Джон Норман - Приз Гора

Итак, на психологические аспекты, вовлеченные в эти вопросы, мы намекнули. Не думаю, что нам стоит вдаваться в подробности, поскольку здесь всё кажется довольно очевидным. Так что теперь давайте вернёмся к вопросам, к которым мы обратились изначально, которые достаточно интересны, по крайней мере, по моему мнению, однако, боюсь, могут оказаться не столь очевидными, чем те, с которыми мы до настоящего времени имели дело.

Мне остаётся только надеяться, что некоторое внимание, уделённое этим культурным вопросам, может высветить и добавить вам большей глубины понимания этого рассказа, и, конечно, гореанской культуры в целом.

Прежде всего, эта культура, очень отличается от всего, с чем Вы, вероятно, знакомы. И всё же я уверена, что у неё найдётся и сходство с вашей культурой, и возможно, неким странным путём, на биологическом уровне, она может быть компонентом внутри неё. В любом случае, это человеческая культура, и следовательно она не может быть для вас совершенно чуждой.

В ошейнике, и я надеюсь, это не станет для вас чем-то удивительным, женщина может найти ясность и комфорт, а также своё значение и свободу. Интересно, так ли трудно это будет понять? Надеюсь, что нет.

Поскольку в этих вопросах довольно много сложностей и тонкостей, сказанное мной будет не больше, чем крошечным уголком огромного гобелена, скрывающего бессчётное множество тщательно спрятанных истин, упоминать о которых принято не иначе как шёпотом.

В ошейнике у женщины есть точно определенная культурная реальность. Возможно, впервые в её жизни она стала чем-то совершенно ясным и фактическим, чем-то конкретным и однозначным. Это дает ей точную идентичность, и чётко сформулированное и ясно понятое положение в обществе, и в этом обществе она оказывается, желает она того или нет, узнаваемым, ценным и прекрасным элементом. Мужчины преследуют её, разглядывают, и оценивают её, восхищаются и любуются ею, прикидывают сумму, которая могла бы привести её к их рабским кольцам. Она презираема и чествуема, жертва верёвок и мотив песен, самое непритязательное из животных и наиболее ценная вещь из имущества. Она — рабыня. Для неё, наконец, закончилась всякая двусмысленность, неуверенность, смущение, претензии, лицемерие, соперничество и прочая чушь, отравляющая существование свободной женщины. Всё, она — рабыня. И это убеждает её в том, что она найдена привлекательной и желанной. Её хотят. Мужчина счёл целесообразным надеть на неё свой ошейник, тем самым бесспорно подтвердить её женственность.

Теперь она знает, кто она, и что она, что она должна делать, и чем она должна быть. Оказавшись в ногах мужчины, став его рабыней, она наслаждается своей женственностью. Она получает руководство, доминирование, опеку, дисциплину и наказание, всё то, о чём она тосковала, в чём нуждалась, и для чего была рождена.

Теперь она там, где ей надлежит быть, у ног господина, послушна, смиренна и довольна.

Возможно, есть смысл отметить кое-что ещё, в надежде на то, что это дальнейшее наблюдение не будет сочтено свободными женщинами возмутительным или обескураживающим. Впрочем, эти мои воспоминания и размышления, вряд ли, могут тем или иным путём когда-нибудь оказаться в пределах кругозора таких созданий, столь благородных и рафинированных, столь возвеличенных и уважаемых, в отличие от меня, рабыни, никогда не стоявших голыми на прилавке невольничьего рынка, не слышавших цены, предложенной за них, никогда не носивших цепей у ног мужчины.

Есть у ошейника некий флёр или аура, всегда чётко распознаваемый, но редко выражаемый, возможно, по причине его очевидности.

Ошейник как бы заявляет, что его носительница, должна быть и есть существо сексуальное.

Фригидность и инертность, гордость и благородство, свободной женщины ей не позволены. Женщина в ошейнике не может отрицать свою сексуальность, объявленную столь очевидно, столь явно, столь заметно металлической полосой, окружающей её горло.

А как по-вашему, почему ещё женщин порабощают? Ошейник громко кричит о женской сексуальности. Любая женщина в ошейнике понимает, что её рассматривают как существо сексуальное. И никаких больше отговорок и игр, они теперь в прошлом.

Конечно, женщины понимают, с какой целью их захватывают или покупают.

И пожалуйста, не надо делать оскорблённое лицо. Я должна говорить только правду.

Так для чего, как вы думаете, мужчины порабощают женщин? Конечно, предполагается, что для этого есть множество причин, но кажется ясным, что далеко не последнюю роль среди них играет желание владеть ими ради удовольствия, которое они могут доставить.

Ошейник четко дает понять, что его носительница сексуальна, что она — сексуальное существо, и сексуально интересна. На женщин, не представляющих сексуального интереса, редко надевают ошейники. Ошейник буквально кричит во весь голос о сексуальности: «Эту женщину нашли желанной, мужчины хотят её, и она будет принадлежать мужчинам».

Рабыня открыто признана сексуальным существом. Она должна быть таковой. Ей не оставляют никакого иного выбора.

Так что не забывайте этого значения ошейника. А уж рабыне точно не позволят забыть об этом, притом, что она сама не хочет забывать этого. Она любит это. Она наконец-то может быть свободно, открыто, честно, сексуальным существом, которым она всегда желала быть.

«Ласкайте меня, Господин, я прошу этого».

«Разумеется, — размышляла Эллен, — Селий Арконий разбирается в таких вопросах! И он заплатил за меня пять золотых монет. Золотых! Возможно, у него таких были сотни, и он ценил не больше, чем бит-тарски! Но в таком случае, какова же моя реальная ценность? Быть может мне не стоит переоценивать себя? Тогда получается я по-прежнему не больше, чем дешёвая, никчёмная рабыня! Как же он оскорбил меня, покупая меня на то, что для него было не больше, чем мусором или песком! Так вот значит, как он думает обо мне! Но что если он ничего не знает о косианском золоте? Вдруг, он украл золото где-то в другом месте, или ему необычайно повезло в игре на деньги, а может он нашёл добычу, выброшенную убегающими грабителями, которых спугнули в момент преступления?»

В любом случае она знала, что была его собственностью, как собака, или свинья, или тарск, или верр, или… рабыня.

Через некоторое время до неё донёсся запах дыма. В сворачиваемом лагере разводили костры, собираясь готовить ужин, следовательно, было что-то в районе пятнадцатого или шестнадцатого ана. Внезапно Эллен осознала, насколько ей хотелось пить, а ещё она была ужасно голодна.

Ещё немного погодя она услышала мужские шаги. Кто-то приближался к ней. Девушка замерла, лёжа почти неподвижно. Наконец, кто-то