Джон Норман - Кюр Гора

— Похоже, Ты мало знаешь о нас, человек, — заметил он. — Такие существа, в лучшем случае, домашние животные. Они не умеют говорить.

— Понятно, — протянул Кэбот, поразившийся тому насколько быстро соображала блондинка.

Как быстро она поняла, что они охотились именно на Кэбота. Впрочем, она, конечно, как и он сам, прекрасно слышала визг слина. Принята за безъязыкое домашнее животное, она избегала допроса с пристрастием относительно его местонахождения. Кроме того, её как не умеющую говорить, можно было не опасаться как опасную свидетельницу, которая могла бы сообщить о них. Точно так же, как нечего было бы бояться на Земле беспризорной собаки.

«Пожалуй, самую большую опасность для неё, — подумал Кэбот, — по-видимому, будут представлять выжившие члены предыдущей охотничьей партии, или кто-либо другой, кто мог узнать о том, что она, девушка-приманка, использовалась не кюрами, чтобы заманить людей, но людьми, чтобы завлечь в ловушку кюров. Конечно, Кэбот приложил все усилия, связывая её и держа беспомощной около себя в теснине, чтобы дать ясно понять тот факт, что она не по своей воле предала своих хозяев. Безусловно, её использовали против них, хотела она того или нет, но кюры не склонны проявлять доброжелательности, понимания или всепрощения. Раз её использовали так один раз, разве она не может быть использована тем же способом в следующий раз? К тому же, кто сказал, что она не могла сотрудничать с людьми намеренно? Поскольку она не умела говорить, или точнее умела говорить плохо, это могло бы показаться более чем возможным. И, конечно, Арцесила знал, что она была, по крайней мере, до некоторой степени говорящей, так как он сам отправил её на обучение к Гренделю.

— Мы думаем, на обратном пути снимем с неё одежду и съедим её, — заявил третий из участвовавших в разговоре кюров.

Это замечание обеспокоило Кэбота, поскольку он как-то упустил из виду, что перед ним были кюры, для которых люди мало чем отличались от верров или табуков.

— А что если она убежала, — уточнил Кэбот.

— Нет, — отмахнулся первый из них. — Мы прислонили её спиной к дереву и сковали её руки наручниками сзади, а ключ повесили на шею.

— Так что мясо останется свежим, — опять вступил в разговор третий.

— Вообще-то она — домашнее животное, — напомнил Кэбот, — и её хозяин не будет рад тому, что его собственность съели.

— Он не узнает.

— Это Лорд Арцесила-то не узнает? — усмехнулся Кэбот.

Кюры обменялись удивлёнными взглядами.

— Откуда Ты узнал об этом? — спросил первый.

— На неё не было его ошейника, — заметил второй.

— На ней не была вообще никакого ошейника, — добавил третий.

— Она может быть ничейным животным, которое использовали в качестве приманки, — предположил четвёртый.

— Она могла украсть тунику, чтобы её не съели, — сказал пятый.

— Иногда они готовы убить друг друга за тунику, — сказал первый.

— Я видел её на его поводке, — сообщил Кэбот.

— Мы будем голодны после охоты, — предупредил третий кюр.

— Но я же здесь, — напомнил Кэбот. — Какое вам разница, кого их людей вам съесть?

— Ты достанешься слинам, — объяснил второй. — Они прошли большой путь. И они нашли свою добычу. Они захотят съесть её.

Слины, действительно, нетерпеливо царапали земле и, задрав головы, жадно смотрели на него.

Слин — опасное животное, голодный слин опасен вдвойне, а тот, который ожидает вознаграждения за успешную охоту, и не будет вознаграждён, опасен чрезвычайно. Такое животное может повернуться и броситься на того, кто держит его поводок. Когда слина используют в охоте на сбежавших рабынь, если планируется вернуть рабыню владельцу, а не убить, охотники обычно несут мясо с собой, чтобы наградить животное, как только добыча окажется в руках ловцов.

— Лорд Арцесила не обрадуется, если вы съедите девушку, — предупредил Кэбот, который, честно говоря, сам не был уверен в этом, в конце концов, что мешало Арцесила, самому рассмотреть возможность такого акта.

— Ему неоткуда будет узнать об этом, — заявил третий из группы кюров.

— Ну что, мы спускаем слинов? — поинтересовался тот из кюров, который стоял несколько впереди других, и кого Кэбот счёл лидером их партии.

— Это скорее ваше решение, — пожал плечами Кэбот, — а не моё.

— Признаться, мы ожидали, что ты будешь бежать, пока сможешь, — сказал одни из кюров.

— Люди не всегда бегут, — ответил Кэбот.

— Похоже, Ты слишком глуп, чтобы сделать даже это, — заявил другой.

— А Ты побежал бы? — спросил его Кэбот.

— Нет, — ответил тот, — но я — кюр.

— А может, он — кюр? — предположил третий из группы охотников.

Быть кюром, это знаете ли, далеко не всегда означает простую принадлежность к определённому виду живых существ. Вопрос «Ты кюр?» может быть задам даже кюру, и в данном случае его значение выходит за рамки простой биологической классификации.

— Нет, — ответил Кэбот. — Я — человек.

Одни из кюров у подножия скалы злобно зарычал. Однако его переводчик выдал бесстрастную фразу:

— Ты — мясо.

— Ты думаешь, что та палка, которую Ты держишь — оружие? — явно издевательски спросил их вожак.

— Подари мне своё копье, если хочешь, чтобы я был вооружён лучше, — предложил Кэбот.

— Ты даже не сможешь метнуть его, — заявил кюр.

— Тогда мне придётся суметь обойтись своей палкой, — развёл руками Кэбот.

— Он храбр, — донеслось из одного из переводчиков.

— Ты должен понимать, — вдруг сказал кюр, выглядевший самым крупным среди них, и до сего момента молчавший, — это не имеет отношения конкретно к тебе.

— Ничего личного, — поддержал его другой.

— Понимаю, — усмехнулся Кэбот. — У вас поручение от Лорда Пирра, бросившего вызов Агамемнону.

— Спускайте слинов, — скомандовал тот, который, как казалось Тэрлу, был их лидером.

Слины, несомненно, узнали эту команду, произнесённую на кюрском, а не по-гореански, на который были выставлены переводчики. В любом случае они реагировали немедленно, даже прежде, чем Кэбот услышал голос из переводчика. Они задрожали и ещё яростней принялись рвать когтями землю, дёрнулись было вперёд, но были удержаны. Потом они снова рванулись вперёд, нетерпеливо шипя, натянув поводки так, что их уже с трудом смогли удержать даже кюры, как и не смогли отстегнуть карабины. Оба зверя смотрели вверх, на Кэбота, в их глазах светилась нетерпеливая жажда крови. Наконец предохранительные защелки, а затем и карабины сработали, четыре щелчка, и два слина буквально выстрелили вперёд. Их когти бешено заскрежетали по короткому крутому склону.

Не пробежав и половины пути, один из слинов оступился, опрокинулся на спину и, дико извиваясь в воздухе, с недовольным визгом упал на землю у подножия откоса. Зверь моментально вскочил на лапы, извернулся, готовый к новой попытке подъёма. Тем временем другой слин был уже у ног Кэбота. Его зубы клацнули через мгновение после того, как Кэбот воткнул своё примитивное копье раскрытую пасть. Остриё, прорвав левую щеку зверя, вышло наружу. Слин отшатнулся, оступился и откатился назад. Но тут же вскочил на все шесть лап, казалось, даже не почувствовав боли. Теперь в атаку бросилось первое животное, получившее доступ к тропе на склоне, и уже через пару мгновений было рядом с Кэботом на его узком уступе. Впрочем их соседство не продлилось долго, и слин, опрокинутый ударом окровавленной палки, снова скатился к подножию. Первый слин ещё не успел подняться на ноги, как его, попытавшийся повторить свой бросок товарищ, получил удар остриём палки в грудь, и покатился обратно. Новую атаку первого слина Кэбот отбил торцом своего примитивного оружия. Теперь уже оба слина остались у подножия тропы ведущей на уступ, занятый мужчиной. Они кружились, шипели, яростно хлестали себя по бокам хвостами, снова и снова бросали вверх злобные взгляды.