Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

Карстен хорошо помнил, как Гэл, чужанский десятник, живущий в замке, не раз говаривал: «Война сладка лишь для тех, кто на ней не бывал». Но поскольку сам Карстен был как раз из тех, кто пока нигде не бывал, а Вальдибер и даже Дуада – опытные вояки, то юный граф почел за лучшее промолчать.

Два дня они ехали вдоль опушки леса, не встречая людских поселений. На третий день дорога повернула на восток и вывела к берегу моря. С прибрежных скал открывался великолепный вид на голубой простор, усеянный скалами и рыбачьими лодками. Над водой кружились чайки, выше, под тонкой пеленой облаков, летели к северу дикие гуси.

– Смотрите, вон он, Дождевой Камень! – Палец Аэллис указывал на одинокую остроконечную скалу, вздымающуюся из моря.

– Вы там живете? – изумился Рейнхард.

Скала была голой и безжизненной, на ее вершине, казалось, не хватило бы места даже для птичьего гнезда, не то что для рыцарского замка.

– Да нет же, дурачок! – засмеялась Аэллис. – Конечно, это не наш дом. Это наш Страж Года, в его честь и назвали замок. Здесь рассказывают, что однажды в Колдовскую Ночь белый олень спрятался в нем. Люди видели, как он прыгнул, спасаясь от волков, вон с того утеса и полетел над водой. И прямо в полете превратился снова в звезду, которая упала на вершину скалы и исчезла. Говорят, в тот год в море выловили столько рыбы, что даже собаки на нее смотреть не могли. С тех пор мы ждем, что волшебный олень снова посетит нас.

– Глупые суеверия, в которые верят несчастные темные люди, – не преминула высказать свое мнение Берга.

Дорога снова повернула, уходя от моря и спускаясь в долину. И вскоре братья увидели второй Дождевой Камень – замок графа Ригстайна.

Карстен, как и Рейнхард, еще ни разу не бывал в этих краях и тоже воображал себе этот замок стоящим на неприступной скале на самом берегу моря, окутанным низкими облаками и клочьями белой пены от вечно ярящихся волн. На самом деле, как Карстен вскоре убедился, с замковых стен моря и вовсе не видно: он стоял на широком пологом холме посреди обширной деревни и распаханных полей. Деревню защищали ров и земляной вал, в одном месте через ров перекинут подъемный мост. Рядом с мостом выстроены два земляных укрепления, в каждом из которых могли прятаться несколько стрелков. Ближе к вершине холма возведен еще ряд стен, также земляных, укрепленных деревянными щитами. Лишь ворота и угловые башни были каменные. За этим укреп лением виднелся сам замок – две небольшие башни и каменное двухэтажное строение между ними. Все укрепления и подступы к замку сделаны добротно и оборудованы с умом, и в обычные дни поселение, вероятно, радовало глаз своим цветущим видом. Однако на сей раз глазам Карстена и Рейнхарда предстала горестная картина разора и запустения: почти все дома в деревне оказались сожжены, дворы и сама дорога усеяны черепками посуды и птичьим пухом из распоротых перин; кое-где в проулках юноши замечали белею щие кости животных. Людей в деревне почти не было, но вскоре Карстен с облегчением заметил на полях плуги: крестьяне все же принялись за пахоту. Правда, приглядевшись внимательнее, он заметил, что пахали они не на быках и не на лошадях, а друг на друге. Самый сильный из членов семейства впрягался в плуг, остальные как могли ему помогали.

Карстен с испугом оглянулся на госпожу Дуаду и девушек: как они примут такое страшное известие? Женщины погрустнели, но не казались удивленными. Видимо, они заранее знали, что их ожидает дома. Подъехав ближе к замку, Карстен заметил, что стены второго кольца укреплений во многих местах осыпались, деревянные щиты разломаны, а сами стены замка закопчены и покрыты щербинами, словно Дождевой Камень только что выдержал осаду.

Не в силах больше сдерживаться, Карстен повернулся к Вальдиберу:

– Простите, господин мой, может быть, мой вопрос покажется вам невежливым, но я не могу его не задать. Что за несчастье приключилось здесь и не нужна ли вам моя помощь?

Вальдибер вздохнул:

– Благодарю вас за участие, сосед. Но, по счастью, помощь нам не требуется, это приключилось довольно давно. Три декады назад на наш замок напала банда дивов. Из тех самых вольноотпущенных, которые остались без работы, после того как Армед замирился с Кельдингами. Говорят, что еще зимой капитаны дивов устроили совет и порешили, что пусть-де короли и князья помирились друг с другом, но жить как-то надо. С тех пор они невозбранно грабят наши дома. А поскольку они прежде были солдатами, сметливости и опыта им не занимать. Нас они застали врасплох – я с отрядом как раз объезжал границы своих владений, а в замке оставались только Дуада с дочерьми. Бандиты выбрали темную ночь, преодолели ров, срезав шипы на его дне садовыми ножами. Свои шлемы они прикрывали тряпками и продвигались ползком, пока не оказались в деревне. Там им повезло – в очаге на одном из дворов еще оставались непотухшие угли. Разбойники стали зажигать факелы и бросать на соломенные крыши. Поднялась паника, и мои воины бросились из замка на помощь крестьянам. Меж тем бандиты с помощью деревянных лестниц одолели стену, сняли караул у ворот и, поднявшись в башни, убили дозорных. Вы видите, ворота слишком узки, чтобы отряд мог быстро войти в крепость, даже если ворота и башни захвачены. Но разбойники подготовились и к этому: они приставляли к стенам специальные козлы и перебирались по ним, как по мосту; засевшие в крепости скидывали своим товарищам веревочные лестницы. Словом, никто не успел ничего понять, как враг оказался уже под стенами цитадели и грозил смертью моей дорогой супруге и дочерям. Хорошо, что я почувствовал неладное, быстро вернулся и неожиданным ударом выбил этих негодяев со своей земли. Однако, к моему великому сожалению, из-за этого нападения мы не можем принять вас со всей той роскошью и щедростью, с какой должны были. И все же прошу вас не погнушаться нашим домом и гостеприимством нашей семьи в эти трудные времена. Мы встречаем вас с пустыми руками, но с открытым сердцем.

Рассказ Вальдибера заставил Карстена на многое посмотреть другими глазами. Например, он стал догадываться, что Вальдибер и Дуада решили отвезти дочерей в Сломанный Клык вовсе не для того, чтобы раздразнить его, Карстена, аппетит. Скорее всего, маркграф просто боялся оставлять своих женщин в одиночестве и без особой защиты. Прежде, слушая возмущенные тирады Вальдибера по поводу новых налогов Кельдингов, Карстен думал, что маркграф, хоть сам того и не сознает, в первую очередь недоволен тем, что после замирения Королевства с дивьим князем Армедом их замки, всегда считавшиеся пограничными, внезапно оказались в тылу, а это неизбежно вело к потере привилегий. Теперь же он понимал, что обида маркграфа гораздо глубже и имеет под собой серьезную основу: мирный договор Кельдингов и Армеда наводнил Королевство голодными бандитами, которые считали, что «жить как-то надо» и собирались жить не иначе как за счет грабежей. При этом Кельдинги не только не оказали поддержки гарнизонам замков, но, напротив, поднимали налоги, словно стремились сделать жизнь честных людей еще труднее. Это походило на предательство своих и вовсе не подобало семье, чьи права на престол оставались более чем сомнительными. Кельдингам простили устранение от власти короля-мальчишки, но лишь потому, что все в Королевстве были уверены: Кольскег Хардинг непременно проиграет войну, а вот Хильдебранд Кельдинг ее выиграет. Но Хильдебранду не удалось добиться решающей победы, он, по сути, свел войну вничью, теперь же Королевство стояло перед угрозой «лесной войны», которая могла оказаться куда более затяжной и кровавой, чем сезонные стычки с дивами.