Ирина Лазаренко - Невыносимые. До порога чужих миров

Постепенно травница наполнила свою маленькую корзину и неспешно побрела к лесу. Впрочем, какое там «побрела» – она величественно плыла, почти парила, такая изящная и женственная. И Алера еще больше утвердилась в мысли, что травница очень-очень красивая, хотя та ни разу не обернулась в ее сторону, и голову ее по-прежнему скрывал капюшон.

Следом за травницей, держась шагах в двадцати, Алера прошла по лесу, мимо новых колоний пауков в зарослях, мимо обобранного неизвестно кем малинника, еще одной полянки. Алера ужасно боялась, что листья под ногами шуршат слишком громко, тогда травница ее услышит, обернется, и она будет выглядеть ужасно глупо. Но та продолжала напевать, довольно громко, без слов, песенка ее звучала весело и просто, но странно – как будто нездешняя.

Может, это, вообще, дриада, подумала вдруг Алера. Или эллорская эльфийка, только большая. Слишком странно она себя ведет для обычной женщины.

Травница привела ее к светлой поляне, на которой журчал небольшой ручей, поодаль стоял маленький стол, вырезанный из пня, перед ним лежало бревнышко, а на рогатинах вялились мелкие рыбки. Рогатины стояли у пещеры, низкой, темной пещеры, очень жилой с виду, перед ней даже тканый половик лежал.

– Ну вот еще, – сказала Алера, – приплыли! А деревня где?

В тот же вздох женщина обернулась, хотя никак не могла издалека услышать этих слов, и с ее пальцев рванулось что-то яркое, ударило Алеру в плечо и уронило на землю. Лежа носом в опавшей листве, она вдруг поняла, что ведь уже очень много дней рядом нет деда, который гонял бы ее на упражняльческую площадку с манекенами и бревнышками, и очень плохо, что деда нету рядом, потому что в обычное время она бы, наверное, увернулась от этого яркого бодливого непонятно чего.

«Кажется, меня вообще никто не любит. Еще и увидеть-то не успевает, а уже не любит».

Алера села на земле и принялась тереть плечо. Ощущение и правда такое, словно коза боднула. Синяк нальется, ну да наплевать.

Краем глаза она видела, что женщина медленно подходит. Не беспокоилась: еще пока валялась, поняла, что та скорее испугалась, чем хочет зла, иначе бы следом за первым ярко-бодливым полетело второе и третье.

Отряхнулась, поднялась, посмотрела наконец на подошедшую травницу и только рот открыла.

А она и правда очень красивая, смуглокожая, с большими глазами, раскосыми и ярко-ярко-зелеными, еще зеленее, чем у Элая. И волосы – роскошь, густые, блестящие. А из волос торчали два рога. Крепеньких, маленьких рога, загнутых надо лбом и уходящих к затылку.

– И они еще пишут, что ночница – не вредоносный сберегатель. – Алера снова потерла ушибленное плечо. – А как это назвать тогда, вообще? Ты чего бросаешься, не вредоносная?

Теперь открыла рот ночница. Долгие-долгие десять вздохов они смотрели друг на друга, потом сберегательница покачала головой:

– Впервые за сто лет. Впервые это слово первой произнесла не я. Ты откуда взялась такая умная, а?

Голос ночницы звучал хрипло, и когда она говорила, горло ее словно оставалось сжатым, неохотно выталкивая из себя слова.

Алера промолчала. Сберегательница тоже помолчала, пытливо разглядывая ее, потом кивнула каким-то мыслям и приложила к груди руку, и на тонком запястье звякнули браслеты.

– Дефара.

– Что?

– Дефара. Меня так зовут. А ты?..

– Алера.

– Алера. – Ночница вздохнула, почесала голову у основания рога. – На конский хвост тебя понесло в лесную чащу, Алера? На конский хвост мне здесь нужна самка?

– Что еще за «самка»? – возмутилась девушка. – Очень грубо так говорить, знаешь ли!

– Но ты же назвала меня ночницей.

– Потому что ты ночница!

Дефара подняла бровь.

Алера потерла ладонями щеки.

– Ладно, я… Ты можешь показать, как выбраться к деревне? Я немного заблудилась.

Ночница покачала головой.

– Конечно. Ты просто заблудилась, Алера. Что ты искала?

Девушка поморщилась.

– Я ничего не искала. Я просто хочу выбраться отсюда. В порыве благодарности могу рассказать, где найти двух самцов, если тебе неймется.

Дефара расхохоталась совершенно искренне, словно услышала нечто совершенно уморительное, и Алеру это, разумеется, разозлило, потому что она не поняла ничегошеньки.

– Ты на самом деле мало знаешь о ночницах, да, самка? – весело просипела сберегательница, отсмеявшись. Мрачный вид Алеры ее не смущал нисколечко. – Но ты забавная.

– Да, – без улыбки ответила Алера, – я уже поняла.

Дефара ободряюще похлопала ее по плечу, подцепила под локоток и повела к пещере. Снаружи в ней не просматривалось ничегошеньки, но слышался перезвон, и почему-то Алере подумалось, что это звон от мерцания каких-то неведомых ей вещиц, и такая вот странная мысль показалась сей вздох совершенно нормальной.

Ночница не пригласила Алеру войти, чему та тихо порадовалась, она сама ненадолго вошла внутрь и вернулась с большим потрепанным плащом. Расстелила его на земле, уселась, поджав ноги под себя, разгладила плотную ткань.

– Садись, забавная самка, поговорим. Я хочу понять, почему ты оказалась в этом лесу. И откуда ты знаешь о сберегателях…

Как бы Элай ни настаивал на своей правоте, и какой бы дурной ни выглядела выходка Алеры – она как-то слишком долго не возвращалась, потому эльф начинал тревожиться всерьез. В лесу темнело рано, далекий вой стал как будто ближе, и даже щебет птиц навевал тревогу. И конечно, Элай ни на вздох не пожелал всерьез, чтобы Ал еру разорвали дикие звери. Число идиотов пусть уменьшается за счет кого-нибудь другого, не такого привычного и близкого. Вслух Элай, понятно, ничего такого не говорил, он просто сидел и тыкал прутиком в кривой город Тамбо на земле, и кривой город Тамбо уже полностью скрылся за точечками и черточками.

Тахар слонялся взад-вперед и громко ругался на свою глупость, потому что в первый вздох он пошел у эльфа на поводу и не догнал Алеру, а теперь вот иди знай, куда ее унесло. Когда на лес стали опускаться сумерки, Тахар выбросил из ладони бледно-зеленые огни. Авось, заметит.

Ожидание становилось уже совершенно невыносимым, хотя и бежать непонятно куда – тоже не много смысла.

– Ну вот зачем вы собачитесь все время? Зачем? Какой план стоит вашей ссоры?

Элай отмалчивался, сколько мог, а когда отмалчиваться окончательно стало нельзя – бросил прутик и поднялся.

– Схожу в деревню. С нее станется просто вернуться туда и пойти ужинать, а мы пусть переживаем и стыдимся, злые, нехорошие конячие хвосты.

– Если она не там, – с нажимом проговорил Тахар, – если она не вернется, я тебя закопаю в этом лесу по самые пятки вниз ушами, ты слышишь меня?

Маг очень удивился тому, как просияло в ответ на это лицо Элая, а потом понял, что вовсе не в ответ на это, и обернулся туда, куда смотрел эльф, и увидел, как Алера выбирается из зарослей в сопровождении какой-то женщины, замотанной в затрепанный плащ с капюшоном.