Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

Я вышла из лифта и изобразила – надеюсь – приветливую и туповатую улыбку.

– Подождите минутку, пожалуйста, – сказала секретарша, нажала на кнопку офисного телефона и бодро улыбнулась мне. – Чем могу помочь?

– Я тут папе обед принесла. – Я показала пиццу. – Он собрался сегодня допоздна работать.

– Кто ваш отец?

– Мистер Хьюс. – Милый боженька, сделай так, чтобы Хьюс оказался мужчиной!

– Давайте я позвоню ему и скажу, что вы пришли.

– Ой, не надо, пожалуйста! – я наклонилась к ней, как будто мы о чем-то секретничали. – Он не знает, что я уже вернулась из колледжа. Я хотела сделать ему сюрприз.

Секретарша заколебалась. Возможно, ей полагалось предупреждать сотрудников о посетителях, но оставалась надежда, что она еще побаивается старших компаньонов и не стремится разговаривать с мистером Хьюсом сверх необходимого. В конце концов она улыбнулась.

– Ну тогда ладно. Я уверена, что он будет в восторге, когда увидит вас. Вы знаете, где его кабинет?

Я показала налево.

– Там, да?

– Совершенно верно. Приятного вечера.

Я пошла по коридору. Как только я отошла достаточно далеко, чтобы секретарша уже не могла меня увидеть, я сунула пиццу и колу в пустую кабинку. Теперь они только задерживали меня и бросались в глаза. Я быстро прошла через офис, старательно делая вид, будто я тут своя, очень занятая и важная, и это каким-то чудом сработало. Невзирая на мои потрепанные джинсы и давно не мытые волосы, никто в этой первоклассной юридической фирме округа Колумбия и слова не сказал насчет моего присутствия. Я обошла этаж по периметру, минуя центральную часть, и через несколько минут нашла то, что искала.

Лестница.

Я шмыгнула на лестничную клетку, бетонную, с металлическими перилами и черными цифрами – номером этажа. Я тихонько поднялась на двадцать четвертый этаж и остановилась перед дверью. Как я и предполагала, рядом висел терминал для карты-ключа, и бог знает, что меня за ней ожидало. Я двинулась наверх, к выходу на крышу. Он был заперт, но это меня не волновало. Я заглянула через перила на дверь двадцать четвертого этажа, прикинула угол и расстояние. Годится. Если допустить, что я не напортачу в сотне зависящих от меня вещей.

На обратном пути, проходя через юридическую фирму, я еще раз проверила телефон. По-прежнему ничего. Что-то пошло не так, я это чувствовала. Я все еще здесь, значит, Марина жива, но я не знала, как долго это продлится. Я должна добраться до Джеймса прежде, чем он доберется до нее.

Я отыскала женский туалет в отдельном коридорчике рядом с лестницей. Рядом с раковиной стояла толстая свеча с ароматом сахарного печенья, и я одной рукой скрестила пальцы, а другой цапнула эту свечу. За ней лежала дешевая пластмассовая зажигалка – наверное, это было первое, перепавшее на мою долю, везение. Я схватила и ее.

– Ну давай же, Финн, – прошептала я. – Скорее!

Я однажды сидела у отца на работе, когда там сработала пожарная сигнализация. Ее почти мгновенно кто-то отключил, и все вокруг продолжили работать, даже не подняв головы. Папа объяснил, что они всегда отправляют охранников проверить место, где предположительно начался пожар, потому что было очень много ложных тревог. Сигнализация могла сработать даже из-за такой мелочи, как пыль, попавшая на датчики. И только если бы охранники обнаружили возгорание, они включили бы сирену заново и всех эвакуировали.

Значит, чтобы это сработало, нужен настоящий огонь.

Напротив женского туалета обнаружилась подсобка с туалетной бумагой, бумажными полотенцами и стопками офисной бумаги. Я вытащила дюжину рулонов туалетной бумаги, даже не потрудившись посмотреть, не идет ли кто. На это уже не было времени.

Рулон вспыхнул, как только я поднесла к нему зажигалку. Я подожгла еще несколько штук и поставила их поверх пачек бумаги. Дверь подсобки я оставила открытой, для притока кислорода и для того, чтобы дым как можно скорее добрался до датчика. А сама побежала обратно на лестницу, поднялась на самую верхнюю площадку, достала пистолет и проверила, снят ли предохранитель.

И я принялась ждать. Напряжение стучало в голове в такт пульсу, отсчитывая секунды до конца. Надеюсь, моего, а не Марины.

Первый рёв пожарной сигнализации продлился меньше двадцати секунд, а потом все смолкло. В точности как у отца в офисе. Я считала секунды. Тишина продолжалась почти минуту, а потом сирена завыла снова, уже громче и пронзительнее, чем прежде. Я тут же почувствовала эффект. Повсюду зазвучали шаги, на всех этажах открылись двери на лестницу, послышались голоса и топот сотен ног по бетону. Я высунулась поверх перил, чтоб посмотреть на площадку двадцать четвертого этажа. Человек в черном костюме, вроде того, которого я видела у въезда в подземный гараж, придерживая дверь, выпроваживал народ наружу.

– Не торопитесь, – говорил он, когда сотрудники проходили мимо. – Возможно, там ничего серьезного. Наше место встречи – перед банком на углу.

Я смотрела на каждое лицо, проплывающее подо мной. Несомненно, здесь много пожарных лестниц, но если вдруг Рихтер с Джеймсом пойдут по этой, я смогу покончить со всем прямо сейчас.

Через пару минут поток людей превратился в ручеек. Должно быть, они вышли через другую дверь. Придется мне идти к этому банку на углу. Застрелить Джеймса в толпе, состоящей из сотрудников спецслужб, будет сложнее, но я справлюсь.

А потом на площадку вышел еще один мужчина, и я, еще до того, как увидела его лицо, узнала Криса Рихтера.

– Вы не видели, тут не проходил парень? – спросил он у охранника. – Семнадцать лет, высокий, темноволосый.

Я вцепилась в рукоять пистолета, которая вдруг сделалась очень скользкой у меня в руке. Они что, не вместе?

Охранник покачал головой.

– Наверно, он спустился по другой лестнице.

– Мне надо проверить. – Рихтер развернулся было, чтобы идти обратно, но охранник взял его за плечо.

– Извините, сэр, но сейчас вы должны эвакуироваться. Такова процедура.

– Но юноша мог остаться там один, – сказал Рихтер, как будто он переживал за Джеймса.

– Хоскинс и Грант прочесывают этаж. Если там кто-то есть, они его выведут.

Рихтер выругался, и на его лице отразилась борьба. Если Джеймс все еще в здании, его нужно найти. Но если тот спустился по другой лестнице, он должен поскорее его догнать.

– Если увидите его – немедленно сообщите мне, ясно? – рявкнул он.

– Да, сэр.

Рихтер помчался вниз, а охранник поднес руку ко рту и заговорил в микрофон:

– Все чисто, Хоскинс?.. Понял. Я закрываю юго-восточную дверь. Манчини, ты закрываешь северо-западную. Встретимся у банка, парни.

Охранник начал спускаться; оставленная им дверь стала закрываться. У меня сработали инстинкты: я сорвала с себя худи, перегнулась через перила и швырнула его. Мое везение продолжалось. Худи упало на порог и задержало дверь. Осталась двухдюймовая щель. Если Джеймс оказался отдельно от Рихтера, он наверняка сам этого захотел. Что-то мне подсказывало, что он все еще где-то в Коллегии исследований.