Антони Комбрексель - Почти полночь [litres]

– Он ушел? – спросил Хромой, всё еще немного напуганный.

– Да. И вернется, думаю, не скоро. Ну, а вы? Что-нибудь нашли?

– Н-ничего, – угрюмо буркнул Заика.

– Как? Неужели совсем ничего?

– Не понимаю… Ведь кучер явно говорил правду. Не мог же он выдумать всё в таких подробностях! Так почему ворклоксы всё унесли?

– Они разобрали Машину? Звучит неправдоподобно.

– Если завтрашний вечер – часть их плана, то как это объяснить?

– В-всё унесли, д-да.

Заика тоже всеми силами пытался разгадать загадку, преподнесенную ворклоксами .

– А деревянные ящики, о которых рассказывал кучер? В них наверняка лежали мантикоры, как у Жоржа Убри. Так почему они их утащили? Кстати, на сцене есть углубление, куда как раз можно было бы поставить большой Кадран. Размеры совпадают с тем, что описывала колдунья.

Только когда они сели в фиакр, Хромого вдруг осенило:

– А что если они устроили засаду… в прошлом? Представьте, что завтра сюда, на представление, явятся все богачи и знаменитости. А ворклоксы – хоп – и перенесут их всех в прошлое с помощью Кадрана. А ведь неделю назад тут были и коробки с мантикорами, и огромная машина… Вот так будет сюрприз!

– Что же, это имеет смысл, – задумчиво протянул Ратиган. – А убрав всё из павильона, они обезопасили себя от того, что до завтрашней презентации их кто-нибудь разоблачит и помешает осуществить план.

– Ой! – воскликнул Хромой. – Но если они вернутся на неделю назад, значит, все разрушенные ворклоксы снова будут целы!

– Некоторых из наших больше нет. Они разрушены случайными событиями или врагами. Но скоро мы воссоединимся с ними, а также примем в свои ряды множество новых братьев.

Ноль говорил, и перед ним навытяжку стояли уже не две шеренги автоматов, а всего лишь шесть ворклоксов. Они слушали, бесстрастные, но готовые действовать по первому приказу начальника.

– Поздравляю вас всех. Кроме Двенадцатого, который не справился. Задача выполнена. Кадран восстановлен в рекордные сроки с помощью поделки этого жалкого изобретателя. Спасибо и за эфир, который вы добыли для меня. Благодаря этому я накопил достаточно энергии и смог завершить создание Трансформатора. Завтра сквозь него пройдут десятки угрюмых, причем самые влиятельные из них. После чего они станут такими же, как мы. Мы неустанно трудились над выполнением нашего плана, о котором людишки даже не догадываются. Кстати, Второй, у вас есть материал для опыта?

Гигантская фигура сделала шаг вперед и вместо ответа протянула шефу… живого человека. Бедняга – хорошо одетый, видно аристократ, – дергался и сипел, взывая к несуществующей жалости автомата. Металлический голем оглушил настырную жертву, слегка хлопнув по голове своей тяжелой ладонью, а затем погрузил на ленту Трансформатора. Ворклокс опустил рычаг, и устройство заработало. Неподвижное тело пленника поехало внутрь сквозь разнообразные зубчатые колеса. Машина, пыхтя, выпускала ядовитый пар. Вскоре мягкая кожа была содрана, шею заменила железяка с винтовой резьбой, вместо костей появились медные трубки, а вместо суставов – шарниры. Когда движущаяся лента вынесла несчастного из чрева огромной дымящейся машины, тот уже не был человеком.

– Выглядит неплохо, – похвалил Ноль. – Осталось только отрегулировать размер моделей. Эти мелковаты.

Новенький робот изобразил на лице нечто вроде жуткой улыбки и встал в шеренгу ворклоксов.

– Получилось! Устройство готово к работе. Близится час торжества. Братья, завтра вечером все живые силы столицы будут наши. Или будут мертвы. Мы возьмем под контроль Париж и два миллиона его обитателей.

У Хромого никак не получалось уснуть. Он непрерывно ворочался, наматывая на себя одеяло. Наконец мальчик сел и огляделся. Остальные спали, прижавшись друг к другу в тесном трюме баржи. Хромой не мог больше лежать без движения и не хотел будить товарищей своей возней, поэтому тихонько встал и вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. На небе висела полная луна. Мальчик потянулся и протер глаза.

Он собирался вскарабкаться на крышу рубки, чтобы полюбоваться видом ночного города, освещенного множеством фонарей. Однако, подойдя поближе, обнаружил, что место, где он думал устроиться, уже занято. Кто-то сидел на крыше. Это был Сопля.

– Не спишь?

– Не могу. После того как Обрубок… меня мучают кошмары. Всё стало таким… безумным. А ты?

– Я слишком нервничаю.

– Хм. Не думаю, что это именно так, – шмыгнул Сопля.

– В смысле?

– Ты не нервничаешь. Это неправильное слово. Ты возбужден. Ты пытаешься понять, разобраться. Куда мы идем, что нас ждет. Мы все в таком состоянии.

– Да, ты прав. Я не могу уснуть от мыслей.

Хромой устроился рядом с Соплей. Мальчишки вытянулись бок о бок на твердой и холодной крыше и смотрели на звезды.

– Я всё время ворочался.

– Я тоже. Никак не могу придумать, что делать. Просто ждать? Ненавижу ждать!

– Последние дни были ужасно…

– Тяжелыми.

– Да. Такое странное ощущение. Ждать. Ждать схватки. Сидеть сложа руки. Но у нас нет никаких зацепок. Никаких идей, где искать их укрытие. Так что ничего другого нам не остается. Я боюсь. И в то же время сильно взбудоражен. А ты думал о том, что…

Хромой запнулся, не зная, как лучше выразиться.

– …если они включат свой Кадран, чтобы укокошить всех городских богачей, то… там, неделю назад… Обрубок будет жив… где-нибудь в нашем логове под мостом…

– Знаю.

– Но мы ведь должны им помешать, так? Значит, если мы не дадим ворклоксам повернуть время вспять, то Обрубок будет окончательно и бесповоротно мертв…

– Но он и так мертв!

– Я хочу сказать…

– Да знаю я, что ты хочешь сказать! – прокричал Сопля. – Но считаю, что об этом вообще не стоит думать! Здесь нет правильного решения. Мы не можем позволить им стать еще сильнее и могущественнее. Они и так уже преуспели в этом. А если они вернутся на неделю назад без нас, то мы вообще не узнаем, что произошло. Всё кончится, не успев начаться.

– Но…

Хромой вспомнил яростные бессвязные выкрики Заики, топтавшего часы. Этот предмет, приносящий одни несчастья. Вспомнил стражей, которых он пытался спасти на заводе, но в итоге сам чуть не погиб – ни за что ни про что…

– Обрубок сам это выбрал. Он сам решил умереть. Чтобы я жил. И я лучше, чем кто-либо другой, понимаю весь ужас ситуации. И тоже мучаюсь чувством вины…

Сопля сжал кулаки так, что побелели костяшки.

– Понимаешь, невозможно вытянуть белый камень, когда оба камня – черные. Невозможно сделать правильный выбор в такой ситуации, как наша.

Мальчики замолчали. Теперь, когда главарь погиб и некому стало принимать решения, каждый должен был делать это сам. Наверняка и остальные мучились подобными сомнениями, но держали их в себе, делая вид, что ничего особенного не происходит. А ведь все понимали, что этим вечером им представится возможность вернуть Обрубка к жизни. И ничего не предпринять в этом направлении – значит убить его вторично. Своими руками. То есть выбор таков: либо окончательно похоронить друга, но при этом попытаться помешать ворклоксам, либо броситься спасать Обрубка и, скорее всего, проиграть основную битву… Они сидели, ссутулившись и тяжело дыша, словно на их плечах лежала чугунная плита… Разве можно уснуть с такими мыслями?