Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

– Фэйская королева Запада, – проговорил Гарель.

В комнате стало тихо.

– Такой титул действительно существует? – торопливо спросила Аэлина.

– Теперь существует, – невозмутимо ответил Гарель.

Аэлина выразительно на него посмотрела.

– А Селиана, получается, фэйская королева Востока, – заключил Рован.

И опять все умолкли.

– Еще один диковинный титул? – вздохнула Аэлина, устремляя глаза к потолку.

Ее спутники не ответили. Аэлина не позволила себе увязнуть в мыслях об этом титуле и обо всем, что он подразумевал. Она могла бы покровительствовать не только Маленькому народцу на Эрилее, но и фэйцам. Террасен стал бы новой родиной для всех фэйцев, пожелавших здесь остаться. И не только для них. Для всех фэйцев, кто каким-то чудом уцелел тогда в бойне, устроенной Адарланом, бежал из Террасена, а теперь хотел вернуться.

Глупая мечта. Едва ли она доживет до осуществления своих желаний.

– Фэйская королева Запада, – произнесла Аэлина, словно пробуя эти слова на вкус.

Сколько ей нужно пройти и выдержать, прежде чем ее станут так называть?

Напряженная тишина подсказывала Аэлине: в головах ее спутников бродят те же мысли. А по боли в глазах Рована, по его гневу и решимости она знала: он уже просчитывает шансы уберечь ее от участи жертвы на алтаре.

Но эти мысли нужно отложить до послезавтра. Если оно наступит.

За черной аркой ворот лежала вечность. Но не для нее. Нет, она не попадет в потусторонний мир.

Боги соорудили другой гроб. Этот был уже из темного сверкающего камня. Его не расплавишь магическим огнем, не превратишь в подобие морской пены на берегу.

Каждый вдох был слабее предыдущего. Каменный гроб не имел отверстий для доступа воздуха.

Даже находясь внутри, она знала: рядом стоит второй гроб. Ей это подсказывали приглушенные крики, доносившиеся оттуда.

Две принцессы: одна золотоволосая, вторая с волосами цвета серебра. Одна молодая, вторая – древняя. Обе были платой. Две души – такова цена запечатать эти ворота в вечность.

Вскоре в каменном гробу станет нечем дышать. Она и так потратила слишком много драгоценного воздуха, неистово царапая ногтями камень. Ногти сломались, а содранная кожа пальцев саднила.

Женские крики стали тише.

Ей нужно было принять предлагаемое, согласиться. Только в этом случае крышка открылась бы.

Оставшийся воздух был таким жарким, таким драгоценным. Ей отсюда не выбраться… не выбраться…

Аэлина очнулась. В комнате было темно. Ее спутники ровно дышали во сне.

Воздуха вокруг – сколько угодно. Чистого, холодного. В узком окне виднелись тускнеющие звезды. И никакого гроба из Камня Вэрда. Никаких Врат, готовых поглотить ее целиком.

Но Аэлина знала: они наблюдают за нею. Эти презренные боги. Даже здесь они наблюдали за нею и ждали.

Жертва. Она для них – всего лишь жертва.

К горлу подступила тошнота. Аэлина оставила ее без внимания, как и дрожь во всем теле и жар внутри.

Аэлина повернулась на бок, поближе к надежному теплу Рована. Сдавленные крики Элианы и сейчас звучали у нее в ушах.

Нет, больше она не будет беспомощной.

Оказавшись в женском теле, Дорин с первых мгновений убедился: все совсем не так, как он думал.

Начать с походки. Женщины двигались довольно странно и зачем-то качали бедрами. Ощущение непривычное и довольно неприятное. Может, кто-то из крошанок и заметил молодую ведьму, которая ходила кругами, то и дело приседая и вытягивая ноги, но им было не до наблюдений. Они сворачивали лагерь, торопясь покинуть это место.

Еще одним более чем странным ощущением для Дорина стали женские груди. Он и вообразить не мог, что эта часть женского тела окажется такой… обременительной. Ощущения от двух бугорков не были неприятными, но он постоянно задевал то за левую, то за правую грудь. Их вес, пусть и небольшой, влиял на координацию движений. За несколько часов Дорин так и не смог к этому привыкнуть.

Готовился к превращению он весьма просто. Накануне вечером выбрал молодую крошанку из новеньких и не особо заметных. Ее занятия не требовали перемещений по лагерю. Дорин наблюдал за ней до тех пор, пока ведьма не исчезла, решив, что в нем взыграла похоть.

Утром, когда облик крошанки еще сохранялся в памяти, Дорин отправился на край лагеря и просто пожелал обернуться женщиной.

Однако превращение не было таким уж простым. Оно сопровождалось не самыми приятными ощущениями. Менялись кости. Голову покалывало: там отрастали волнистые каштановые волосы. Чесался нос, который уменьшался и менял форму.

Несколько минут он стоял на месте, оглядывая изменившееся тело. Руки стали тоньше, уменьшились ладони. Удивительно, что в маленьких костях еще осталось достаточно крепости. С опаской пощупав между ног, Дорин убедился, что изменения произошли и там.

Вот уже два часа он находился в женском теле, постигая новую манеру двигаться. Это не было даже отдаленно похоже на умение летать в теле ворона, выбирая одни потоки воздуха и сопротивляясь другим.

Дорин думал, будто знает о женском теле все. Он умел заставить женщину мурлыкать от удовольствия. Сейчас он испытывал не слишком сильное желание найти пустой шатер и испытать ощущения, которые прежде дарил женщинам.

Конечно, это не самая разумная трата времени. Особенно когда ведьмы собираются покинуть это место.

Отряд Тринадцати пребывал в напряжении. Они так и не решили, куда отправятся. Крошанки не позвали их к своим домашним очагам. Даже Гленнис.

Мимо него шли соратницы Маноны. Никто и не взглянул на Дорина в обличье крошанки. Никто его не узнал.

Он в очередной раз обходил свою площадку для упражнений, когда появилась Манона. Ветер трепал ее серебристые волосы. Дорин замер. Так и надлежало себя вести оробевшей крошанской караульной при виде могущественной Маноны Черноклювой. Она стремительно двигалась по месиву снега и грязи, словно кинжал, пронзающий мир.

Манона почти миновала его, как вдруг остановилась и медленно повернулась, раздувая ноздри.

Быстрые, жесткие золотистые глаза скользнули по нему. Манона наморщила лоб. Дорин в ответ лениво улыбнулся.

– Удивляюсь, что ты себя не лапаешь, – сказала Манона, направившись к нему.

– Этот момент ты пропустила.

Манона снова окинула его оценивающим взглядом:

– Я думала, ты найдешь тело постройнее и мордашку посимпатичнее.

– А по-моему, вполне симпатичная и ладная ведьмочка, – хмуро отозвался Дорин.

Манона поджала губы.

– Твои фокусы означают, что ты готов отправиться в Морат.

– Разве я сказал хоть слово об этом? – спросил Дорин, не утруждая себя учтивостью.

Манона шагнула к нему. Крошанская ведьма, которой он обернулся, была ниже ростом. Дорину была ненавистна дрожь, охватившая его и проникшая даже в кровь, когда Манона нагнулась и прорычала: