Джон Норман - Кюр Гора

Это действие, весьма распространено среди людей и, в действительности, среди определенных других видов, но его посыл вовсе не универсален даже среди людей. Универсальны, конечно, сексуальные заигрывания, провокации и прочие подобные действия, того или иного вида, вроде прижатий, касаний, ласк, поглаживаний, поз, танцев и так далее. Среди кюров распространены разного рода покусывания, но не с целью ранить, а скорее дать понять, что вред, который мог бы быть причинён, причинён не был. Самец, например, может собственнически сомкнуть зубы на самке, но не поранить её, а самка в ответ, если не протестует, может так же укусить самца, как бы защищаясь, но не до крови. Если же самка не готова уступить, то она может причинить серьезную травму. Ухаживание кюра, если можно так выразиться, походит на кружение вокруг добычи, с прыжками и притворными выпадами и укусами, которые иногда могут становиться довольно опасными. В действительности, сторонние наблюдатели, не разбирающиеся в этом, иногда думают, что два кюра дерутся, а не ухаживают друг за другом. Самец кюра, как и мужчины у людей, обычно крупнее и сильнее самок своего вида, что может сослужить хорошую службу в плане выживания всего вида в целом, поскольку самка может быть оплодотворена и без её согласия, если этого требует сохранение вида. Самка кюра сама по себе крупная и опасная, но самец ещё крупнее и гораздо опаснее, и в конечном итоге, может удержать её, и сделать с нею всё, что он пожелает. Безусловно, многое зависит от характера каждого конкретного представителя их вида.

В целом, распространённое среди людей касание губами, предполагает, что в это может быть вовлечено нечто большее, чем простая культурная идиосинкразия, но не на уровне немедленно доступном для сознания, а на уровне, на котором акт понимается как символический, наводящий на размышления и предваряющий более интимные отношения. Возможно, именно поэтому в отдельных человеческих культурах многие возражают против касания губами рассматриваемым способом. Например, гореанские свободные женщины обычно на публике прячут лица, по крайней мере, частично, под вуалями, по-видимому, чтобы скрывать от всех свои провоцирующие губы. Фактически, одним из актов, наиболее пугающих для гореанской свободной женщиной, в особенности для представительницы высшей касты, может стать, что называется, раздевание лица, при котором их губы выставляются на всеобщее обозрение, как если бы это были губы рабыни. Это рабыням, не позволено скрывать своего лица, так что их губы должны быть видны всем, и даже публично, что расценивается как один из актов позора и унижения, наложенным на рабыню.

Одна из причин того, что многие гореане рассматривают женщин с Земли как пригодных только для рабства, в том и состоит, что многие из них обнажают свои губы публично. Это изначальное отсутствие беспокойства относительно наготы своего лица обычно пробуждает презрение к рабыням земного происхождения не только у гореанских свободных женщин, но даже и у гореанских рабынь. Кстати, часто рабыня земного происхождения, по мере того как она всё ближе знакомится с Гором и его культурой, начинает всё острее ощущать наготу своего лица, как и то, что прикрыть эту наготу ей запрещено, и мужчины могут рассматривать её, как они пожелают и так далее. Но разве это не то же самое, как с кайилой, или любимым слином? Животные же не носят вуалей. Позже, однако, начав то, что называется изучать свой ошейник и понимать его смысл, как провозглашение её желанности, привлекательности и красоты, она изучит радость неволи, и свою роль и важность в структуре гореанского общества, и, вероятно, будет идти гордо, высоко подняв голову, широко разведя плечи, нахально демонстрируя собственность её господина. Её больше не волнует тот факт, что свободные женщины ненавидят её, а другие гореанские рабыни теперь расценивают как серьезную конкурентку. Она уже узнала, что, у таких как она больше вероятность быть проданной с аукционной площадки. Безусловно, для неё будет разумно, унижаться перед свободными женщинами, становиться на колени, съеживаться и опускать голову, впрочем, как и для любой другой гореанской рабыни. Укус стрекала — штука неприятная.

Но вернёмся к встрече, или прижатию, или касанию губ, одной или обеими сторонами, как реагирует переводчик, на вопрос, что такое поцелуй. Мы отмечаем, что рабыню можно целовать, и она должна целоваться всякий раз, когда и как её хозяину этого захочется, поскольку она ему принадлежит. Точно так же рабовладелец командует не только губами рабыни, но и её языком, зубами, волосами, руками и всем телом. Вся она, как Вы понимаете, принадлежит ему. Она существует для служения ему и его удовольствия. Она обычно готовит, чистит и стирает для него, и вообще заботится о его одежде и имуществе, включая саму себя и его жилище. Она приветствует его в его доме, становясь на колени. Она уже знает, что такое просить, умиротворять, изнемогать и выказывать почтение. Она знакома с беспомощностью и подчинением, поскольку она рабыня. Она более чем знакома с цепями и веревками, или капюшонами и кляпами. Такие вещи освобождают её сексуально и напоминают ей, ясно и недвусмысленно, что она более не свободная женщина. Ей, вероятно, придется освоить многие обязанности, как домашние, так и интимные. С того момента как рабские огни запылали в её животе, свобода для неё осталась в прошлом. Отныне и впредь она принадлежит мужчинам. Так что, нет ничего удивительного в том, что её часто можно увидеть на коленях перед мужчиной, опустив голову, целующей его ноги, в жалобной мольбе о его прикосновении.

Она — рабыня.

Так вот, Кэбот насильно прижав свои губы к губам связанного домашнего животного Арцесилы, удивил её. Несомненно, она нашла этот опыт озадачивающим, но, кажется, одновременно, не неприятным.

Несомненно, также, это вызвало некую незнакомую ей неловкость внутри её прекрасного тела, по-видимому, связанную с внезапно вскрывшейся восприимчивостью. Акт, возможно, говорил с нею при дневном свете сознания, шёпотом ночных секретов её живота, но, также в это могло быть вовлечено не больше, чем, так сказать, зов крови к крови.

Возможно будет проще понять её состояние, если мы упомянем, что Арцесила, несмотря на несколько предложений, некоторые из которых были подкреплены солидной суммой, никогда не использовал её для получения потомства, даже, несмотря на то, что её мягкие бёдра давно покраснели. Её никогда не запирали в кандалы размножения. Она, конечно, в виду своего возраста и здоровья, часто чувствовала странное беспокойство и волнение, вызванные едва понятым ей сексуальным любопытством и побуждениями. Но она мало что могла сделать с этими тревожащими гормональными недугами. Она даже не понимала их сексуальной природы. Её хозяин не стал стерилизовать её. Порой она чувствовала в себе странное напряжение в присутствии мужчин, но таковых было немного в Стальном Мире, за исключением животных в скотских загонах, рождённых среди себе подобных для мяса и глупости, а из тех, с которыми она сталкивалась в других местах, многие были домашними животными, и особого интереса не представляли, поскольку были стерилизованными, ленивыми и пассивными.