Джон Норман - Приз Гора

На сей раз, её опять упаковали в капюшон и, сдёрнув с узкого стола, протащили по коридору и впихнули в камеру. Вот только камера теперь была совершенно другой. Она очень отличалась от её прежнего места жительства. Во-первых, помещение было намного меньше, квадрат футов семь на семь. Во-вторых, не было никакой циновки на полу, только голые, плотно подогнанные каменные блоки, такие как те, которыми был выложен коридор. В-третьих, никакой мебели, ни койки, ни табурета. Всё, что ей предоставили — тощий матрас, на котором она могла сидеть и спать, и одеяло.

— Ваши формы восстановились, — небрежно, с видом праздного интереса, бросил мужчина.

Его слова, а в особенности тон, которым они были сказаны, заставили её напрячься. Насколько она знала, он не видел её с того самого момента, как она покинула эту комнату по окончании их прошлой беседы.

— Насколько я понимаю, у вас были месячные, — заметил молодой человек.

— Да, — густо покраснев, признала женщина.

Когда это случилось, она испуганно вскрикнула, не понимая, что произошло, настолько неожиданно обильным и длительным был поток крови. Однако три женщины, теперешние её наставницы, в очередной раз сменившие предыдущих, причём, только одна из них говорила на английском, да и то на ломаном, рассмеялись, по-видимому, решив, что она очень глупа. Тем не менее, они принесли для неё воду и тряпку, чтобы она могла бы оттереть ногу, и тампон, который она могла бы вставить в тело. Кроме того, они потребовали, чтобы она отмыла пол в камере, в конце концов, ведь это именно она испачкала его. Как ни странно, кровотечение оказалось гораздо обильнее, чем того можно было бы ожидать для начала цикла. Её сразу начал мучить вопрос, какие ещё изменения и процессы могли происходить в её теле, в то время как находилась в бессознательном состоянии, и о которых она ещё не знала.

— Раз уж Вы столкнулись с подобной проблемой, — сказал он, — то рискну предположить, что вам объяснили, что позже вам дадут особый напиток, название которого в данный момент особой роли не играет, который будет временно, но довольно надолго, блокировать возможность зачатия с вашей стороны?

— Да, — кивнула женщина. — Но я, признаться, не совсем понимаю необходимость в таком напитке. Я и сама могу контролировать такие вещи. Я — хозяйка своего тела.

Её пылкое заявление вызвало у него улыбку, и он поинтересовался:

— А было ли вам объяснено, что и есть другой напиток, который можно было бы считать своего рода противоядием, который не только восстановит вашу способность к зачатию, но и подготовит к этому?

— Да, — ответила женщина, смущённо потупившись.

— Таким образом, это сделает вас доступной, если можно так сказать, для использования, — добавил молодой человек.

— Я не понимаю, — опешила она. — Нет, никто ничего не говорил мне ни о каком «использовании».

— Понимаю, — усмехнулся мужчина.

— Что Вы имеете в виду? — спросила она, со страхом глядя на него. — Что Вы подразумеваете под «использованием»?

— Простите меня, — сказал он. — Я, наверное, несколько неясно выразился. Вы, конечно, пригодны для большого количества разнообразных вариантов использования, а в теории, я полагаю, даже для бесконечного множества. В данном случае под использованием, я имел в виду «племенное использованием».

— «Племенное использование»! — повторила за ним женщина.

— Да, — кивнул молодой человек.

— Я не понимаю, — растерялась она.

— Ну что тут непонятного? — пожал плечами её собеседник. — Как племенное домашнее животное.

— Я не понимаю, — повторила она.

— Нельзя же порицать некоторых мужчин за то, что они хотели бы увеличить свои активы, — развёл руками молодой человек.

— Активы! — уставилась она на него, вызвав улыбку на его лице. — Пожалуйста!

— Ваша лодыжка отлично смотрится в этом кольце, — похвалил он.

Женщина растерянно посмотрела вниз на стальную манжету, обнимавшую её ногу. Анклет по-прежнему оставался на ней, так же неизменно, надёжно безупречно, как это было ещё в её прежнем мире, в том доме, где она очнулась в белом больничном халате, и где ей сделали первую инъекцию, уложив на правый бок перед его столом.

Она снова подняла на него глаза и проговорила:

— Я вижу, что Вы не хотите прояснить для меня эти вопросы.

— Вы совершенно правы, — подтвердил мужчина.

— Вы шутите! — прошептала она.

— В любом случае, решение по таким вопросам будет приниматься не вами, а другими, — пожал он плечами, и она почувствовала, что кровь отливает от её лица. — Да.

Возможно, именно в этот момент она начала подозревать то, чем она могла бы быть здесь, как и то, что могло быть сделано с ней. Память услужливо подкинула ей замечание, которое он сделал о ненавистной Тутине, которую за время своего пребывания на этой планете она ещё не видела, что, дескать, он «купил её».

— Нет! — воскликнула женщина. — Это не может быть!

— Чего не может быть? — уточнил её собеседник.

— Кто я? — потребовала она. — Каков мой статус здесь?

— А разве трудно догадаться? — подняв брови, осведомился он.

— Почему для меня всё ещё не принесли стула? — спросила женщина.

— Вам разрешили стоять, — указал он.

— Пожалуйста! — взмолилась она, мгновенно растеряв все свои притязания на силу и решимость и почувствовав себя смущенной и слабой.

— Вы, конечно, видели себя в зеркале камеры, — заметил мужчина.

— Да, — выдавила из себя женщина.

В её в новой камере имелось металлическое зеркало, точно так же вмурованное в стену справа от входа, как это имело место в её предыдущем узилище.

— Какой возраст Вы бы сейчас себе дали? — полюбопытствовал он.

— Я не знаю, — прошептала она.

— Если бы я увидел вас на Земле, — решил ответить за неё он сам, — то я бы предположил, что вам не больше сорока, где-то в районе тридцати семи или тридцати восьми. Пожалуй, всё же — тридцать восемь. А когда Вы были приобретены, вам было пятьдесят восемь лет.

— Пятьдесят пять, — по привычке поправила женщина.

— Пятьдесят восемь, — усмехнулся её собеседник.

Она, стыдливо покраснев, опустила голову. Что ни говори, но мужчина, был прав.

— Я вижу, что и к этому возрасту у вас сохранилось кое-что из того, что однажды было заслуживающей внимания красотой, — заметил он. — Уверен, даже теперь многие мужчины нашли бы вас довольно интересной.

Она покраснела, густо, до пунцовости. Горячая, не поддающаяся контролю волна негодования, смущения и… удовольствия прокатилась через всё её тело. Нет, она совсем не была расстроена тем, что узнала, что могла бы снова, после стольких лет, быть найденной привлекательной.

— Как вам понравилась ваша новая одежда? — осведомился он.

— Она такая, в какой Вы захотели меня увидеть, — пожала плечами женщина.