Джон Норман - Приз Гора

— Крестьянский лук, — прокомментировал другой солдат.

— Получается, что там крестьяне, — заключил третий.

— Ничего не понимаю, — пробормотал четвёртый. — Обычно крестьяне люди спокойные и даже гостеприимные, конечно, пока их не достанут.

— Но мы же не сделали ничего такого, что могло бы их разозлить, — сказал пятый. — Не разграбили ни одного амбара, на забрали ни одной женщины из их деревень, по крайней мере, не здесь.

— Здесь нет никаких деревень поблизости, — оборвал их офицер. — Никогда не было и быть не может. Большую часть года земля здесь сухая. Нет ни рек, ни ручьёв, ничего.

— Тогда это не крестьяне, — пришёл к логичному выводу третий из собравшихся у тела.

— Стрела вошла точно в сердце, — заметил Фел Дорон.

— Превосходный выстрел, надо признать, — проворчал командир косианцев.

— Обратите внимание на глубину проникновения, — призвал его Порт Каньо.

— Судя по тому, что я вижу, стрела пролетела больше ста шагов, — заключил офицер.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Порт Каньо.

— Может, просто стрелку повезло, удачное стечение обстоятельств? — предположил подкапитан.

— Всё возможно, — пожал плечами Порт Каньо.

— Или же мы имеем дело с мастером крестьянского лука, — добавил офицер.

— Не исключено, — не стал спорить Порт Каньо.

— Похоже, Ты знаешь, кто там, не так ли? — спросил косианец.

— Теперь, да, — кивнул Порт Каньо.

— Сколько их там? — поинтересовался офицер.

— Этого, я знать не могу, — ответил Порт Каньо. — Могу только порекомендовать, предложить мир и выторговать свои жизни.

— Будь их там много, они бы уже попытались атаковать и взять лагерь, — заметил командир косианцев.

Но Порт Каньо отвернулся и уставился в степь, уклонившись от ответа.

— Мы свяжем вас всех и другие и доставим в Брундизиум для допроса, — заявил офицер.

— Пешком? — усмехнулся Порт Каньо. — Вы, правда, думаете, что дойдёте до Брундизиума?

— Солнце садится, — заметил один из солдат, в голосе которого слышался страх. — Скоро начнёт темнеть.

— Это хорошо, темнота нам на руку, — успокоил своих людей подкапитан. — Распрягите и стреножьте тарлариона. Никаких костров. Охрану периметра удвоить, время дежурств сократить вдвое. Фургон перевернуть вверх колёсами. Будем использовать его в качестве клетки для пленников. Если кто-либо из них попытался рыть подкоп, убить его сразу.

Потом косианец повернулся к Порту Каньо и объявил:

— Утром мы выступаем.

Порт Каньо на это предупреждение только равнодушно пожал плечами.

— Ложитесь вон там, плотно прижимайтесь друг к другу, — приказал офицер, указывая на место около фургона.

— Мы же не рабы! — возмутился Локват, единственный выживший в драке из девяти товарищей Порта Каньо, помимо самого Порта, Селия Аркония и Фела Дорона.

Уже в следующее мгновение он лежал на земле, ошеломленный и беспомощный, сбитый с ног сильным ударом торцом копья по затылку. Таким ударом человеку можно запросто сломать позвоночник.

Затем офицер жестом указал Миру, егерю и их раненному товарищу ложиться рядом с Локватом.

— Нет, — мотнул головой егерь. — Такая близость будет для нас унизительной. Они — из низшей касты.

— А Ты сам-то их какой касты? — поинтересовался подкапитан и, не дождавшись ответа, презрительно бросил: — Тогда это они могут счесть себя униженными.

Он снова безапелляционно указал, куда они должны были лечь.

Селий Арконий бросил взгляд на Эллен, по-прежнему, стоявшую на коленях на том же месте. Девушка не смогла прочитать выражение его лица.

— Что насчёт рабыни? — уточнил один из солдат.

— Не стоит помещать её под фургон, — усмехнулся его командир. — Мы же не хотим, чтобы они в темноте поубивали друг друга из-за неё. Развяжи её и прикуй наручниками к колесу телеги.

Солдатам понадобились считанные мгновения на то, чтобы стреножить тарлариона и освободить от сбруи. Фургон сразу же был опрокинут, накрыв собой лежавших на земле пленников.

— Никаких разговоров там, — объявил им офицер. — Вы меня поняли?

— Да, — ответил Порт за себя и своих товарищей.

— Да, — послышались голоса спутников Мира.

Чуть позже солдаты вбили в землю колья и привязали к ним фургон, сделанный из плотно подогнанных досок.

Солдат, ранее с такой жадностью поедавший глазами Эллен, что его командиру пришлось приказать ему отвернуться, подошёл к ней, грубо, как это не возбранялось делать с рабынями, несмотря на их деликатность, повернул её спиной к себе, и накинул браслет наручников на правое запястье девушки и лишь после этого освободил её руки от верёвки. Затем мужчина поднял рабыню, уложил на днище перевёрнутого фургона и, вытянув руки девушки над головой, просунул левую в колесо и защёлкнул свободный браслет на этом запястье. Теперь Эллен была закована в наручники так, что цепь прошла за ободом колеса, конечно, между двумя спицами. Сделав своё дело, солдат с вожделением уставился на неё.

— Не вздумай снять с неё тунику, — предупредил его офицер.

Окинув Эллен последним взглядом, солдат отвернулся и отошёл в сторону, а она принялась ёрзать и извиваться, пытаясь стянуть подол туники хоть немного пониже, чтобы прикрыть бёдра. Грубые доски отлично чувствовались через тонкую ткань. Но девушка была рада избавлению своих запястий от плотности и давления верёвок, правда, теперь она была ещё беспомощнее закованная в плотно прилегающие к коже тонкие и изящные стальные браслеты.

— Вы, — медленно и отчётливо выговаривая, произнёс косианский офицер, обращаясь к трём животным. — Вы останетесь здесь. Останьтесь здесь. Вниз! Отдых! Сидеть. Здесь. Сидеть. Понимаете?

Косматые монстры не дали очевидного знака, что они могли понять его речь, но один, Кардок, казалось, издал некий слабый, едва слышимый звериный звук, еле различимом рычание, что-то, что будь это речью, возможно, состояло бы не больше, чем их двух или трёх слогов.

— Хорошие мальчики, — похвалил офицер, глядя, как животные ложатся, а потом повернулся к солдату и прокомментировал: — Умные твари. И хорошо выдрессированные.

Эллен, повернув голову, к своему ужасу, встретилась взглядом с большими круглыми глазами Кардока, вперившимися в неё. Девушка поскорее отвернулась, и стала смотреть вдаль.

Тор-ту-Гор или «Свет над Домашним Камнем» уже висел прямо над степью и вот-вот должен был коснуться горизонта. Как и солнце на Земли здешнее светило садилось на западе, или как об этом говорится в знании первого круга, уходило на покой после своих дневных трудов. В знании второго круга уже упоминается, что планета вращается в восточном направлении. Ходят слухи и о существовании третьего круга знаний, но похоже, что оно доступно только для тех, о ком люди этого мира обычно благоговейно понизив голос говорят, как Царствующих Жрецах.