Джон Норман - Приз Гора

— Но какая сила могла захватить золото Коса? — спросил третий мужчина, недоверчиво.

— Спроси лучше, какая сила могла на это отважиться? — поправил его второй.

— Гарнизон Ара многочисленный, — заметил третий. — Потребовалось собрать много золота, чтобы заполнить их кошельки!

— Тысячи золотых монет, — подключился к разговору четвёртый, — многие из которых прямо с монетного двора Джада!

— Когда это произошло? — спросил второй.

— Несколько дней назад, — ответил первый. — Просто новость дошла до нас только сейчас.

— На вчерашних торгах, — внезапно вспомнил третий, — какой-то парень, возница или тарнстер, как мне кажется, отдал целых пять золотых за рабыню!

— И где же подобный товарищ мог получить такое богатство? — поинтересовался четвёртый.

— Кто может это сказать? — отозвался второй.

— Можно не сомневаться, что его уже разыскивают, — заметил первый.

— Разумеется, — поддержал его второй, после чего мужчины начали удаляться, и Эллен перестала различать их голоса.

Зато теперь она слышала вокруг себя звуки суеты сворачиваемого лагеря, скрип колёс телег, перекличку рабочих, разбиравших палатки. Потом откуда-то издалека, возможно, из Брундизиума донёсся звон сигнальных рельсов.

Эллен испуганно замерла, лёжа на примятой её телом траве, не осмеливаясь даже шевелиться. Закрытая капюшоном она не могла сказать какое сейчас время суток, поскольку понятия не имела, сколько времени проспала. Трава, на которой лежала Эллен, не была покрыта росой, когда её поставили здесь на колени. Она беспомощно пошевелила своими маленькими, беспомощно связанными запястьями и тут же непроизвольно ойкнула.

«Ну почему он связал меня так?» — спросила она сама себя, больше не рискуя двигаться, чтобы ответ на этот вопрос не стал для неё еще более ясным.

Это было простое возбуждающее связывание, тот способ связывания, который прекрасно даёт понять женщине, что она — рабыня. Безусловно, Эллен была связана немного более сурово или даже жестоко, чем это было необходимо. Едва ли кто-то станет связывать подобным образом свою любимую рабыню. Однако нам следует помнить, что чувства Селия Аркония к своей недавней покупке были весьма двойственны. Этот метод, кстати, весьма часто используют работорговцы, особенно применительно к захваченным свободным женщинам, которых они стараются с самого начала знакомить с тем, что будет основой их новой жизни, жизни сексуального существа, игрушки мужчины и движимого имущества.

Впрочем, связывание, вообще, возбуждает женщину, поскольку это как бы говорит ей о её уязвимости и беспомощности, о её подчинении власти мужчин. Даже просто оставление связанной женщины в одиночестве на какое-то время может оказать на неё сильное сексуальное влияние. А есть ещё сотни связываний страсти. Многочисленные психологические измерения сексуальности, отлично понятые и эксплуатируемые гореанскими рабовладельцами, тысячекратно увеличивающие сексуальные ощущения их движимого имущества. Человеческую самку вообще, отличает невероятно сложное, многогранное и прекрасное сочетание ума, тела и эмоций, её богатая сексуальная жизнь не ограничивается парой анов время от времени, а может обогатить и заполнить всё её существование. В действительности, сам статус неволи, и всё что с этим связано для женщины, воспламеняет её тысячей способов.

Она принадлежит своему господину, и сама того желает. Он принял её, и она благодарна ему за это. Она будет служить ему рьяно и преданно, надеясь, что хозяин проявит внимание к её потребностям, самых разных видов, точно так же, как он проявляет внимание к потребностям любого другого домашнего животного, которым он мог бы владеть.

Возможно, здесь стоит сказать несколько слов об ошейнике.

Рабыня — животное, а разве для животных не подобает носить ошейники? Таким образом, не будет ли для рабыни, являющейся животным, подобающим носить ошейник?

Разумеется.

Соответственно, так и следует поступить. И вот полюбуйтесь, ошейник уже на её шее!

Ценность ошейника простирается далеко за пределы просто маркировки его носительницы, как рабыни и, обычно, идентификации её владельца. Эти назначения очевидны, и не требуют нужды заострять на них внимание.

Ошейник заперт, и этот факт, как не трудно предположить, сам по себе очень значим. Она не может снять свой ошейник. А разве Вы не сочли бы это значимым? Лично я в этом не сомневаюсь.

Есть также и определенные другие аспекты ошейника, которые, казалось бы, настолько очевидны, что не требуют каких-либо долгих объяснений, например, различные эстетические и психологические свойства, оказывающие влияние как на носительницу, так и на того, под чьим изучающим взглядом она оказалась. Конечно, ошейник — потрясающе красивое украшение, способное значительно усилить очарование той, кому его выпало носить. Рассмотрите интерес и внимание проявляемое женщинами Земли к прекрасным охватывающим горло ожерельям, бусам, лентам, цепочкам и прочим деталям, которыми можно себя украсить. Я, кстати, часто, задумывалась над тем, что на Земле гореанский рабский ошейник запросто мог бы быть принят за украшение. Можно даже предположить, что там он мог бы стать дорогим аксессуаром, что кажется забавным, учитывая его заурядность на Горе. Правда, на Земле, несомненно, потребовалось бы назвать его как-то иначе. Интересно, поняла бы женщина Земли его значение? Подозреваю, что она могла бы испытать странные эмоции, почувствовав его на своей шее, услышав металлический щелчок его замка. Конечно, ей до жути хотелось бы, чтобы ключ оставался в её руках. Но что если надевший на неё ошейник не захочет отдать ей ключ? Подозреваю, что любая свободная женщина, даже женщина Земли, надев такую вещь, не может внезапно не узнать, наверняка, к своему испугу, о рабыне живущей внутри неё. А потом, вернувшись домой, скажем, с вечеринки или приёма, она могла бы в страхе снять с себя этот аксессуар, с содроганием вспоминая мужчин, смотревших на неё, возможно, впервые в её жизни, по крайней мере, так, таким тревожащим и хищным способом, приближавшихся к ней и круживших вокруг неё, словно стая голодных волков вокруг молодой беззащитной лани. После такого она могла бы осмеливаться надевать такое украшение только иногда, оставшись в одиночестве своей квартиры, голой, стоя перед зеркалом, или на кровати, не в силах сдержать слёз. Впрочем, не исключено, что однажды, увидев некого человека и опознав в нём своего владельца, она могла бы надеть это устройство и, приблизившись к объекту своего интереса, встать перед ним на колени и вручив ему ключ, сказать: «Я отдаю вам ключ от своего ошейника, Господин. Я хотела бы быть вашей рабыней и надеюсь, что Вы сочтёте меня приемлемой». Гореанские свободные женщины, кстати, редко окружают своё горло драгоценностями того или иного вида, даже в одиночестве своих жилищ, подозреваю, причина этого в том, что в их культуре такие предметы намекают на неволю. Зачастую работорговцы, работающие на Земле, обращают особое внимание на женщин, носящих на шее ожерелья, цепочки и прочие украшения, особенно те, которые имеют замочки и не могут быть сняты через голову. Похоже, они считают это значимым. Возможно, так и есть. Я не знаю. Конечно, в этом есть красота и намёк на аналогию с рабским ошейником. Конечно, горло — идеальное место для знака неволи, поскольку здесь он надёжно закреплён и хорошо виден.