Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

– Она все еще моя жена.

Дайер с силой потряс его, стукнув головой об стену.

– Твоя жена делает это, потому что ее вынудили. Тебе никогда не приходило в голову, что притворяясь всем довольной, она просто старается облегчить себе жизнь здесь.

– Довольной! – прорычал Жавель. – Она беременна! У нее будет ребенок от другого!

– Понять не могу, откуда в тебе столько желчи, Страж Ворот. – Дайер отпустил его и добавил с отвращением в голосе. – Твою жену продали в Мортмин, а ты остался на свободе, сам себе хозяин, и ты считаешь, что у тебя есть право, хоть малейшее право, спрашивать у нее, как ей удалось выжить?

– Я люблю ее, – убито пробормотал Жавель. – Она моя жена.

– Кажется, она решила жить дальше.

– А как же я?

– Сделай то же самое. Отпусти ее. – Во взгляде Дайера по-прежнему не было ни капли жалости, но когда он заговорил, голос звучал чуточку мягче. – Королева что-то в тебе увидела, хотя жизнью клянусь, мне этого не разглядеть. Цели у тебя здесь больше нет, но ты все еще можешь быть полезен нам. И ей .

– Элли?

– Королеве, тупица. – Дайер покачал головой. – Капитан едет сюда, и когда он приедет, мы вытащим Королеву из дворцовой тюрьмы или погибнем. Нам нужны еще люди.

– А причем здесь я?

Дайер вытащил запечатанный конверт.

– Это последние распоряжения капитана. Он хочет отправить гонца в Новый Лондон, чтобы прислали еще стражей, но свободных людей у него нет. Ни я, ни Гален тоже не можем уехать.

«Свободных», – горько подумал Жавель.

– Капитан будет здесь через четыре дня. Пополнение нам понадобится не позднее, чем через два дня после этого. Так что нам нужен гонец, способный скакать как ветер. – Дайер изучающе взглянул на него. – Я наблюдал за тобой по пути сюда. Ты неплохо держишься в седле, когда не пьян. Если отправишься в путь завтра рано утром, можешь успеть.

Жавель нахмурился, подсчитывая дни, хотя голова болела нещадно. Ему придется добраться до Нового Лондона не больше, чем за три дня. Немного, но может и хватить.

– Само собой, тебе придется объезжать все кабаки и постоялые дворы.

– А как же Элли?

– Ну, это твой выбор, Страж Ворот. Можешь служить Королеве, а можешь носиться со своими бреднями. Капитан велел мне самому решать, что с тобой делать, так что я вполне могу оставить тебя спиваться в здешних кабаках, если тебя это устраивает. Меня это определенно устроит. – Дайер кинул взгляд через плечо Жавеля и прищурился. – Ладно, мы достаточно уже маячим на этой улице.

Жавель проследил за его взглядом и увидел, что на соседнем перекрестке собирается толпа. Очередной мятеж. Они вспыхивали по всему Демину. Мятежники затевали беспорядки, полиция Демина подавляла их, а наутро вспыхивал новый мятеж. Гален сказал, что город на грани всеобщего бунта.

Дайер пошел в другую сторону, прочь от неприятностей, и Жавель двинулся следом. В его мозгу царил бардак: из-за похмелья, из-за Элли, а теперь еще и из-за того, что какая-то крошечная его часть робко пыталась осмыслить слова Дайера, оценить, как необработанный драгоценный камень.

«Ты все еще можешь быть полезен».

Когда-то он уже приносил пользу. Прежде чем выпивка поймала его в свои сети, и задолго до того, как явился Арлен Торн со своими ядовитыми посулами, Страж Ворот по имени Жавель, ничем не примечательный, но компетентный, был доволен и своей работой, и своим домом, в котором по вечерам ждала его жена.

«Можешь служить Королеве, а можешь носиться со своими бреднями».

Он не вспоминал о Королеве несколько недель, с тех самых пор, как они видели ее на Рю Гранде. Но сейчас он понял – и почувствовал себя дураком из-за того, что не понял раньше – что два Стража Королевы не могли думать ни о чем другом. Королева могла бы повесить его за измену, как Баннакера, или того священника из Арвата, а может даже и разрезать на куски, как Арлена Торна. Но она не стала. Смерть была бы лучшим исходом для Жавеля, но Королева не могла этого знать, и вот теперь он, хоть и жалкий, но живой и свободный, а она томится в мортийской тюрьме. Жавель на секунду задумался, едва увернувшись от экипажа, ехавшего навстречу, и поспешил за Дайером.

– Я отправляюсь завтра.

Дайер остановился, и Жавель, готовый услышать какое-нибудь язвительное замечание, увидел, как Страж Королевы внимательно смотрит на него, возможно, впервые за все время. После некоторой заминки Дайер вытащил запечатанный конверт и отдал его Жавелю.

– Держи его при себе и не показывай никому, пока не доберешься до Нового Лондона. С его помощью ты сможешь пройти мимо Стражей Ворот и попасть в Королевское Крыло. Отдашь его Девину, он был назначен старшим в крыле.

Жавель взял конверт и тут же спрятал его во внутренний карман рубашки. Они снова двинулись в путь, едва увернувшись от брызг грязи от проезжающей повозки. Взгляд Дайера был отстраненным, почти тоскливым, и Жавель понял, что тот думает о Королеве. Жавель тоже будет думать об Элли, и этой ночью, и еще много ночей, и мысли эти, без сомнения, будут нерадостными, но Элли, по крайней мере, больше не была пленницей.

– А вам удастся вытащить ее? – тихо спросил Жавель.

Дайер впечатал кулак в ладонь.

– Я не знаю, Страж Ворот. Но, Боже, если мы провалимся…

Жавель взглянул на Дайера, опасаясь, что увидит закипающую в нем ярость, которой не хватает лишь толчка. Но он увидел кое-что намного хуже.

В глазах Дайера стояли слезы.

– Я в осаде, – заметила Красная Королева. – И каждый день кольцо сжимается.

Они стояли на самом верхнем балконе Дворца, настолько возвышающемся над всеми дворцовыми башнями, что Келси могла повернуться в любую сторону и увидеть город целиком. Демин раскинулся у их ног словно ковер с искусной вышивкой из красного кирпича и серого камня, а за ним раскинулось Кольцо Демина, огромное поле, опоясывающее город. Мортмин был намного зеленее Тирлинга; большую его часть занимали хвойные леса, и даже фермерские поля радовали глаз обильной зеленью, не то, что грязно-серая почва Алмонта, к которой привыкла Келси. Это была чудесная земля, и Келси могла лишь сожалеть о том, что горечь прежних разногласий разделила мортийцев и тирийцев, сделав их врагами. Потеря была невосполнимой.