Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

Но импульсивные действия уже создали ей немало проблем. Перед глазами снова всплыло лицо Торна; иногда Келси казалось, что теперь ей не избавиться от него до конца жизни, и, наверное, это было справедливо. Ведь когда она его убивала, то делала это не для королевства, а для себя. Она не могла позволить себе совершить подобную ошибку здесь. Она не сможет помочь своему королевству, если не сумеет выжить, а жизнь ее сейчас зависит от милости Красной Королевы. Попытка побега разрушит их и без того хрупкое перемирие. Как бы она ни хотела, но просто сбежать, надеясь на удачу, было безумием. Ей придется остаться ради ее королевства. Но, по крайней мере, она могла бы вытащить труп тюремщика из камеры. Но взглянув на него еще раз, она поняла, что это бесполезно. Весь пол вокруг тела был залит кровью. Нет, они все равно найдут его, так пусть найдут его здесь. Этого не избежать.

«Перед тобой открытая дверь! – гневно вопил мозг».

– Разве что просто осмотреться, – прошептала она, и с ужасом поняла, что обращается к тюремщику, чей труп пыталась обойти на пути к выходу. – Быстро осмотреться, чтобы знать, что где.

Она на цыпочках выбралась из камеры. Коридор справа от нее был темен, а вот слева, довольно далеко, она заметила отблеск огня от факела у лестницы. А вот длинный ряд камер был тих, и ни в одной из них не было ни движения. Умирая, тюремщик наделал достаточно шума, но крики были здесь привычным явлением. Непохоже, что кто-то спешил разобраться, в чем дело. Прикрыв свечу ладонью, Келси двинулась на свет.

Даже быстрый осмотр пустующей камеры соседа убедил Келси, что узники со стажем пользуются определенными преимуществами. Лысый мужчина определенно провел здесь долгое время; у него была не только лежанка и пара ведер, но еще и письменный стол со стулом. На столе лежала пачка бумаги, стакан с ручками и десяток свечей. Стены тоже не были голыми, как у Келси. На них висели какие-то зарисовки. Келси подняла свечу повыше и застыла от изумления.

Зарисовки оказались чертежами. Каждый дюйм каждого листа бумаги был покрыт расчетами и комментариями. Большую часть чертежей скрывала темнота, но и тех, что находились неподалеку от решетки, Келси хватило, чтобы кое-что понять. Вот чертеж осадной башни, высотой более шестидесяти футов. Двустороннее устройство с запирающим механизмом посередине. Два разных вида луков. Письменный стол, стоящий возле решетки, был завален незаконченными планами, совершенно непонятными Келси. Она подняла свечу так высоко, как смогла, зашипев, когда капля воска обожгла руку, и в награду смогла хорошо разглядеть пришпиленный над столом чертеж: изображение пушки, как две капли воды похожей на ту, что она видела в обозе мортийцев. У Келси перехватило дыхание, когда она поняла, что значат все эти чертежи: рядом с ней был заключен конструктор оружия Красной Королевы.

Но что, во имя всего святого, он здесь делал? Лысый мужчина превосходно говорил на тирийском. Наверняка он был рабом, но, пусть так, самым ценным рабом из всех, что были в распоряжении Красной Королевы. Так почему, черт возьми, его держали в подземельях Дворца? Почему его не защитили от крыс, жестокости тюремщиков, от пневмонии, которая, определенно, каждую зиму собирала неплохую жатву в этих сырых, холодных подземельях? Такой одаренный конструктор должен быть окружен всеми удобствами, доступными рабу в Мортмине.

Но в пустой камере ответов Келси не нашла. Еще мгновение постояв перед решеткой, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, она двинулась дальше по коридору.

В следующей камере не было даже лежанки. Девушка возраста Келси дремала, скрючившись прямо на полу. Она была голой, и даже в скудном свете свечи Келси видела, как ее трясет от холода. Ее руки покрывали красные следы, похожие на колотые раны. Гнев Келси, вроде бы утихший со смертью тюремщика, начал разгораться внутри с новой силой.

«Как ты можешь допускать такое? – мысленно спросила она Красную Королеву. – Ты не глупа, и знаешь, что правильно, а что – нет. Как ты можешь жить со всем этим?»

Но ответ пришел от Карлин.

«Не ломай голову, Келси. Некоторые люди просто безнадежны».

На удивление, Келси не хотелось так думать о Красной Королеве. Ей не нравилась эта женщина, но она начала по-своему уважать ее. У маленькой Эвелин жизнь была нелегкой.

«Если ты ищешь оправдания для Красной Королевы, поищи их и для Торна… а может, и для своего тюремщика. Наверняка, у них тоже было нелегкое детство».

Келси отмахнулась от этой мысли. Смерть тюремщика не станет тяготить ее. Без таких, как он, мир становится только лучше. Что до Торна…

Наверху лестницы стукнула дверь. Целое мгновение Келси не могла сдвинуться с места. Побег теперь стал невозможен, впрочем, он и не был реальным, но нельзя позволить им узнать, как близка она была к нему. Возможно, ей придется понести наказание за убийство тюремщика, но с этим ничего нельзя было поделать. Ее ноги снова обрели подвижность, и она понеслась к своей камере. Свеча потухла на бегу, и ей пришлось наощупь делать последние шаги к двери, открывать ее и проскользнуть внутрь. Ключи тюремщика все так же торчали из замка, и на секунду она засомневалась, не стоило ли их забрать, но все же не взяла. То, что тюремщик сам вошел в ее камеру, придаст ее словам убедительности, и, вдобавок, у Келси было подозрение, что его смерть не особо огорчит Красную Королеву.

Свет факела залил коридор, и она отошла к дальней стене, замерев в ожидании. Посмотрев на тело тюремщика, она испытала облегчение, столь похожее на чувства Лили, что на мгновение ей показалось, что она вернулась в прошлое. Что бы ни случилось потом, по крайней мере, ей больше никогда не придется столкнуться с этим психом.

Наконец, показался факел, вместе с Эмили, фрейлиной Красной Королевы. Она окинула открывшуюся ей картину быстрым взглядом, воткнула факел в кольцо и поспешила в камеру.

– Не вовремя, – прошептала она по-тирийски. – Так не вовремя.

Затем взглянула на Келси, с огоньком нетерпения в глазах.

– Вы не ранены?

– Я в порядке.

– Ну, тогда помогите мне. Нужно вытащить его отсюда.

– Что?

– Если Красная Королева узнает, что вы убили своего тюремщика, она велит усилить вашу охрану. Мы не можем этого допустить сейчас. Не перед самой датой.

– Какой датой?

– Помогите мне! – прошипела Эмили. – Снимайте платье.

– Здесь слишком много крови.

– Уберемся позже. А вот след оставлять нельзя. Дайте мне ваше платье.

После секундной нерешительности, Келси стянула платье и швырнула его женщине, тут же взявшейся обматывать шею тюремщика. Келси инстинктивно попыталась прикрыться, прежде чем до нее дошло, что сейчас не время и не место скромничать. Поэтому она опустила руки и просто стояла рядом, начиная дрожать в одних ботинках и нижнем белье. Эмили вытащила связку ключей из замка, сняла с нее ключ от камеры Келси и сунула оставшиеся себе в карман.