Матвей Курилкин - Королевская кровь [litres]

– На площадь не выходить! – надсаживался я, с ужасом представляя, что случится с этой толпой, если по ним сделают залп засевшие в крепости. – Держитесь под защитой домов!

– Ты не кричи, мил человек, – подошел ко мне какой-то старик. – Лучше скажи, чем помочь? Сил уже нет этих тварей терпеть.

– Щиты нужны и таран, – сориентировался я. – И еще лестницы. Поможете?

Старик даже отвечать не стал – кивнул и скрылся в толпе, которая начала рассасываться. Но не окончательно. Откуда-то появился инструмент, послышался стук и азартные крики. За материалом далеко идти не пришлось – разбирали заборы, ломали крыши домов, вытаскивая деревянные балки. Подошли несколько мужиков с охотничьими луками. Видно было, что сколько-нибудь умелых солдат среди пришедших нет, но зато ярости у них более чем достаточно. И это было очень кстати. Я выбрал одного из лучников, самого старшего на вид:

– Как зовут?

– Герд Дитмар, господин тысячник.

– Собирай всех, кто с луками. Дели на десятки – и пусть стреляют по бойницам. С разных сторон, чтоб нигде спокойно не было. Хорошо? Нужно, чтобы они боялись высунуться! Только сами на площадь не высовывайтесь, постреляют.

– Слушаю, господин тысячник, – степенно ответил дед. И действительно, через несколько минут по бойницам донжона застучали не только редкие болты сборной тысячи, но и стрелы наших добровольных помощников. Результата от этого обстрела не было почти никакого, но в ответ стало прилетать гораздо меньше болтов. Лучники из горожан аховые, стрелы порой ломались о стены замка чрезмерно далеко от бойниц, но солдатам противника все равно приходилось беречься. Всего стрелков набралось десятка три, так что беспокоить врагов удавалось даже не только со стороны главных ворот.

Два десятка больших щитов были готовы очень быстро, кроме того, горожане сколотили пару длинных лестниц.

Я крикнул Говорне, чтоб поддерживала нас как-нибудь издалека и не вздумала соваться к донжону, Тикль скомандовал штурм.

К воротам отправились пять десятков бойцов, остальные в это время усилили обстрел, так что к стенам солдаты сборной тысячи подошли относительно спокойно. Сколоченные на скорую руку щиты плохо сдерживали арбалетные болты, но и обстрел был не слишком силен. Позже узнал, что пока пересекали площадь, мы потеряли всего двоих убитыми. Я этого не видел, потому что бежал к боковой стене донжона. Здесь ворот не было, но нам и не нужно было. Мы начали чуть раньше, рассчитывая отвлечь на себя часть защитников, раздергать их силы. Скрючившись за щитом, тащу на плече конец длинной лестницы. Смешно сказать, нас таких всего семеро – все представители охотничьей тысячи, которые сейчас собрались в столице. За спинами несколько десятков горожан их никто к стенам пускать не собирается, собрали просто для массовости. С этой стороны нападения не ждали, но там, за стенами сидели профессионалы. Подобраться незамеченными не удалось – противник отстреливался. Хищное жало болта проклюнулось между жердин, из которых был сколочен щит. Плевать. Стальной стержень от удара сменил направление и потерял скорость, так никого и не задев.

Лестница оказалась чуть короче, чем нужно – на целый метр не доставала до крыши. Тоже плевать. Я полез первым – не потому, что такой храбрый, как-то само получилось. Да и кольчуга у меня лучше, чем у остальных – все больше шансов. На середине подъема успел выстрелить из самострела в бойницу – всего на секунду быстрее, чем это сделал обитатель замка. Даже успел заметить, как его развернуло от удара, отчего выпущенный наемником болт улетел куда-то в помещение. Добрался до верха. Здесь уже не стреляют, но крыша слишком покатая, взобраться снизу не получится. Не беда. Арбалет полетел вниз, я мечом крошу черепицу, пытаясь расковырять себе проход. А сзади подпирает тройка Хенрика во главе с командиром. Мы все сейчас отличные мишени – если горожане прекратят стрелять, долго на открытой всем ветрам лестнице не продержимся. Да и так не продержимся. Внутри не идиоты сидят, понимают, что пускать нас внутрь – плохая идея. Я вообще не очень понимаю, почему они до сих пор сопротивляются. Сколько бы их там ни было, донжон мы все равно возьмем. Слишком внезапный штурм – они не успели подготовиться. На специальных площадках на крыше донжона пусто. Ни онагров, ни даже котлов с кипятком.

Наконец черепица поддается – пара крупных кусков сыплется вниз, внутрь здания, а следом вваливаюсь я, неловко падая на пол с высоты пары метров. Меня уже ждут – я едва успеваю увернуться от одного удара и пустить второй вскользь. Левая рука немеет от боли, но кольчуга не пробита, а в дыру в потолке уже летят болты, поражая защитников крепости. Мне удается встать, и пока остальные ребята пробираются внутрь, я даже немного отжимаю от пролома солдат, не ожидавших такого напора. Всемером мы справляемся. С ума сойти! Мы прорвались внутрь! На такое никто не рассчитывал, но не возвращаться же теперь назад? По коридору уже бегут новые защитники, и их много. Гораздо больше, чем нас, и они вооружены не хуже. У них даже есть арбалеты.

Судорожно бросаю взгляд по сторонам. Есть! Лавка! Большая, дубовая. С трудом поднимаю в одиночку, ставлю вертикально. Чем не щит?

– Ребята, за мной, навалились! Толкайте меня в спину!

Пинком распахиваю дверь и выношу себя в коридор, задевая краем лавки косяк. Тяжелая деревяшка чуть не выворачивается из рук, норовит ударить по голове и завалить меня на спину, но сзади в четыре руки толкают товарищи, едва протискиваясь в узкий дверной проем. Всей кучей мы вылетаем в коридор, как пробка из бутылки. Лавка дергается в руках – с той стороны бьют болты. Опять повезло – стрелки профессионалы, даже ошеломленные, бьют точно в центр мишени. Чуть правее или левее, и лавка не защитит, слишком узкая. А потом для них стало поздно. Рыча от натуги, швыряю предмет мебели во врагов. В коридоре образуется куча-мала, и пока противники не пришли в себя, мы их добиваем.

Впереди дверь во внутренний двор. Я успеваю захлопнуть ее и задвинуть засов, едва выглянув – к нам бежит десятка три защитников. Слишком много для нас шестерых, зато силы мы оттянули хорошо, даже слишком. Теперь бы еще выжить. Я оглядываюсь назад, удерживая дверь, в которую уже колотят снаружи. Мы больше не одни – оказывается, жители города не стали ждать, чем закончится наш дурацкий прорыв, решили присоединиться к веселью. В коридоре даже становится тесно. Я морщусь, будто лимон разжевал, – защиты на горожанах почти нет, многие в светлых рубахах, будто мишень изображают. С вооружением тоже плохо – дубинки и тесаки. Но теперь нас много. Я резко отодвигаю засов, дверь раскрывается под напором не ожидавших такого защитников, кто-то, не удержавшись, валится под ноги, его тут же затаптывают. Я бросаю меч, орудую кинжалом – с мечом здесь не развернешься. Рядом кто-то из охотников, из-за спины тычут дубинами, меня выносит во двор под напором толпы – едва удается удержаться на ногах. Пропускаю удар. В голове звон, область зрения сужается, будто я смотрю через трубу. Сознание терять нельзя, иначе убьют. Я продолжаю бить и уклоняться, пока не выясняется, что сражаться больше не с кем. Вокруг мертвые и раненые. Много горожан. Но людям уже все равно – несколько самых резвых лезут в разбитые окна первого этажа.