Джон Норман - Приз Гора

— Да, Господин.

— И Ты, самодовольный надменный продукт того мира, смеешь говорить о себе как о цивилизованной! Ты — всего лишь варварка, настоящая варварка. Интересно, достойны ли, такие как Ты того, чтобы быть перенесёнными в наш мир, хотя бы в качестве рабынь.

— Простите меня, Господин, — всхлипнула Эллен.

— Итак, — хмыкнул Селий Арконий, — Ты отличаешься от гореанских женщин? Значит, Ты тоньше, чувствительнее и красивее!

— Простите меня, Господин! — выдавила Эллен.

— А может слабее? Грязнее? Мелочнее? Эгоистичнее?

— Господин?

— Никчёмная, тщеславная, надменная, дешёвая шлюха с Земли! — выплюнул он.

Тонкие руки Эллен задёргались в верёвках.

— Ты не достойна того, чтобы завязывать сандалии гореанской женщины, — презрительно бросил Селий Арконий.

— Да, Господин, — прорыдала Эллен.

— Зато, — усмехнулся её хозяин, — у тебя хорошая фигура.

— Господин?

— И я не возражаю против того, что работорговцы привозят таких как Ты в наш мир.

— Спасибо, Господин.

— Я думаю, что мы сможем найти подходящее использование для тебя на Горе.

— Моя надежда только в том и состоит, чтобы мой господин был мною доволен, — заверила его Эллен.

— С этого момента, Ты больше не будешь говорить о своём жалком, несчастном, печальном мире, — предупредил Селий Арконий.

— Как Господин пожелает, — кивнула девушка.

— Ты теперь на Горе, земная шлюха, — сердито напомнил он. — И Ты здесь в ошейнике. В рабском ошейнике!

— Да, Господин!

— И я буду преподавать тебе твой ошейник таким способом, которого Ты никогда не сможешь забыть!

— Нет, Господин, пожалуйста, не надо, Господин, — разрыдалась рабыня.

— Ты больше не на Земле, — сказал он. — Пойми это, шлюха. Заруби себе это на носу. Запомни, что это теперь в прошлом! Ты не на Земле, теперь Ты на Горе. И вбей также в свою голову, что, несмотря на твоё происхождение, моя очаровательная маленькая варварка, Ты больше не с Земли, а с Гора, и что теперь Ты — гореанская рабская девка, и только это, и сейчас тебе предстоит узнать, что Ты собственность.

— Да, Господин, — всхлипнула Эллен.

То, что должно было быть сделано с ней, разумеется, не было чем-то необычным или беспрецедентным. Она просто должна была стать выпоротой рабыней. И не было здесь никаких непонимающих, неосведомлённых рыцарей, готовых примчаться на помощь и стать рукой правомерности и правосудия, никаких храбрых героев, которые по-дурацки бросятся спасать её от последствий её же собственных многочисленных ошибок, позволив ей дальше уклоняться от этих последствий, пребывая в безнаказанности. Нет здесь никого, кто проследил бы за тем, чтобы она снова и снова избегала заслуженного и весьма необходимого наказания, кто, возможно едва смея смотреть на её наготу, предоставит ей скромные одежды, кто освободит смущённую её и вернёт, быстро и вежливо, к расстройствам, неудовлетворённости и бессмысленности её прежней жизни. Нет. Такого не произойдёт. Это был Гор. А она была рабыней. Никто из прохожих, если таковые найдутся, даже не вспомнит том, что здесь произошло.

— Пожалуйста, не бейте меня, Господин! — взмолилась рабыня.

Повисла напряжённая тишина.

— Господин? — позвала Эллен. — Господин?

А затем плеть начала падать.

Эллен, стоявшая на коленях, разливала вино, наполняя кубки, стоявшие на маленьком столе, но лишь на половину объёма.

Вокруг стола, скрестив ноги, сидели её хозяин Селий Арконий, Порт Каньо, Фел Дорон, Боск из Порт-Кара и Марк из Форпоста Ара.

Встреча друзей была радостной.

Девушка прислуживала молча, почтительно, стараясь оставаться незаметной. Если закрыть глаза, то можно было бы подумать, что её вообще здесь не было.

Так и положено служить рабыням.

После того, как все кубки были наполнены, Эллен поднялась и, склонившись в почтительном поклоне, низко опустив голову, не поднимая глаз, в полном молчании грациозно попятилась от стола и ретировалась к стене. Там она должна была встать на колени и ожидать жеста подойти и обслужить мужчин снова, если им что-то от неё ещё понадобится.

Но тут Боск Порт-Кара окинул её оценивающим взглядом, и её ноги словно приклеились к полу.

Девушка не осмелилась встретить его глаза. Она была рабыней, а он принадлежал к тому типу мужчин, смотреть в глаза которым рабыням не стоит.

Наконец, она заставила сделать шаг, другой, и допятившись до стены, опустилась на колени, покорная протоколам её статуса, тонко, красиво, выпрямив спину, сев на пятки, широко расставив колени, ладони рук положив на бёдра.

Кувшин с вином она поставила около своего правого колена.

— Похоже, что твоя девка научилась служить, — заметил Боск.

Селий Арконий неопределённо пожал плечами.

Итак Эллен стояла на коленях футах в семи от стола. На этом расстоянии присутствие девушки было ненавязчивым, и можно было бы даже забыть о том, что она здесь. С другой стороны она всегда была под рукой, и могла быть подозвана в любой момент.

Мужчины продолжали беседу, не обращая на неё какого-либо внимания.

Эллен немного поправила короткую жёлтую тунику с разрезами по бокам, так, чтобы обеспечить себе немного большую скромность, даже в такой бесстыдной позе, требуемой от неё, позе рабыни для удовольствий. Иногда, что интересно, во время подобного обслуживания, когда рабовладелец принимает гостей, рабыне для удовольствий разрешают стоять на коленях в положении рабыни-служанки, или рабыни башни, держа колени плотно сжатыми. Некоторые расценивают это более разумным и менее отвлекающим. Особенно это касается ситуаций, когда среди гостей присутствует свободная женщина, которая могла бы быть смущена или оскорблена, очевидной доступностью и чувственностью рабыни. Также, существует широко распространённое мнение, что будет разумнее, скрывать от свободных женщин глубокую, волнующую, возбуждающую и глубокую сексуальность рабыни, то насколько она уязвима, беспомощна, полна потребностей и страсти. Могут ли они понять наши чувства у рабского кольца? И всё же я думаю, что мужчины были бы наивными, если бы они действительно поверили, во что я, кстати, сама нисколько не верю, что свободные женщины не понимают, или, по крайней мере, не подозревают характера таких фактов. Они, свободные женщины, в конце концов, тоже не лишены интеллекта, и они — женщины. Я думаю, что ни для кого не будет секретом, что свободные женщины, так презирающие нас, держащие нас в таком унижении, ненавидящие нас настолько, что часто относятся с просто звериной жестокостью, втайне завидуют нам, нашим владельцам и нашим ошейникам. Почему мы должны быть счастливыми, а они несчастными? Не потому ли, что мы нашли наш путь к себе, а они всё ещё плутают по пустыням фальши?