Джон Норман - Приз Гора

Площадка, на которой располагалась общественная прачечная, конечно, не была наглухо отгорожена от остального мира, и вдоль ней тянулись вполне оживлённые улицы. То и бело мимо проходили пешеходы и проезжали телеги. А вот тяжёлых фургонов Эллен не видела, поскольку им обычно разрешалось появляться на улицах города только после наступления темноты, во избежание столпотворения.

Эллен, как нетрудно догадаться, избегала участия в оживлённых беседах порабощённых красоток, опасаясь, что её акцент выдаст её варварское происхождение, с вполне возможными печальными последствиями, самыми безобидными из которых могли стать всеобщее презрение и остракизм. Нет, она, конечно, улыбалась когда улыбались ей, и старалась, чтобы о ней создалось представление, как просто об обычной милой, сознательной кейджере, занятой своей работой, и ничем не отличающейся от любой другой гореанской рабской девки. Однако однажды Эллен подумала, что она, конечно, может быть варваркой, но, в конце концов, одновременно с этим, всё, чем она уже давно является — это всего лишь одной из гореанских рабынь! К тому же, Эллен никого не знала в прачечной. Многие из остальных девушек, как ей показалось, имели здесь подруг, по крайней мере, неплохо знали друг дружку, и даже могли свободно договариваться о следующей встрече в прачечной, чтобы можно было между делами поболтать и посплетничать в приятной обстановке.

Эллен вытянула из кучи одежды тунику и рассердилась, увидев, что это туника Селия Аркония. Он был работником Порта Каньо, её хозяина, так что, учитывая её положение и обязанности, у неё не было ни малейшей возможности избежать стирки его грязного белья. Девушка подняла предмет одежды к своему лицу и, медленно, глубоко, втянула в себя его запах, а потом, закрыв глаза, прижалась губами к плотной ткани. И тут же отпрянула, услышав весёлый смех около себя.

— Должно быть, это туника твоего господина! — смеясь, предположила девушка стиравшаяся рядом с ней.

Стоявшая на коленях, по правую руку от Эллен, рабыня рассматривала её тёмными искрившимися весельем глазами. Это была прекрасно сложенная, изысканно красивая брюнетка, одетая в лёгкую, жёлтую, короткую тунику с раздевающим узлом на левом плече. Эллен подумала, что такая красотка ушла бы со сцены рабского аукциона по самой высокой цене, и внутри неё вдруг начала закипать ревнивая зависть.

— Нет, это — туника ненавистного животного! — буркнула Эллен, и тут же пожалела об этом, встревоженная выражением, вдруг появившимся во взгляде незнакомки.

Несомненно, она заметила, что Эллен говорила с акцентом.

— Кажется, у тебя необычный акцент! — сказала Эллен девушке, решив, что лучшая оборона — это нападение.

— Так же, как и у тебя, — заметила незнакомка, довольно любезным тоном, на немного понизив голос.

— И какой же у тебя акцент? — полюбопытствовала Эллен.

— Твой акцент, как мне кажется, напоминает говор жителей Ара, в некотором роде, — задумчиво сказала девушка.

— Ну так какой у тебя акцент? — не отставала Эллен.

— Боюсь, что косианский, — пожала плечами незнакомка.

— То есть Ты с Коса! — заключила Эллен, знавшая, что выходцев с Коса в Аре просто ненавидели.

— Ну как я могу быть с Коса? — рассмеялась девушка. — Я могу быть косианкой не больше, чем кайила. Я ведь рабыня.

Эллен тоже не удержалась от улыбки, несмотря на охватившее её беспокойство и защитное поведение.

— Тем не менее, я начала изучать гореанский, в рабских загонах Тельнуса, столицы Коса, — призналась она.

— Изучать? — переспросила Эллен, поражённая внезапной догадкой.

— Да, — кивнула незнакомка. — Я родом с другой планеты. Я — варварка. Таких теперь немало на гореанских рынках.

— Я тоже варварка! — в свою очередь призналась Эллен.

— Да я так и подумала! — засмеялась девушка. — Я из места под названием Америка.

— Ой, я тоже из Америки! — воскликнула Эллен. — Мы обе американки!

И в следующий момент, словно что-то надломилось внутри неё, и она, внезапно для самой себя, заливаясь слезами, упала в руки другой девушки.

— Они забрали нас из нашего мира и привезли сюда, — рыдала Эллен. — Как это ужасно! Какие они злые! Они выжгли на наших телах клейма и надели ошейники, они сделали нас рабынями!

— Верно, — улыбнулся девушка. — Мы — теперь рабыни. Но Ты не плачь. Ведь это не поможет. У нас нет никакой возможности вернуться. Теперь мы здесь. Теперь это наш мир. Если мы хотим выжить, то мы должны постараться быть хорошими рабынями.

Но Эллен уже рыдала неудержимо.

— Ну что Ты, это ведь не самый худший мир, наверняка где-то есть и похуже, — попыталась утешить её незнакомка, успокаивающе гладя по голове. — Посмотри, насколько красив этот мир, насколько он свеж и великолепен! На Земле найдётся намного мест подобных этому. Подумай, какое это благо, какая привилегия, дышать таким воздухом, таким чистым воздухом, любоваться такими видами, настолько поразительными, роскошными и красочными, питаться свежими и натуральными продуктами, и не залежалыми и замороженными, безвкусными и пропитанными химией! Ты посмотри, как эти люди любят свой мир и свои города, свои поля и леса, как они содержат их, как они заботятся о них. Им никогда не придёт в голову разрушать их, они ни за что не станут вырубать свои леса и жечь их. Конечно же, есть миры, которые куда хуже этого.

— Но нас перенесли сюда, как рабынь! — всхлипнула Эллен.

— Да, — улыбнулась девушка.

— По какому праву? — спросила она.

— Наверное, по праву их желания, — пожала плечами незнакомка. — Они — мужчины. Они делают многое из того, что они нравится, и берут многое из того, что хотят.

Эллен снова разрыдалась.

— Как лисы — естественная добыча охотников на лис, как олени — естественная добыча охотников на оленей, точно так же, женщины — естественная добыча охотников на рабынь, — пояснила её собеседница.

Эллен ошарашено подняла на неё красные от слёз глаза.

— Нетрудно понять, почему они тебя захватили, — заметила она. — Ты очень красивая.

— Ох? — выдохнула Эллен.

— Да, — сказала девушка. — И я, конечно, ничего не знаю о тебе, но лично я — принадлежу ошейнику.

— Нет! — вскрикнула Эллен.

— О да, я совершенно правильно оказалась в своём ошейнике, — заверила её собеседница. — Я — прирождённая рабыня, и я считаю, что мне необыкновенно повезло, что меня привезли сюда!

— Нет! — попыталась протестовать Эллен.

— Да, — засмеявшись, отмахнулась девушка. — Здесь я нашла любовь и доминирование, в котором я нуждаюсь и жажду.

Эллен с благоговейным страхом уставилась на неё.

— На Земле я даже представить себе не могла, — радостно заявила незнакомка, — что где-то существуют такие мужчины как эти. Такие настоящие, такие невинно биологические мужчины, умные, поразительные, сильные, зрелые, требовательные, бескомпромиссные, великолепные животные. На их фоне ясно видна законность того, что такие женщины как мы, перед такими мужчинами как они, прирождёнными доминантами, можем быть только рабынями.