Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

Джеймс вышел из ресторана. Взгляд его был устремлен на ожидающую машину; он кивнул Рихтеру, сидевшему на водительском месте. У меня было примерно секунд десять до того, как он сядет в машину и они уедут.

Когда я добралась до «бардачка», пальцы мои стали тяжелыми и неуклюжими. Я не справлюсь. Я сжала пистолет и распахнула дверцу. Джеймс уже сошел с тротуара и направлялся к пассажирскому сиденью.

Я встала, подняла пистолет над крышей машины и прицелилась в Джеймса – он как раз взялся за ручку дверцы. Он поднял голову. Наши взгляды встретились.

Я нажала на спусковой крючок.

И ничего.

Джеймс дернулся и нырнул в машину.

Я посмотрела на пистолет. Его заклинило. Вот же идиотское полуавтоматическое дерьмо!

– Да блин! – Я врезала кулаком по крыше. Автомобиль Рихтера сорвался с места. Я швырнула пистолет в машину, под кресло, и побежала по тротуару за ними. Мне нужно было хотя бы увидеть, в какую сторону они направятся. Добежав до угла, я увидела, что они поехали вниз по Четырнадцатой улице, прочь от центра. День клонился к вечеру, скоро на дорогах будет не протолкнуться. Возможно, это задержит их достаточно, чтобы я смогла нагнать их. Сумею ли я вытащить Финна с водительского места? Он, наверное, фунтов на пятьдесят тяжелее меня, но если протолкнуть…

И тут мне зажали рот.

Чужая сильная рука, обхватившая тело, отрезала возможность сопротивляться. На долю секунды мне показалось, что Финн пришел в себя и это его извращенное чувство юмора. Возможно, четыре года назад это и оказалось бы правдой, но не сейчас. Потом я узнала ощущение от тела, прижавшегося ко мне сзади, запах кондиционера для белья и дорогого шампуня. Я принялась извиваться и кричать, отпихивая ладонь, зажимавшую мне рот.

– Спокойно, малявка, – сказал мне на ухо доктор. – Я тебе ничего не сделаю.

Я попыталась пинаться, но он был слишком высоким и сильным. Он держал меня практически на весу, а его объятья стягивали меня, словно железный обруч, прижимая мои руки к бокам.

– Я мог бы убить тебя прямо здесь, – тихо сказал он; его теплое дыхание касалось моей замерзшей кожи, – но тебя это не остановит, верно ведь? Ты просто продолжишь свои попытки. Так что у меня остался только один выход – избавиться от нее.

Марина! Я заскулила зажатым ртом.

– Больно, да? – хрипло спросил он. – Я бы понял, если бы ты пыталась убить меня. Я бы сделал все, что мог, чтобы убедить тебя в пользе моих деяний, но я знаю, что до тебя не доходит. Но этот мальчик? Такой невинный? Как ты могла, Марина? Как ты могла?

Я зажмурилась, сдерживая жгучие слезы.

– Теперь ты поймешь, каково это.

Он отпустил меня, и я набрала воздуху, чтобы закричать, позвать на помощь – и почувствовала укол шприца. Мир померк.

Я очнулась на тротуаре. У меня болела шея. Рядом маялся Финн, сам не свой.

– Слава богу! – выдохнул он, убирая мне волосы с лица. – Что за хрень тут случилась?

На мгновение я лишилась способности говорить из-за рвущегося наружу исступленного рыдания.

– Доктор вернулся.

– Что?

– Доктор! Он отправился за Мариной и Финном.

Финн посерел.

– Но почему за ними? Почему просто не убить нас?

– Он знает, что мы вернемся и снова предпримем попытку, – сказала я. – А если он убъет их сейчас, до строительства «Кассандры»…

– Ему можно будет больше не беспокоиться из-за нас, – договорил за меня Финн. Он ударил кулаком по асфальту. – Я же запрограммировал «Кассандру» так, чтобы дата нашего прибытия была видна, как седьмое число! Он должен был появиться здесь только завтра!

Я кое-как поднялась на ноги, Финн помог мне.

– Он, наверное, явился раньше с тем расчетом, чтобы убить нас, когда мы появимся на складе.

– А потом что-то подсказало ему, что мы уже пришли и ушли. – Рука Финна, поддерживающая меня под локоть, напряглась. – Как ты думаешь…

– Коннор. – А откуда еще доктор мог узнать, что мы уже здесь, если не от нашего информатора? – Если он что-то с ним сделал…

– То Коннор никогда больше не очутится там, чтобы снова помочь нам сбежать, – сказал Финн. – Это наш последний шанс.

– Скорее! – Я кинулась к машине, Финн за мною следом. Я не сбавляла скорости, хотя после потери сознания чувствовала себя так паршиво, что казалось, будто я вот-вот рассыплюсь на части. – Тебе придется поехать за Мариной и Финном, защитить их. Позвони мне сразу же, как только найдешь их. А я доберусь до Джеймса.

Я распахнула дверцу со стороны водительского сиденья, но прежде, чем я успела нырнуть внутрь, Финн поймал меня за руку. Его взгляд заставил меня застыть, хоть я и не сразу поняла, в чем причина.

Я ли убью доктора, он ли убьет Марину – нам в любом случае конец.

Финн нежно поцеловал меня в губы.

– Я люблю тебя.

Я воспользовалась последней секундой, чтобы запомнить его прекрасное лицо.

– Я тоже тебя люблю.

Финн вручил мне ключи от машины.

– До встречи!

Сидя в такси с Финном, я включила телефон. Мы были почти рядом с моим домом, но мать могла уехать в любой момент, если еще не уехала. Мне нужно было выбраться из этого города. Все прочее меркло рядом с моей потребностью немедленно убраться как можно дальше от Джеймса Шоу. Не прослушав три голосовых сообщения от родителей, я сразу набрала мамин номер.

– Марина! – Она взяла трубку после второго гудка. – У тебя все в порядке?

– Можно сказать, да, – ответила я. Все равно для моего нынешнего состояния подходящих слов не существовало.

– У тебя большие неприятности, юная леди!

– Я знаю, – сказала я, – но я уже еду домой. И я хочу уехать в Нью-Йорк.

Что-то в моем голосе заставило ее смягчиться.

– Это для твоего же блага, золотце. Я в этом уверена.

Да какая разница? Сейчас ничего не имело значения.

– До встречи.

– Ты в порядке? – тихо спросил Финн, когда я закончила разговор.

Я покачала головой. Горевшая внутри ярость исчезла, оставив меня холодной и опустевшей. Похоже на тот случай, когда я наступила на разбитую бутылку. Врач в пункте первой помощи дал мне обезболивающее, чтобы зашить рану, но я знала, что боль – она там, прячется за онемением и поджидает меня.

– Ты правильно сделала, – сказал Финн.

Я повернулась к нему.

– Правильно ли? Я бросила его, когда он нуждался во мне.

– Возможно, на самом деле он как раз в этом и нуждался. Чтоб его встряхнули хорошенько, чтобы он опомнился.

Или, может, теперь все станет только хуже. Может, он станет действовать еще безрассуднее, а меня там не будет, чтобы его остановить.

– Я себя ненавижу.

– Эй, не говори так!

– Это правда. – Я спрятала лицо в ладонях. Я не хотела, чтобы Финн видел, как я плачу. – Джеймс был единственным человеком, кроме Лус, которому я вправду была небезразлична, а я его бросила. Я мелочная, эгоистичная, тупая, уродливая, я все всегда делаю неправильно, и…