Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

Эгери терпеливо ждала. Ночь вступила в свои права. Над головой принцессы засияли звезды, но ее больше волновало то, что происходит у нее под ногами. Наконец дом утих, из окон на землю больше не падали отсветы. Эгери переползла с левого крыла, где располагалась кухня, на главное здание и добралась до люка: его оставили, чтобы в жаркие летние ночи спать на крыше. Эгери осторожно, стараясь не скрипнуть петлями, откинула крышку люка, спустилась на чердак и остановилась у двери, ведущей в коридор, к комнатам второго этажа. Вроде все тихо. Так же осторожно и бережно Эгери открыла дверь и спустилась по трем ступеням в коридор. Сейчас она находилась в центре дома над самой лавкой, а ей надо было пробраться в правое крыло, в мастерскую, где стоял сундук госпожи Олии. Босые ноги Эгери ступали мягко, как волчьи лапы. Она то и дело замирала, прижималась к стене, вглядывалась и вслушивалась в темноту. Дом обманул ее: он все еще не спал, внизу скрипели половицы, слышались щелчки сандалий по мозаичной плитке, смешки, приглушенные голоса. И все же Эгери тихо, но решительно шла вперед. Сейчас она уже ничего не страшилась и почти не думала, как будто принятое решение стало лодкой без весел и руля, которую она оттолкнула от берега, и теперь лодка и река жизни сами влекли ее дальше с неодолимой силой.

И все же она едва не попалась, когда почти перед самым ее носом по лестнице взбежала со свечой в руке служанка в распахнутой одежде, с растрепанными волосами, со смехом на губах. Эгери понимала, что прятаться поздно, и просто застыла неподвижно, снова думая про себя, не обратиться ли зверем. Но снова все обошлось: служанка, может быть, и заметила ее, но не стала присматриваться, приняла за свою и побежала дальше, а Эгери все так же тихо и осторожно спустилась по лестнице. Удача была с ней: в мастерской – никого. Меч Шелама высоко в небесах светил рассеянным светом, и в его белесых лучах Эгери без труда отыскала сундук госпожи Олии. Впрочем, она отыскала бы его и в кромешной тьме. Даже не превращаясь внешне в волчицу, она, начав свою охоту на Лус, отчасти стала волчицей внутренне и обрела способность идти прямо к своей цели, не глядя по сторонам и не задумываясь, какой путь избрать. Она чуяла запах сухой древесины, льна и, главное, нечесаной шерсти, а уж запах шерсти сейчас для нее – словно толстенный канат. Ни при каких обстоятельствах она не могла бы потерять его.

Эгери отодвинула тяжелую крышку и забралась внутрь. Сундук был высок – по грудь человеку среднего роста, однако не слишком длинен: ей пришлось подогнуть ноги и свернуться клубком, чтобы уместиться там. К счастью, рабы Ирмии, упаковывая сундук, сложили шерсть вниз, а рулоны льна наверх, и у Эгери оказалось мягкое ложе на эту ночь. Она уперлась ладонями в крышку и надвинула ее на сундук так, чтобы оставить только узкую щель для воздуха. Потом повертелась немного под рулонами льна. Еще раз с тревогой и стыдом вспомнила об Элиане, подумала: «Держись, сестренка! Прости меня, пожалуйста!» – и неожиданно для себя самой быстро заснула.

Эгери спала неглубоко и беспокойно, часто ворочалась и просыпалась. Ноги сильно затекли, и она смогла придумать только один способ их размять: вытянуть вверх и упираться в крышку сундука. Потом она снова подгибала ноги и снова задремывала. От этой неглубокой дремоты ей удалось очнуться до того, как в мастерскую вновь пришли люди. Едва в узкую щель между краями сундука и его крышкой стали проникать первые рассветные лучи, едва послышались голоса и скрип дверных петель, как принцесса задвинула крышку до конца и затаилась.

Вскоре она почувствовала движение: сундук подняли и потащили на улицу. Качка, толчки, удары о землю, недовольное ворчание рабов. Потом кто-то хлопнул в ладоши, звонко крикнул: «И взяли!», сундук вознесся наверх и с размаху стукнулся обо что-то твердое – наверное, об днище повозки.

Послышался монотонный скрип. Сундук стал раскачиваться, и Эгери решила, что повозка пришла в движение.

Пока все шло по плану, но вскоре Эгери поняла, что ее план содержал по меньшей мере один существенный просчет. Сундук оказался крепко сбит и почти не пропускал воздуха. Принцесса стала задыхаться. Она попыталась вновь сдвинуть крышку, но сверху положили что-то тяжелое: то ли несколько рулонов ткани, то ли знаменитый глерский ковер. Эгери прикладывала отчаянные усилия, но крышка не сдвигалась ни на палец. Принцесса поняла, что сама загнала себя в ловушку. Она попробовала лечь на спину и сдвинуть крышку ногами, как без труда проделывала это ночью. Бесполезно. Эгери забилась в ужасе, от страха и тщетных усилий ее дыхание учащалось, она еще сильнее чувствовала недостаток воздуха, а это снова усиливало страх. Но даже сейчас она не кричала. Во-первых, ее едва ли кто-то услышит, а если и услышат и вызволят, она все равно проиграла, все планы и надежды, ради которых она предала Элиану, в одно мгновенье превратятся в ничто. Поэтому Эгери молчала и только упрямо пыталась сдвинуть проклятую крышку, и мысленно звала на помощь всех, кто давно уже бросил ее: Эгиля, Элиану, Лариса. В последний момент она вспомнила еще одного – того, кого бросили они все, юного наследника Кольскега, который так и не стал королем. Она не знала, что с ним сталось, жив ли он, и все же, преодолевая подступающую слабость, взмолилась: «Братец, помоги! Где бы ты ни был, помоги! Ради Харда Юного, ради нашей крови, ради нашей земли, помоги!» Ответа нет. Эгери навалилась на крышку в последнем отчаянном усилии и почувствовала, что глохнет и слепнет, что ее затягивает в темную и гулкую пещеру. Перед глазами поплыли разноцветные круги, потом все погасло.

Эгери пришла в себя от громкого женского визга. Перед глазами все еще было темно, но потом Эгери различила на фоне этой черноты голубой круг, к которому сходились какие-то широкие черные лучи, и поняла, что смотрит в закопченный потолок с отверстием для дымохода.

Осторожно и недоверчиво она набрала в грудь воздуха, потом пошевелила руками и попыталась встать. Она понятия не имела, где она и что с ней, и все же, несомненно, она жива и здорова, тело слушалось ее, а голова постепенно начинала проясняться. Опираясь на руки, Эгери села, затем, ухватившись за края сундука, встала на колени. И тут же прямо в лицо ей ударил поток воды. Эгери мгновенно промокла до нитки, едва не захлебнулась и отчаянно закашлялась, глотая воду и слезы.

Наконец, вытерев лицо рукавом, Эгери смогла разглядеть своих обидчиц.

Это были четыре до смерти перепуганных служанки в темных льняных платьях. «Значит, я попала куда нужно», – подумала Эгери. Одна, сама дюжая, все еще сжимала в руке ведро, другие просто с ужасом уставились на мокрую принцессу. Эгери хотела сказать им «Не бойтесь!», но язык не желал слушаться: ее душили слезы и смех.