Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

– Это и есть…

– Да, – тихо ответила она.

Сердце Маноны колотилось. Верховные ведьмы спешились, однако не подняли рук, возвещая о запросе на переговоры. Нет, они молча приближались к очагу, где еще продолжало гореть драгоценное пламя.

– Не вмешиваться! – предупредила Манона Дорина и соратниц, затем двинулась навстречу предводительницам.

Это сражение не касалось короля, какая бы магия ни таилась в его жилах.

Гленнис стояла, держа в морщинистых руках древний меч. По возрасту она была ровесницей предводительницы Желтоногих, но стояла прямая как стрела, без страха глядя на верховных ведьм.

Первой заговорила Крессэда Синекровная. Ее глаза были столь же холодными, как и корона с железными шипами, надетая на веснушчатый лоб.

– Давненько не виделись, Гленнис. Целую вечность.

Манона заметила, что Гленнис смотрит вовсе не на Крессэду и даже не на бабушку. Та, как всегда, была в развевающихся черных одеждах и с презрительной усмешкой щурилась на внучку.

Нет, Гленнис смотрела на сгорбленную верховную ведьму Желтоногих, облик которой вызывал лишь омерзение. Она стояла между Крессэдой и бабушкой Маноны. Редкие седые волосы на ее голове были прикрыты короной из звезд.

Меч Гленнис чуть дрогнул. Едва Манона догадалась, чью корону надела старуха, как рядом с Гленнис появилась Бронвена и прошептала:

– Корона Рианноны.

Предводительница Желтоногих надела ее, чтобы посмеяться над крошанками. По сути, плюнуть на них.

У Маноны слегка загудело в ушах.

– Со странной компанией ты нынче водишься, внученька, – сказала бабушка Маноны.

Ее черные волосы, тронутые сединой, были заплетены в тугую косу. Впечатляющий знак, свидетельствующий об истинных намерениях верховных ведьм. Бабушка Маноны заплела косу отнюдь не для удобства путешествия в воздухе.

Они явились сюда сражаться. Уничтожать.

Манона почувствовала на себе давящее внимание верховных ведьм. У нее за спиной сгрудились крошанки и переминались с ноги на ногу в ожидании ее ответа.

Но раньше прозвучал вопрос Гленнис. Манона не узнала голоса старухи.

– Зачем явились?

Бабушка Маноны улыбнулась, обнажив тронутые ржавчиной зубы – безошибочный признак возраста:

– Манона, прозванная мною Убийцей Соплеменниц, ты допустила грубейшую ошибку, решив обратить наши силы против нас. Ты посмела распространить среди воительниц Ферианской впадины гнуснейшую ложь о наших… о моих замыслах.

– Я говорила чистую правду, – возразила Манона, не опуская головы. – Весьма неприглядную для тебя. Должно быть, это перепугало тебя настолько, что ты прихватила еще двух помощниц, дабы расправиться со мной и подтвердить свою непричастность ко всей паутине замыслов. Общих или твоих – значения не имеет.

Остальные предводительницы смотрели не мигая. Должно быть, бабушка крепко держала их в узде. Или тех вообще не волновало, как все обернется дальше.

Потом заговорила Крессэда. Слова ее дышали злобой. Внешне похожая на Петару, характером и поведением она разительно отличалась от дочери. Петаре хватило здравого смысла дать Маноне высказаться.

– Мы явились, чтобы вырвать наконец докучливую занозу, застрявшую у нас в пятке.

Манона вполне допускала, что своеволие, проявленное Петарой, дорого стоило наследнице Синекровных. Жива ли Петара вообще? Ей вспомнилось, как истошно кричала Крессэда, когда Петара падала в пропасть. И Маноне, спасшей ее дочь, она тогда говорила совсем другие слова. Проявлять любовь к своим детям считалось у Железнозубых признаком слабости. Но Крессэда любила Петару. Сохранилась ли в ней материнская любовь? Или чувство долга и многовековая вражда перевесили?

От этой мысли у Маноны заледенела спина.

– Вы явились, поскольку мы представляем угрозу, – сказала она, мысленно добавив: «И поскольку я представляю угрозу для чудовища, именуемого моей бабушкой». Рассекатель Ветра в ее руке приподнялся. – А еще вы явились, поскольку боитесь.

Манона шагнула вперед:

– Вы явились, поскольку ваша власть держалась на нашем безропотном подчинении и пока еще держится на подчинении остальных Железнозубых. Вы смертельно боитесь, что они вдруг осознают истину и перестанут вам подчиняться. Более того, обратятся против вас. – Она взмахнула мечом и провела в снегу черту. – Вы и сюда прилетели без сопровождения, боясь, как бы другие не увидели, на что мы способны. Вы ведь всегда упорно скрывали правду.

Ее бабушка пренебрежительно фыркнула:

– Слышала бы ты себя! Понабралась у крошанок их благоглупостей и теперь сама несешь чепуху.

Манона не поддалась на бабушкину язвительность. Подняв Рассекатель Ветра, она указала на предводительницу Желтоногих:

– А ты посмела явиться сюда с чужой короной на голове.

Тень замешательства пробежала по лицу Крессэды Синекровной. Но в этот момент предводительница Желтоногих скрюченным пальцем поманила к себе Манону. Железные ногти у нее были такими длинными, что закручивались вниз.

– Ну так подойди и забери ее у меня, предательница.

Манона переступила черту на снегу. За ее спиной было тихо. Казалось, ведьмы перестали дышать. Тогда, в Морате, сражаясь с бабушкой, она не смогла ее одолеть. Наоборот, только чудом осталась жива.

В том поединке она была готова встретить свой конец и проститься с миром живых.

Манона взмахнула Рассекателем Ветра. Ее сердце билось ровно и гневно. Сегодня она не собиралась прощаться с жизнью. А ее противницы, если до этого дойдет, отправятся во тьму.

Бабушка встала в атакующую позицию. Крессэда и Желтоногая последовали ее примеру.

– Какая знакомая картина, – процедила сквозь зубы бабушка. – Последняя крошанская королева. Последнее сражение против нас.

Манона щелкнула челюстью, выдвинув железные зубы. Шевельнула пальцами, и на них появились железные ногти.

– На этот раз – не просто крошанская королева.

В голубых глазах Крессэды читалось сомнение, словно до нее дошло то, чего не понимали другие верховные ведьмы. Они допустили ошибку. Эта ошибка грозила потерей всего, что они привыкли защищать. Поражением в войне, куда их втянули обманом и где они могут погибнуть. Крессэда видела, как уверенно держится Манона, видела убежденность в ее глазах и бесстрашие в сердце.

Манона сделала еще шаг и улыбнулась предводительнице Синекровных, будто говоря: «Да».

– Ты не убила меня тогда, – сказала бабушке Манона. – Сомневаюсь, что у тебя получится и в этот раз.

– Сейчас увидим, – прошипела бабушка и сделала выпад.

Манона была к нему готова.

Два первых бабушкиных удара она отразила мечом, затем пригнулась, ускользнув от третьего. А на нее с невероятной скоростью двигалась предводительница Желтоногих. Казалось, старуха летит над снегом, метя в незащищенную спину Маноны.