Джон Норман - Приз Гора

Сердце Эллен пропустило удар, потом заколотилось в бешеном ритме. Мог ли он беспокоиться о ней? Девушку терзали мысли о нём, смущали её чувства к нему, тому, кому, она теперь принадлежала.

— Это была долгая дорога, — заметила Эллен. — Мы очень далеко от Ара!

— Ты хочешь, чтобы с тебя сняли верёвку и капюшон? — осведомился он.

— Да, Господин! — воскликнула рабыня.

— Оставайся в них, — отрезал Селий.

— Да, Господин, — вздохнула она и тут же позвала его: — Господин.

— Что?

— Вы купили меня.

— Само собой, — усмехнулся он.

— Вероятно, для некой цели.

— Или целей, — добавил Селий.

— Почему Вы купили меня?

— Ты, действительно, настолько глупа, чтобы не знать? — спросил молодой человек.

— Пожалуйста, Господин!

— Возможно, я решил, что Ты будешь хорошо смотреться под моей плетью.

— Разве Вы не относитесь ко мне с презрением, разве не ненавидите меня?

— Не смеши меня, — бросил он. — Ты не достойна моего презрения.

— Ох, — выдохнула Эллен.

— И почему, я должен ненавидеть соблазнительный, пышный маленький кусочек рабского мяса, которым может владеть каждый желающий? — поинтересовался тарнстер. — В этом просто не было бы никакого смысла.

— Да, Господин, — вынуждена была согласиться девушка.

— И что Ты теперь чувствуешь, рабская девка? — спросил Селий Арконий.

— Мои чувства не имеют значения, Господин, — ответила Эллен.

— Верно, — согласился молодой человек.

— Я сделаю всё возможное, чтобы хорошо служить моему господину, — пообещала рабыня.

— В этом уверен, — сказал Селий и рассмеялся, и Эллен почувствовала, что от его смеха у неё стынет кровь.

— И Вы предоставите мне возможность? — поинтересовалась Эллен.

— Я думаю, что скоро Ты узнаешь, — усмехнулся Селий Арконий. — Честно говоря, я подозреваю, что не пройдёт и нескольких анов и об этом будет знать весь лагерь.

— Не понимаю, — пробормотала Эллен.

— Было бы не разумно задерживаться в этом лагере сколь-нибудь долго, — сказал Селий Арконий, — но с этим, к сожалению, мы ничего поделать не можем. Тем не менее, если всё пройдёт, как запланировано, то в пределах нескольких анов, надеюсь, ранним утром, мы сможем покинуть это место.

— Да Господин, — вздохнула Эллен, ничего толком не понявшая, но уже хорошо знавшая, что рабовладельцам свойственно держать своих рабынь в неведении.

— Господин, — позвала Эллен.

— Что ещё? — спросил её хозяин.

— Спасибо за то, что в танцевальном круге выкупили у писца удары плетью, — поблагодарила Эллен. — Боюсь, противном случае, меня бы выпороли.

— Тебя следовало бы выпороть, — проворчал мужчина.

Эллен промолчала

— Женщин перед продажей, принято держать на голодном пайке в плане секса, — заметил Селий Арконий.

— Возможно, Господин, — пожала плечами рабыня.

— С тобой тоже так поступили? — уточнил её хозяин.

— Да, — прошептала Эллен.

— Я так и думал, — усмехнулся он, а когда его рабыня опустила спрятанную в капюшоне голову, заключил: — Значит, твои сексуальные потребности довольно долго оставались неудовлетворенными.

— Да, Господин! — подтвердила Эллен и умоляюще повернула голову в сторону своего хозяина.

Её внезапно осенило, что сексуальные потребности её земных сестёр, всех не поддающихся подсчёту тысяч и миллионов, потерянных в одиночестве пустых, бесплодных свобод, зачастую точно так же оставались неудовлетворенными. Сколько трагедий было в том бесплодном мире! Неужели женщины там не понимали причин своих неприятностей, депрессий, несогласованности, метаний, смущения, бессмысленности и тщетности своего существования аномии, эмоционального голода, отчуждения, одиночества, отрыва от реальности? Оружие идеологии несёт лишь холод и неудовлетворённость. Большинство женщин того мира даже не понимают причин их страданий, более того они сами запрещают себе искать её в самом очевидном месте, в отвергание природы, в расстройстве и неудовлетворении их самых основных личных потребностей. Естественная женщина, самка человека, рискнула предположить Эллен, не является неким социальным артефактом, несмотря на то, что её приучили бессмысленно повторять, она не является конструктом социальных инженеров, которые не понимают и не любят её, существ, в конечном счете, интересующихся только своей собственной властью и влиянием. Она вовсе не кривая, неадекватная, неестественная, жалкая, невротическая копия другого пола, скорее она — самостоятельное создание природы, прекрасное и полное потребностей, по своему уникальное, драгоценное и великолепное. Неужели законы природы настолько сложны, что некоторые не в состоянии их прочитать? Это что, действительно такая страшная тайна, что признать и изложить её связано с таким риском? Почему стало столь опасно даже говорить об этом? Почему конформизм должен проводиться в жизнь с такой неустанной истерией? Почему кого-то из-за отсутствия ортодоксальности необходимо уничтожать, лишать положения, их назначение — отрицать? Кого могут пугать эти истины? Да только тех, кто может извлечь прибыль от их сокрытия. Не в безумии ли Средневековья родилась боязнь и порицание сексуальности? Эллен понимала, что на Земле хватало женщин, которые буквально никогда не испытывали оргазма, а бесчисленные миллионы, по статистике, жили в настоящей сексуальной пустыне, в диком одиночестве, в местности, в которой эротика была выжжена.

Но Эллен больше не жила на Земле.

Она была рабыней на Горе, и её сексуальные потребности, как и потребности других рабынь, хотели они того или нет, были выявлены, раскрыты и зажжены. Рабские огни в её животе теперь пылали, непоправимо, настойчиво, часто, сильно, непреодолимо, они появлялись, разгорались и заставляли её жалобно кричать об их удовлетворении.

Тяжко быть рабыней на Горе, полностью зависеть от милосердия мужчин, которые не замедлят воспользоваться своей властью.

У Эллен вырвался горестный стон.

— Похоже, Ты хотела бы получить сексуальное облегчение, — заметил Селий.

— Да, Господин! — подтвердила она его предположение.

— Значит, Ты готова просить о том, чтобы тебя приласкали? — поинтересовался молодой человек.

— Да, Господин, — еле слышно прошептала Эллен.

— Ну так сделай это, — сказал он.

— Я прошу ласкать меня, Господин, — шёпотом попросила девушка.

— Говори так, чтобы я мог тебя слышать, — потребовал Селий Арконий.

— Я прошу ласкать меня, Господин, — отчётливо, хотя и ломающимся голосом произнесла Эллен, чувствуя как по её щекам бегут слёзы, и радуясь тому, что они скрыты под капюшоном.

— Уверен, что Ты сможешь добиться большего, если постараешься, — усмехнулся её хозяин.

— Кейджера Эллен, ваша рабыня, Господин, просит о том, чтобы её хозяин, Селий Арконий из Ара поласкал её, — сказала Эллен.