Джон Норман - Приз Гора

Эллен не сомневалась, что объяснение данного эпизода было таким, либо очень близким к этому. Кроме того, сейчас, вспоминая и обдумывая случившееся, она отбросила так напугавшее её предположение, что животные могли бы быть существами разумными, сделанное на основе того, что они как-то общались со своими владельцами. Конечно, это была иллюзия, ставшая результатом её затруднения и страха. Животные не говорят. За исключением таких животных, как она, конечно.

Почему она последовала за Миром? Ну, наверное, дело в том, что она в долгое время его не видела, и ей стало любопытно. Тем более что это в его доме, она была заклеймена и получила свой первый ошейник. Женщина вряд ли сможет забыть такое. Кроме того, разве это не его плеть, она как рабыня почувствовала первой? Конечно, ни одна рабыня никогда не забудет свою первую порку.

Но, разумеется, «её бёдра не дымились для него», и она «не текла для использования» от одного его вида, и уж тем более, она не следовала за ним «как самка слина в период течки»! Нет! Никогда! Что за чушь!

«Лживая маленькая рабская девка, — обругала она себя. — Твои бёдра дымятся для любого мужчины, а от вида любого зрелого мужчины Ты течёшь в предвкушении своего использования. И Ты, действительно не похожа на сильную и гибкую самку слина, скорее, Ты больше похожа на гладкую, мягкую самку урта в период течки! Ты — никчёмная маленькая шлюха, в животе которой были раздуты рабские огни!»

«Я ненавижу тебя, Мир, — прошептала Эллен себе под нос. — Ты назвал меня простоватой и глупой, а я ни то, ни другие. И да, прости, что Ты так быстро устал от меня! Как мало Ты на мне заработал! Какое разочарование! Я была недостаточно интересна тебе, чтобы иметь меня у своих ног! Ты позволил мне уйти! Ты отказался от меня!»

Но затем, её мысли повернули в другую сторону.

«Но оба с Земли, — вспомнила Эллен. — Вы вступились за меня перед мужчинами и животными в том шатре, а ведь они вполне могли, в своём раздражении, подвергнуть меня плети или бастонаде. И Вы не вызвали меня в танцевальный круг, зная, что это могло бы означать для меня. Возможно, в вас всё же осталось некоторое сочувствие, а может привязанность, желание или даже жажда к такой землянке как я, пусть теперь оказавшейся в категорической неволе, ставшей на другой планете юридически не больше, чем животным и движимым имуществом. Так или иначе, но у вас есть, по крайней мере, небольшое уважение ко мне. И я благодарна вам за это, тому, кто известен здесь как Мир из Ара».

— Повернись-ка, лицом ко мне, — велел мужчина.

— Да, Господин, — откликнулась Эллен, поворачиваясь. — Вина, Господин?

Но он только бросил взгляд на её левую грудь и приказал:

— Следуй за мной.

— Но я должна служить, — растерялась девушка.

— Нет, — заявил мужчина. — Ты пойдёшь со мной.

Он отвернулся, и Эллен ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Первым делом они подошли к винной стойке Каллимаха, где по указанию дежурного рабыня слила остаток вина из своего кувшина в амфору. Сам кувшин, по знаку мужчины она поставила на скамью, рядом с двумя другими.

— Господин? — окликнула своего сопровождающего Эллен, но тот не обращая на неё внимания, уже прокладывал свой путь сквозь толпу.

Девушка торопливо семенила вслед за ним, стараясь удержаться на положенном ей месте позади и слева от него, правда, из-за толкучки ей пришлось почти прижиматься к нему. Расстояние следования рабыни, является, так сказать, функцией конкретной ситуации и обстоятельств конкретного места. На открытой местности девушка обычно следует в трёх — пяти шагах позади и, обычно, левее. Хотя следование по левую руку от господина, может быть просто вопросом ни на чём не основанного обычая, также можно было бы отметить, что традиция может иметь довольно мрачные корни. Если мужчине предстоит нести в руке некие предметы, скажем, в случае воина это может быть баклер или моток колючей проволоки, то держа их слева, он не стеснит и не обременит правую руку, чаще всего используемую для владения оружием. С другой стороны считается, что место слева менее достойно, а, следовательно, более подходит для домашних животных, включая рабынь. В пользу второй версии говорит то, что леворукие гореане обычно ведут своих слинов, рабынь и других животных слева. Свободная женщина гордо шествует рядом со свободным мужчиной или, если столпотворение на улице не позволяет это сделать, то ей зачастую предоставляется привилегия идти впереди него. Одним из самых оскорбительных обстоятельств для свободной гореанки, после её порабощения, помимо потери своего имени, становится то, что отныне она должна следовать, а не идти рядом или спереди. Безусловно, туника, клеймо и ошейник также весьма поучительны.

— Я могу говорить, Господин? — поинтересовалась Эллен, изо всех сил пытаясь удержатся за мужчиной, стремительно лавировавшим сквозь толпу.

— Если хочешь, — пожал он плечами.

— А куда мы направляемся? — полюбопытствовала девушка.

Дежурный обернулся, окинул её взглядом, отчего она вдруг почувствовала себя такой маленькой и слабой перед ним, и, схватив рукой за волосы, пригнул её голову к своему бедру в ведомое положение. Край его шерстяной туники оказался перед её лицом.

— Танцевальный круг «Ба-та», — сообщил он.

— Нет, Господин! — воскликнула Эллен. — Это ужасная ошибка. Я не танцовщица! Ай!

Рабыня взвизгнула от боли, потянутая вперёд за волосы.

— Не ври, шлюха, — буркнул мужчина. — Только самых лучших танцовщиц вызывают в первые два круга, Аль-ка и Ба-та.

— Пожалуйста, отпустите меня, Господин! — заплакала девушка. — Это — ошибка, трагическая ошибка! Я вообще не танцовщица! Ай! Ой!

Она слышала про круги Аль-ка и Ба-та, названные по первым двум буквам гореанского алфавита. Они отличались от большинства остальных, открытых кругов, в которых голые рабыни извивались для удовольствия мужчин в такт льющейся музыке. Аль-ка и Ба-та были закрыты, окружены шёлковыми стенами, держащимися на шестах. Чтобы войти внутрь и полюбоваться самыми прекрасными исполнительницами рабского танца, мужчины должны были заплатить. Так же, но для менее квалифицированных танцовщиц, резервировались круги дэлька и гамма. В этих четырёх кругах танцовщицы даже были одеты, так что их прелести, пусть и еле прикрытые, могли быть ловко подчёркнуты. Каждый из этих кругов обслуживала своя группа музыкантов. В открытых кругах, если девушкой были недовольны, каковых было немного, всё таки вызывали туда только танцовщиц, её могли разве что с криками выгнать с песка, или забросать мусором, ну в крайнем случае, оттащить в сторону и отвесить оплеуху. А в кругах за шёлковыми занавесками имелись надсмотрщики с плетями. В их функции входило проследить, в случае если действия их чуть прикрытых шёлком и бусами подопечных окажутся недостаточно превосходными, возбуждающими и приятными, чтобы удары их плетей тысячекратно компенсировали завывающим от удовольствия пьяным похотливым животным, набившимся в загородку, тот кусочек меди, который они потратили на покупку входной остраки.