Джон Норман - Приз Гора

— Нет, Господин, нет, Господин! — плакала Эллен, и обернувшись на коленях, протягивала руки к аукционисту в жалобной мольбе, смотря на него снизу вверх сквозь слёзы, заливавшие её глаза. — Не продавайте меня ему, только не ему! Любому, но только не ему! Не надо, пожалуйста, Господину!

Аукционист ткнул её в спину.

— Я ненавижу его! — воскликнула Эллен. — Я ненавижу его!

— А он тебя? — поинтересовался аукционист.

— Да! — выкрикнула она. — Он презирает меня, он ненавидит меня!

— Довольно уместно относиться к варварам с презрением, — пожал плечами мужчина. — Одно только твоё низкое происхождение уже оправдывает подобное отношение. Уверен, что за время нахождения на Горе Ты это уже хорошо изучила. И всё же, каким еще образом, помимо своего происхождения, Ты умудрилась заработать его презрение?

Эллен опустила голову и уставилась в опилки у своих коленей.

— Может, Ты была пресной на мехах? — предположил он.

— Я уверена, что нет, Господин, — поспешила заверить его рабыня.

— Говори, — приказал аукционист.

— Я презирала его, — всхлипнула Эллен.

— Ага, — понимающе кивнул аукционист. — Я вижу, что вас обоих ждёт приятное времяпрепровождение.

— Он ненавидит меня! — простонала она.

— Несомненно, это добавит интереса и аромата к вашим отношениям, — усмехнулся аукционист.

— Продайте меня любому другому, кому угодно, только не ему, Господину! — взмолилась Эллен. — Не допустите, чтобы я о казалась в его ошейнике! Я не хочу носить его ошейник!

— А ну заткнись, — бросил ей мужчина.

Эллен, в страдании подняла на него глаза, больше не решаясь что-либо сказать.

В следующий момент аукционист хлестнул её по губам тыльной стороной ладони. Девушка зарыдала и ошеломлённо посмотрела на него снизу вверх.

— Это за то, что заговорила без разрешения, — пояснил он.

Затем аукционист толчком подошвы своей высокой сандалии опрокинул рабыню навзничь на усыпанную опилками поверхность сцены. Эллен, распростёртая на спине у его ног, тряслась от рыданий.

— На живот, — скомандовал мужчина, — голову влево.

Эллен мгновенно перекатилась на живот. Её голова теперь бала повёрнута в сторону лестницы, по которой проданных рабынь уводили со сцены. Девушка ощутила привкус крови во рту. Какой глупостью с её стороны, было заговорить без разрешения. Она что, забыла всё, что изучила в этом мире о том, чем она здесь была? Эллен почувствовала, что обутая в тяжёлую сандалию нога аукциониста встала на её спину, вдавив её в опилки, не давая не то что подняться, но даже сдвинуться с места. Всё, что она могла, это повернуть голову к толпе, чтобы увидеть того, кто предложил столь высокую цену за несчастный, жалкий кусок беспомощной плоти, которым она была.

— Пять золотых тарнов! — объявил аукционист. — Всё, я сжимаю кулак!

Эллен заметила, что её покупатель не сводит с неё своих глаз. На лице его застыло бесстрастное выражение, прочесть которое она была не в состоянии. Нижняя губа девушка неконтролируемо задрожала, и она снова остро почувствовала солоноватый привкус крови.

Раздался удар гонга. Разумеется, Эллен хорошо знала значение этого звука, ведь за сегодняшний день она слышала его много раз. Тяжесть ноги аукциониста исчезла с её спины. Звон гонга, казалось, повис в воздухе, проникая в плоть девушки, заставляя ещё острее осознавать, что только что была продана ещё одна девушка. И это была она сама.

Её продали!

С этого момента она принадлежала, со всей значимостью гореанского рабства, своему новому владельцу, Селию Арконию!

Помощник аукциониста рывком поднял девушку и почти волоком протащил к лестнице, где передал из рук в руки другому дежурному. Мгновением спустя, она уже стояла слева от сцены среди других проданных девушек. Эллен почувствовала, как на её левом запястье сомкнулся стальной браслет, приковавший её к цепи точно так же, как это имело место несколькими минутами ранее с правой стороны сцены, перед тем, как её вывели на усыпанную опилками, вогнутую поверхность, с которой она была только что продана.

«Нет, нет, — повторяла про себя девушка. — Только не ему! Любому другому, но не ему! Он ненавидит меня! Я ненавижу его! Я ненавижу его! О, Эллен, несчастная рабыня! Он купил тебя! Отныне Ты принадлежишь ему! Теперь Ты его! Ты собственность Селия Аркония! Именно его ошейник тебе придётся носить!»

Она спрятала лицо в руках и разрыдалась.

Цепь свисала с плотно обхватившего её запястье металла.

— Мой господин собирается назвать меня Меланией, — сообщила она.

— Теперь это не имя, а рабская кличка, — буркнула Эллен, всё ещё пребывавшая в полуоцепенелом состоянии от переизбытка эмоций, отчаяния и страха, ведь она знала, кем был тот, кто её купил.

— Да, конечно, — сказала Мелания, светясь от счастья. — И теперь я ношу это только с позволения моего хозяина.

— То есть Ты это понимаешь? — переспросила Эллен.

— Да, полностью, абсолютно! — сказала она, счастливо улыбаясь.

— Замечательно, — вяло проворчала Эллен.

Эллен, вместе с другими рабынями, проданными женщинами, прикованными к цепи за запястья, находилась в зоне хранения, в ожидании пока их заберут. Некоторых женщин, кстати, уже забрали с цепи. Владелец предъявлял квитанцию, и ему отдавали рабыню.

Дело было утром следующих суток после их продажи, до полудня оставалось что-то около одного ана. Рабынь не всегда забирали сразу. Кому-то могло потребоваться время, чтобы подобрать ошейник, подготовить цепи, заказать кандалы под размеры, закупить плети, или провести другие подготовительные мероприятия.

Эллен переполняло смущение, тревога и страх.

Казалось, что Селий Арконий по какой-то причине, впрочем, как и многие другие покупатели, не спешил стребовать свою собственность.

Эллен задавалась вопросом, придёт ли он за ней лично. Она уже хотела, чтобы Селий поскорее забрал её, и одновременно страшилась этого момента.

— Меня продали мужчине из Венны! — прощебетала Мелания.

— Далековато от Брундизиума, — заметила Эллен.

— Да, — радостно воскликнула Мелания. — Зато там я смогу быть только рабыней!

— Уверяю тебя, — усмехнулась Эллен, — даже если бы тебя продали кому-то в Брундизиуме, то здесь, своём бывшем городе, Ты точно также была бы не больше, чем рабыней. Даже здесь никто больше не спутает рабыню Меланию с прежней свободной женщиной, гордой, одетой в тяжёлые одежды Леди Меланией из Брундизиума, даже если на тебе не будет ошейника, и Ты не будешь одета в короткую тунику. И кстати, в Брундизиуме к тебе относились бы куда более жестоко и безжалостно.

— Мой господин, он такой сильный и красивый, — восхищённо сказала она. — Я так счастлива! Я всегда хотела быть такой, что мужчины могли бы счесть меня достаточно красивой и желанной для того, чтобы взять меня и поработить! И теперь это произошло! Я всегда хотела принадлежать мужчине, быть его, полностью подчиняться ему. Я всегда хотела принадлежать такому мужчине, который был бы достаточно силён, чтобы доминировать и владеть мною. Я всегда хотела принадлежать мужчине, который потребует от меня, небрежно и без долгих размышлений всего обилия моей женственности. Я всегда хотела служить и любить, полностью, беззаветно, самоотверженно. И теперь я принадлежу мужчине, которому буду служить, которого буду любить, и который будет получать от меня всё, что я могу дать. Я счастлива, счастлива!