Шон Исли - Отель «Странник»

У меня за спиной будто бы ниоткуда возникает Мэтр и, пока в зале гремят аплодисменты, тихо говорит мне на ухо:

– Встаньте и поклонитесь.

Он отодвигает за спинку мой стул, чтобы дать мне место подняться на ноги. Я встаю под гром оваций и засовываю руки в карманы, чтобы удержаться на ногах. Пальцы сами собой сжимают стержень, полученный от Полосатого, раньше я в поисках поддержки так ощупывал папину монетку.

– За короткое время, которое Кэмерон работает с нами, – продолжает Агапиос, – этот юноша дважды сумел предотвратить утечку магии, которая связывает воедино наш с вами возлюбленный Отель, а также расстроил коварные планы Конкурентов и обнаружил предателей, которые, проникнув в нашу среду, строили схемы нашего уничтожения.

От его улыбки сердце мое каменеет. Такая честь… и все это неправда. Да, конечно, я совершил все эти поступки, о которых он говорит, но на самом деле я работал на врагов и сам тоже был предателем. Даже сейчас, когда моя рука сжимает стержень Полосатого, я осознаю, что готов на все, лишь бы вернуть папу.

Но когда тебе аплодируют, это приятно. Никогда никто не смотрел на меня такими глазами, как все эти люди – здесь и сейчас. Даже если при выходе из зала они обо мне полностью забудут, все равно ощущать себя героем очень здорово.

Над панорамой далекого города взлетает синий салют, и я чувствую, что улыбаюсь. Наверное, так часто ощущал себя Нико: молодцом, героем, довольным собой, могущественным, хранящим столько секретов. Интересно, может он почувствовать мою гордость в этот миг, где бы он ни был? Нет, я не должен позволять ему вмешиваться в мою жизнь, влиять на меня. Господи, отчего же все так сложно!

Агапиос продолжает:

– Еще более замечательно для тех, кто остается с нами уже много лет, будет узнать, что Кэмерон и его сестра Кэссия – дети наших дорогих товарищей, Рейнхарта и Мелиссы Вайсс.

По толпе пробегает изумленный ропот. А за ним приходит вторая волна аплодисментов – особенно яростно аплодируют те члены персонала, кто постарше. Гости переговариваются между собой, но я не понимаю, о чем они говорят. Они что, тоже знали моих родителей? Может быть, переживали за них, искали их?

– Мелисса была исключительной персоной среди всех сотрудников Отеля. Много лет назад я лично выбрал ее для подготовки к роли своей личной помощницы и в перспективе – преемницы. Если бы не ее безвременная кончина, вполне вероятно, что сегодня она приветствовала бы вас, стоя на моем месте.

Мама… кем-кем была мама?

Я пораженно смотрю на Кэсс, которая улыбается как ни в чем ни бывало. Должно быть, Агапиос ей уже рассказал. Но что это может значить?

– У Мелиссы было множество блестящих планов и проектов. Она планировала окончательно разгромить Конкурентов и расширить миссию Отеля на многие другие страны. Если бы двенадцать лет назад с ней не произошло того несчастья, сейчас угроза со стороны Конкурентов была бы практически устранена, а Кэмерон и Кэссия счастливо выросли бы среди нас.

Значит, мама планировала остановить Полосатого. Папа должен был ей в этом помогать, верно же? Вот почему все произошло так, а не иначе. Они представляли угрозу для Конкурентов, и Полосатый устранил их обоих.

За окнами трещит и сверкает все больше фейерверков.

– Действия Кэмерона как ничто иное доказывают, что он – истинное дитя Отеля, – говорит Агапиос. – И теперь в знак благодарности за его верную службу и в память о заслугах его матери Отель желает вручить Кэмерону ключ Мелиссы Вайсс.

Он вынимает из кармана резной сверкающий перламутровый ключ. Он кажется особенно ярким в свете софитов.

– Подойдите к Управляющему, – шепчет Мэтр у меня за спиной, пока гремят очередные аплодисменты.

Кажется, мои ноги мне не подчиняются. Они тяжелые, словно обувь забита мокрой грязью, и не хотят отрываться от пола. Каждое движение палубы под ногами заставляет меня спотыкаться.

Агапиос вручает мне перламутровый ключ – и через меня волной проходят новые воспоминания.

Я стою в свете софитов на борту Корабля. Гости аплодируют, поздравляя меня с новым назначением. Я вынимаю этот самый ключ из нагрудного кармана, вставляю его в консоль лифта и нажимаю кнопку 4-го этажа.

Это мамины воспоминания. Вот он, ключ из моих снов, я нашел его. Перламутровая универсалка, которую Нико подговаривал меня украсть. Она оказалась… маминой.

– Наш великий Дом заслуживает большего, чем воспоминания о прежних подвигах сотрудников, покинувших нас. Много лет я подыскивал достойного кандидата на замену Мелиссе, и теперь Отель оповещает меня, что кандидат найден. – Тяжесть у меня в груди растет с каждым мигом. Агапиос притягивает меня к себе и кладет тяжелую, холодную, как у скелета, руку мне на плечо. – Этот ключ предоставляет доступ в любые места Отеля, мистер Кэмерон. Вам он понадобится в вашей новой должности, моего личного помощника.

Сейчас меня вывернет. Частично из-за мерзкой качки, отчасти из-за того, что не могу вместить слов, которые слышу. Сверкание салютов за окнами учащается, банкетный зал вокруг мерцает праздничными вспышками.

Старик смотрит на меня сверху вниз.

– Ведающий волю своего господина и исполняющий ее заслуживает награды. Но не ведающий воли господина и исполняющий ее по собственному изволению заслуживает быть награжденным стократ. Это только начало истории Кэмерона, если он примет мое предложение и приступит к обучению, чтобы в свое время занять место Главного управляющего Отеля «Странник».

Я смущен и подавлен. Фейерверки прекращаются, в зале вспыхивает свет, который меня почти ослепляет. Листья, свисающие с металлического дерева посреди стола, блестят и качаются, я чувствую себя бесконечно маленьким и слабым – и одновременно бесконечно большим и могущественным. А мой желудок тем временем, он… с ним…

Я падаю на колени, сгибаюсь пополам, и меня страшно рвет на пол. Рвота хлещет фонтаном, как будто наружу вываливаются не только остатки ужина, но и сами внутренности.

Когда ужасные спазмы наконец прекращаются, я со свистом втягиваю воздух и снова сгибаюсь пополам.

Я умираю. Наконец я действительно умираю.

Мне остается просто осесть на пол и ждать, когда все совсем кончится.

Администраторы ресторана уносят меня в мой номер. Даже оказавшись на твердой земле, я не могу смотреть вокруг: так ужасно кружатся стены и потолок. Я лежу на кровати совершенно больной, не в силах повернуть голову, чтоб меня снова не вывернуло, а за окном номера, выходящим в Варшаву, пеленой хлещет ливень.

Рахки звонит мне по внутреннему коммуникатору, чтобы сообщить, что Кэсс сегодня ночует у нее. Сана приносит мне поднос с солеными крекерами, нарезанными кислыми яблоками и стаканом имбирного эля. Господи, я умираю, а она думает, что закуски меня развлекут?