Кристин Террилл - Все наши вчера [litres]

Как только шаги охранника стихли, я слетела с верхней площадки и проскользнула на двадцать четвертый этаж, тихо притворив за собой дверь. Свет был выключен, не считая красного аварийного освещения, от которого всё вокруг выглядело жутковатым и враждебным. Я прошла через металлодетектор в двери, и сработавшая сигнализация присоединилась к общей какофонии. Но по мере того как я забиралась глубже, у меня стали появляться сомнения. Может, я снова позволяю Джеймсу ускользнуть? Интуиция же настойчиво твердила, что он здесь. То, что Рихтер вообще его потерял и так отчаянно стремился найти, заставляло меня думать, что между ними что-то произошло. Они поссорились? Может, Рихтер сказал Джеймсу нечто такое, что тот не готов был услышать?

Может, я хватаюсь за соломинку? Но мне так не казалось. Никто лучше меня не знает, насколько Джеймс любит прятаться, когда расстроен.

Я пробежала через офис, держа пистолет наготове. Я заглядывала в кабинки и запертые совещательные комнаты со стеклянными стенами, но у меня не было времени для тщательного обыска. Здесь сотни мест, где он мог бы спрятаться, но с каждой секундой во мне росла тревога: Финн так и не позвонил и не сказал, что Марина в безопасности. Я должна найти Джеймса немедленно, и, к счастью, я, кажется, знаю, куда он пошел. Туда же, где он прятался в Сайдвелле, когда происходящее становилось слишком напряженным для него.

Сирена замолчала, когда я двинулась к мужскому туалету. Возможно, это означало, что пожарные уже где-то здесь. Крепко сжимая пистолет в руках, ногой я распахнула дверь в туалет. Вроде бы пусто. Я нагнулась и заглянула под двери кабинок. Тоже ничего. Я пнула первую. Металлическая дверь с грохотом врезалась в стену между кабинками. Никого. Я двинулась к следующей, но прежде, чем я успела пнуть и ее…

– Сюда, – сказал Джеймс.

Дверь последней кабинки отворилась. Джеймс сидел на унитазе, подобрав ноги.

– Я знал, что ты меня найдешь, – сказал он. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Пожалуйста, не стреляй, – попросил Джеймс. Он выглядел юным и беззащитным. – У меня много вопросов, и мне очень нужны ответы.

«Ну давай же», – подумала я, но вместо этого немного опустила ствол.

– Ты ждал меня? Даже зная, что я собираюсь тебя убить?

Он кивнул.

– Я понимаю, что это безумие, но… Рихтер привез меня сюда, чтобы показать фото, где убийца Ната покидает «Мандарин». Марина с Финном не доверяют ему, поэтому они оставили меня, но мне он показал это фото.

– Да ну? И кто же это был? – Я не знала, как Рихтеру хватило времени подтасовать улики против Мишлера, но это все равно не мог быть настоящий убийца Ната.

Хотя в глубине души я понимала, что просто тяну время.

Джеймс недоуменно посмотрел на меня.

– А ты не знаешь? Агент разведки Джордж Мишлер.

– А. Ну да.

– Что-то в его лице… может, просто потому, что этот человек убил моего брата, но что-то в нем не так.

Да, наверное, сделанный на скорую руку фотошоп, вот что. В моих воспоминаниях Мишлера арестовали лишь через несколько месяцев. Должно быть, что-то поторопило Рихтера.

– Мне начало казаться, будто стены смыкаются вокруг меня. Я спросил, могу ли увидеть видеозаписи с людьми, стрелявшими в меня у больницы, но Рихтер сказал – нет. Начал плести всякое насчет того, что они сейчас не в его юрисдикции, и у меня словно тревожный звоночек зазвенел. Почему вдруг он не дает мне посмотреть их? Он сам должен был видеть их и знать, что там засняты вы с Финном, а не пара бандитов, как он говорил. Он знал, что вы – мои друзья, так почему же он не арестовал Марину с Финном или хотя бы не рассказал мне об этом теперь?

Я ничего не сказала. Этому могло быть лишь одно объяснение.

– Только если он знал, что это на самом деле ты, а не она, – сказал Джеймс. – А если он знает об этом, то что еще ему известно?

Джеймс встал, и я снова подняла пистолет, но он не стал приближаться ко мне.

– Я так разволновался, что убежал сюда – думал, что меня стошнит. А потом не смог заставить себя вернуться, – сказал он. – Я только сидел тут и думал про тебя и про то, что ты мне сказала. Мне нужно знать все, Марина.

Я скривилась.

– Не зови меня так. Я теперь просто Эм.

На лице Джеймса проступило осознание.

– Это так тебя назвал Финн?

Я помолчала.

– Да.

– А почему ты больше не Марина? Мне всегда нравилось твое имя.

– Дурацкое имя. Это имя сказочной принцессы, которая вернула себе все, что когда-то потеряла.

– Господи… – Джеймс наклонил голову. – Да кто же ты?

Я сжала пальцы на рукояти пистолета. Я должна сделать это сейчас. Избавить нас обоих от страданий, а Марину – от того чудовища, которое преследует ее. Но Джеймс выглядел таким печальным и надломленным… Может, это глупо, но я подумала, что Финн тогда был прав. Джеймс имел право знать, почему я собираюсь пустить пулю ему в голову. Возможно, тогда я действительно сумею нажать на спусковой крючок.

– Я все равно тебя убью – ты знаешь? – сказала я.

– Я понимаю. А я буду защищаться.

Я села на холодный кафельный пол, продолжая целиться в Джеймса, и он сел напротив меня.

– Что ты хочешь знать? – спросила я. – Только быстро.

– Как это работает? Если ты убьешь меня, ты создашь парадокс.

– Время разумно, – сказала я, – как ты всегда и подозревал. Подобные действия закрепляются во времени. Тень меня всегда будет убивать тебя здесь, даже после того, как я исчезну.

– И ты знаешь, – сказал Джеймс, – что, если ты убьешь меня, ты тоже умрешь?

Я кивнула.

– Эта версия меня исчезнет из бытия.

– Так ты выполняешь самоубийственную миссию.

– Типа того, но я смотрю на это не так. Если я сумею дать Марине шанс избежать того, через что прошла я, через что ты меня заставил пройти, – при этих словах Джеймс вздрогнул, – то я согласна пожертвовать своим скромным существованием.

Джеймс глубоко вздохнул, словно впитывал мой ответ.

– Но почему…

Он оборвал фразу, помолчал немного и попытался еще раз. На этот раз голос его звучал тише.

– Если я действительно изобрел машину времени, – спросил Джеймс, – то где мои родители? Почему я не спас их?

Хороший вопрос. Я сама постоянно об этом думала. Джеймс никогда не сделался бы одержим этой идеей насчет машины времени, если бы не лишился родителей в детстве.

– Я точно не знаю, – сказала я. – Но насколько я знаю твою версию из моего времени, мне кажется, ты боишься, что если ты их спасешь и вырастешь в счастливой семье, то время никогда не будет интересовать тебя настолько сильно, чтобы ты сумел выяснить, как его контролировать. А ты так влюблен во власть, которую это тебе дает, что не можешь этим рисковать. Возможно, где-то существует временная линия, в которой ты принял иное решение, но не в этой, так что мне все равно нужно остановить тебя.