Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Когда глаза солдат полны страха, воодушевляющие слова бесполезны. Но первые же минуты сражения Аэлины с валгским отродьем прогнали этот страх. А детям хагана показали, на что она способна. Это не было угрозой Сартаку и Хасаре. Скорее напоминанием.

Аэлина – не беспомощная принцесса и никогда такой не была.

Златинец пел в ее руке. Разум оставался холодным и острым, как лезвие меча. Аэлина быстро оценивала каждого вражеского солдата, его оружие, а затем действовала. Она смутно догадывалась, что Рован сражается где-то поблизости, и едва замечала Гареля и Фенриса, находившихся слева.

Зато она прекрасно видела, как смертные люди бросались на врагов, полные решимости победить. Все минувшие дни им это удавалось. Они переживут и этот день. Еще одно послание детям хагана.

Послышался грохот копыт. Размахивая мечом, Шаол на Фараше вклинился в цепь моратских солдат, лезущих и лезущих из пасти башни.

– За командира Шаола! За королеву!

Как далеко они оба ушли от времен Рафтхола! От ассасина и капитана королевской гвардии.

В сторону крепостных стен полетели стрелы, однако встречная волна ледяного ветра перехватила их на полпути, превратив в щепки.

Мимо пронесся черный вихрь. Лоркан приближался к выходу из осадной башни. Его меч мелькал с непостижимой быстротой. Аэлине было не уследить за его движениями. Лоркан пробивал себе путь по железному мосту к башенной лестнице. Казалось, он намеревался спуститься вниз и продолжать сражение на земле.

Нижняя часть вздрогнула от первых ударов моратского тарана.

Аэлина мрачно улыбнулась. Она расправится со всеми, кого сюда послал Морат. Потом с Эраваном. Битву с Маэвой она оставит на самый конец.

На другой стороне поля армия хагана неумолимо теснила вражеские тылы.

У Аэлины бывали моменты беспомощности. Ей приходилось сдерживаться, но только не сейчас. Больше такого не будет.

Смерть стала песней, звучащей в крови Аэлины. Каждое движение – танцем. Поток вражеских солдат, лезущих из башни, уменьшился. Похоже, Лоркан действительно пробивался вниз. Однако те, кому удалось проскользнуть мимо его меча, принимали смерть от мечей Аэлины и Рована. А затем, словно вихрь золотистого огня, на башню устремился Гарель. Мечи в его руках крутились, как крылья мельниц под напором бешеного ветра.

Аэлина не знала, каким образом Лоркан и Гарель собираются сломать башню. Им лучше знать. Ей хватало своих забот – этого непрестанного движения, сопровождаемого потоками чужой крови и чужими смертями. Ей принадлежала только свобода битвы.

Смерть была проклятием Аэлины и одновременно – ее даром и спутницей на протяжении долгих лет. Теперь они встретились снова под холодным утренним солнцем.

Даже не побывав на крепостной стене, Элида мечтала, чтобы в дальнейшем ей не пришлось снова выдерживать ужасы войны.

В крепостной лазарет несли все новых раненых. Один вид их ран так действовал на Элиду, что она удивлялась спокойствию целительниц. Как Ириана Эстфол могла сосредоточенно заниматься раной солдата под его непрекращающиеся крики? Как ее не мутило при виде кишок, высовывающихся из развороченного живота?

Крепость постоянно вздрагивала от ударов. Элида ругала себя за трусость и одновременно радовалась, что не знает, кем или чем вызваны эти удары. Ее терзало неведение о судьбе спутников. Вчера говорили, что армия хагана ударит силам Мората в тыл. Но когда это случится? Когда кончится весь этот кошмар наяву?

Смуглая, остроглазая целительница, по имени Эреция, утверждала, что сражение продлится еще не один час. Эти слова Элида услышала, когда ее вытошнило при виде очередного раненого. Точнее, его большеберцовой кости, торчащей из раненой ноги. Эреция не ругала Элиду за излишнюю чувствительность. Просто сказала, что битва еще только началась, а потому надо успокоиться, прополоскать рот и продолжать заниматься делом.

Элида могла быть только на подхвате. Ее предки по линии Лошэнов обладали изрядными магическими способностями, однако ей не досталось даже крупицы. Она лишь умела видеть людей насквозь и убедительно врать. И потому ее помощь целительницам не шла дальше простых действий: подержать дергающегося от боли раненого, поднести бинты, горячую воду, а также нужные снадобья.

Целительницы обращались к ней спокойно. Никто не требовал, не кричал. Голос они повышали лишь в тех случаях, когда Элида могла не расслышать просьбу за чьими-то слишком громкими воплями.

Судя по свету в высоких окнах лазарета, солнце едва успело подняться над горизонтом, а зал уже был полон раненых. Элида боялась их пересчитывать.

Поток раненых не иссякал. Элида даже не мечтала присесть и передохнуть. В увечной ноге появилась сначала тупая, а затем острая боль. Пустяк по сравнению с тем, что выдерживали солдаты и что они видели на внешних стенах.

Элида гнала все мысли о своих друзьях. И о Лоркане тоже. Где он провел ночь, она не знала. Утром он тоже не появился. Похоже, не хотел быть возле нее, приняв слишком близко к сердцу все ее дышащие ненавистью слова.

Она продолжала помогать спокойным целительницам, удерживала стонущих, умолявших помочь раненых, не зная, когда все это кончится.

Фараша ничуть не боялась моратских солдат, проникших на парапеты крепости. Ни тех, кто вываливался из второй осадной башни, ни тех, кто взбирался по осадным лестницам. Как Шаол и предсказывал, эта великолепная лошадь бесстрашно топтала их своими сильными ногами и била копытами. Животное, чье имя означало «бабочка», неутомимо расправлялось с валгскими солдатами.

Шаол улыбнулся бы, если бы хватило дыхания. А если бы вокруг не падали убитые защитники крепости, даже засмеялся бы. Но силы Мората штурмовали стены и ворота с невиданным упорством. Возможно, они знали, кто явился в Аньель и теперь косил их ряды. Аэлина и Рован сражались бок о бок. Фенрис пробился к Шаолу, чтобы отражать натиск моратских солдат со второй башни.

Рука Шаола ни разу не дрогнула, хотя сражение длилось без малого два часа и он начинал чувствовать утомление. На другом конце равнины пехотинцы, конники и руккины хаганата били в тыл моратских отрядов, оттесняя вражескую армию к стенам крепости.

Однако Морат и не думал сдаваться. Возможно, его солдаты знали, что их ждет конец. Но прежде чем он наступит, валги рассчитывали умножить число разрушений на крепостных стенах и убить как можно больше защитников крепости.

Щит Шаола покрылся вмятинами и блестел от черной крови. Лошадь под ним была не меньшим демоном, чем сами валги. Шаол продолжал бой, не допуская даже мысли о поражении. Он защищал крепость. Он защищал Ириану и их ребенка.

Колчан Несарины опустел слишком быстро.