Тамара Квитко - Улыбка [litres]

На следующий день, когда Хана вернулась из колледжа, она застала Хумова лежащим на своём матрасе. Он сразу встал и с улыбкой поинтересовался, как сегодня прошли занятия. Хана ответила, что всё хорошо, и пригласила его вниз отобедать. Хумов с большим трудом проглотил непривычный для него омлет и сказал:

– Мне нужно сходить в аптеку. Где у вас тут ближайшая?

– Ты что, заболел? – забеспокоилась Хана.

– Нет-нет, что ты. Мне нужно купить кое-какие препараты для приготовления еды. Ну… витамины, микроэлементы, биологические добавки.

– А, тогда понятно. Но тебе нельзя выходить из дома. Что же делать? Для начала я дам тебе имя. Как тебе – Антон? Нравится?

– Пусть будет Антон.

– Отлично! А сейчас мы из тебя сделаем Антонину. Иди за мной!

– Что? Это ещё зачем?

– Для маскировки. Я всё обдумала. Ты превратишься в Антонину и сможешь со мной бывать везде. Родителям я представлю тебя своей подругой. Это даст возможность не прятаться, а свободно гостить у нас в доме. Есть вопросы?

Вопросов не оказалось. Хумов не хотел расставаться с этой девушкой. Она здорово придумала. А войти в роль подруги для него не составит труда. Он был неплохим актёром в их учебном театре, не только на курсе, но и на всём потоке. Сценическое мастерство им преподавали профессора театрального вуза.

Они спустились по лестнице в подвальное помещение. В большой комнате, отделанной под дерево, стояли несколько кресел, удобный диван с множеством подушечек, круглый стол. Справа, в углу, находилось устройство для трёхмерной печати.

– Садись сюда, на этот стул, и смотри в камеру. Сейчас мы изготовим тебе лёгкую маску. Она совсем не будет мешать мимике, лишь чуть-чуть скорректирует твоё лицо. Какого цвета ты желаешь иметь волосы? Я считаю – тебе лучше подойдёт тёмно-каштановый. Нет, лучше фиолетовый. Сейчас модно. Так. Покажи мне твои руки. Пальцы длинные. Приклеим ногти, и будет хорошо, – весело приговаривала Хана, полностью включившись в игру. Ей доставляло большое удовольствие командовать, проявляя творческую инициативу.

Через два с половиной часа перед ней сидела молодая, весьма привлекательная девушка в белом комбинезоне, с очаровательной улыбкой. Поработав над её голосом, Хана потребовала запомнить тембр, наиболее подходящий к облику Антонины, и следующие два часа неутомимо отрабатывала манеры своей новоиспечённой подруги, оказавшейся на редкость способной и старательной.

Хана находилась в радостном возбуждении. Они с Антониной шутили, смеялись, вели себя, как разыгравшиеся дети. Хумов вовлёкся в игру превращения его в девушку, найдя в этом временный выход, но скорее всего потому, что ему до невозможности хотелось продлить своё пребывание рядом с Ханой. Он решил хоть немного расслабиться и сбросить напряжение, сопутствующее ему с раннего детства. Ему так не хватало не то что любви, а простого человеческого тепла. Он на время постарался забыть о своём предназначении. На время. Между тем Хана, став серьёзной, сказала:

– Тебе нужно время, дорогая Антонина. Ты пока недостаточно вжилась в свою роль. Пока рано знакомить тебя с моими родителями. Для начала ты покажешься моим друзьям. Антонина! Ты согласна?

– Полностью подчиняюсь своему режиссёру, – несколько жеманно произнесла Антонина, улыбнувшись и склонив головку набок.

– Нет, моя дорогая. Ты ведёшь себя несколько манерно. Держись проще, естественней. Наблюдай за моим поведением. Не завышай слишком голос. Чуть спокойнее и возьми чуть ниже.

– Хорошо. Спасибо за замечания.

– Пожалуйста. Для тренировки хорошо бы почитать стихи.

– У Адама была первая жена Лилит, но слишком земным был для неё Адам. Лилит его отвергла и вернулась на небеса. Адаму её заменила земная – Ева. Ну это так. Вспомнилось. Не бери в голову.

– Браво! Замечательно! Говори что-нибудь ещё.

– Счастье – простое, каждодневное действие во благо другого.

– Интересная мысль. Я так не думала. Продолжай, пожалуйста, Антонина.

– Нет ничего заманчивее жизни и ничего – трагичнее жизни.

– Глубокомысленно. И голос звучит лучше. Продолжай, пожалуйста.

– Бывает, и скорлупа от яйца приносит немалую пользу, так и разбитые надежды в определённых обстоятельствах становятся неиссякаемым источником вдохновения.

– Одним словом – не будем падать духом! – констатировала довольная Хана.

– Мы все учились понемногу…

– А ты образованная и начитанная, Антонина.

– Да нет. Я только учусь. Сложившаяся система – устойчивее складывающейся, что даёт способность противостояния внешним угрозам. Попытка найти взаимопонимание не смешна ли настолько, насколько нелепа? Только ставя перед собой сложные цели и задачи, загружая себя работой и в первую очередь работая над собой, есть возможность избежать одиночества и снизить ощущение бесконечной трагичности происходящего.

– Ты, что умные мысли наизусть заучиваешь? – удивлённо и с большим интересом посмотрела на Антонину Хана, словно увидела её впервые.

– Зачем? Они у меня в голове. Я сочиняю для тебя.

– И стихи сразу можешь сочинить?

– Ничего нет проще.

– Вот это да! Антонина, ты – большой талант!

– Да нет. Тренировка.

– Продолжай держать голос. Звучание голоса становится более убедительным. Слушаю твои стихи, – тоном приказа произнесла Хана.

– Хорошо. Попробую… О творчестве будет как нельзя более кстати:

– Здорово! Браво! А можешь ещё? – потребовала Хана, не веря своим ушам.

– Это, как ты поняла, о творчестве, – повторила Антонина.

– Красиво о творческом процессе. Так машина не сочинит.

– Машины почище сочиняют и быстрее.

– А мне не нравятся, как они сочиняют. Сложно, но бездушно.

– Согласен. Здорово выпендриваются эти машины.

– Что ты сказала? Антонина! Почему ты перешла на мужской род? В наказание – сочиняй ещё и не забывай про тембр голоса.

– Прости, сбилась с роли.

– Не забывай. Это очень для тебя важно. Будем тренироваться дальше. Слушаю.

– Один момент. Сейчас, сейчас… Вот это: