемся одни, освободите меня! Верните меня Арцесиле, моему владельцу!

— Возможно, в конечном счете, я это и сделаю, — пообещал он.

— Что Вы делаете! — воскликнула блондинка, и Кэбот быстро воткнул в её раскрытый рот скатанные в плотный комок мех и завязки.

Она уставилась на него дикими глазами.

— Разве домашнему животному кюра, не полагается вести себя тихо? — осведомился Кэбот.

Архон схватил пленницу за волосы и сердитым рывком дёрнул её вверх, поставив сначала на колени, а затем согнул в поклоне, прижав её заткнутый кляпом рот к ногам Кэбота. Подержав девушку так некоторое время, вождь лесных людей, опять за волосы, грубо и болезненно снова поставил на колени.

— Мы идём на прогулку, — сообщил блондинке Кэбот, подняв её на ноги.

Архон жестом показал, что он пойдёт впереди.

«Он знает, — догадался Кэбот, — хорошее место».

Тэрл последовал за Архоном, ведя за собой на поводке блондинку, неспособную говорить, из-за меха заполнившего её рот и удерживаемого завязкой, и руками связанными сзади. Их дорога отмечалась бренчанием колокольчиков.

«Да, — не мог не признать Кэбот, — отличное место».

Он спустился вниз по откосу узкого прохода, туда, где он оставил сидеть блондинку. Почему сидеть? Да потому, что её лодыжки, скрещенные перед нею, были связаны сплетённым из двух прядей поводком так, что её голова была притянута вперёд и вниз.

При спуске по склону вниз скатывались мелкие камни, так что она знала, что либо он, либо кто-то другой, спустился к ней.

Послышался негромкий перезвон колокольчиков.

Девушка, связанная так, как она была, не могла поднять на него взгляд. Её запястья по-прежнему оставались связанными за спиной, ещё с того момента, как её подобрали Тула и Лана.

Кэбот, подняв голову, посмотрел на верхний край правого от него склона теснины, и махнул Архону, поднявшему руку и тут же с глаз долой исчезнувшему среди скал. Скалы здесь поднимались до высоты порядка пятидесяти футов, обступая теснину с трёх сторон. Лишь с одной стороны можно было попасть в эту похожую на яму впадину среди скал, миновав узкий неудобный спуск.

Снова звякнули колокольчики пленницы, сердито, но бесполезно. Кэбот окинул её оценивающим взглядом. До него донеслись негромкие, сердитые, требовательные, задавленные кляпом звуки.

Похоже, что она ещё не изучила послушание и страх в присутствии мужчины. Такие особенности, несомненно, тут же проявились бы в присутствии формы жизни, с которой она была ближе знакома. А каким удовлетворённым и высокомерным было это домашнее животное кюров, и с какой гордостью и пренебрежением она смотрела на своих собственных соплеменников, которых она считала, и возможно небезосновательно, низшей формой жизни. Разумеется, она и человеческих животных леса, животных добычи, воспринимала, как не достойных уважения, за исключением того факта, что они могли бы представлять для неё ужасную опасность. Конечно, она не забыла заострённую палку, которой её чуть не прибили к земле посреди примитивного лагеря.

Кстати, Кэбот связал её способом, приемлемым для свободной женщины, воздержавшись от связывания, которым могла бы быть связана рабыня. В том случае блондинка, скорее всего, стояла бы на коленях, опустив голову до земли, а поводок был бы пропущен между ей бёдер и, в тугую натянутый, был бы привязан к её скрещенным щиколоткам.

Тут в голову Кэбота пришла мысль о прежней мисс Пим, ныне домашнем животном Лорда Пирра. Она была рабыней, и он подумал, что она хорошо бы выглядела, связанная именно так. Согнутая, стоящая на коленях, со связанными сзади маленькими руками, поднятыми высоко над спиной.

На Горе существует много различий между свободной женщиной и рабыней. Порой эти отличия не более чем простой символ. Если свободная женщина связана как рабыня, то у неё есть причины полагать, что её намеченное будущее — неволя. Так пусть она начинает привыкать к тому, что её ожидает.

Не было ничего удивительного в том, что Кэбот часто вспоминал, и зачастую не без раздражения, о прежней мисс Пим. Конечно, это не было ни совпадением, ни простой случайностью, что именно она была подсажена к нему в контейнер. Неужели кто-то мог поверить в то, что это замечательное, удивительное совпадение всех вкусов, параметров, особенностей не было выбором, махинацией и тонким расчётом Царствующих Жрецов? А ещё Тэрл часто спрашивал себя, не могло ли быть так, что это он был подобран так, чтобы быть для неё таким же невыносимо желанным, какой она была для него. Были ли вычислены вовлеченные в это полярности? Могли ли Царствующие Жрецы быть настолько жестокими? Конечно, нет.

Ему вспомнилась та настойчивость, с какой она презирала мужчин. В общем-то, Кэбот не верил в то, что это было верно, но он не сомневался, что Бывшая мисс Пим хотела убедить себя в этом. Возможно, она презирала мужчин, какими она их знала, но она не презирала их такими, какими она подозревала, что они могли бы быть, мужчинами, перед которыми она могла быть только женщиной и рабыней.