Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Аэлина низко поклонилась хозяевам пещеры. Рован мог поклясться, что и они поклонились ей в ответ.

Из-за ближайшего камня высунулись костлявые ручки, обтянутые серой кожей. В них что-то блестело. Опустив блестящий предмет на пол, ручки исчезли.

Рован замер. Это была серебряная корона, сделанная в виде поднятых лебединых крыльев. Ее украшали жемчужины и бриллианты.

– Корона Мэбы, – прошептал Гарель.

Фенрис отвернулся и стал смотреть в темноту, поджав хвост.

Аэлина шагнула к короне:

– Я… уронила ее в реку.

Рован не желал знать, когда это происходило и почему Аэлина видела, что корона упала в реку. Короны своих сестер Маэва держала под замком и лишь в особо торжественных случаях приносила в тронный зал. Как она сама говорила, в память о сестрах. Ровану иногда казалось, что короны служили Маэве напоминанием, что она пережила сестер и стала единоличной правительницей.

Серая ручка снова высунулась из-за камня, подвинув корону к Аэлине. «Бери ее», – означал этот жест.

Аэлина с почтительной торжественностью шагнула к короне.

– Удивляешься, почему корону отдали Аэлине? – тихо спросил Лоркана Гарель. – Да потому, что она – наследница не только Брэннона, но и Мэбы.

Этой короной Маэва издевательски напомнила Аэлине о ее прародительнице. Знала, что Аэлина унаследовала силу Мэбы и если не бессмертие, то необычайно долгую жизнь.

Аэлина бережно подняла корону. Жемчужины и бриллианты засверкали живым лунным светом.

Элиде вспомнились слова Маэвы, произнесенные на берегу: «В тебе проявилась наследственность моей сестры Мэбы». Так оно и есть. Во всем.

Но Аэлина не стала надевать корону. Она пошла к Ровану. Ее походка стала увереннее. Аэлина стиснула его протянутую руку, стараясь не думать о гладкости кожи и исчезнувших мозолях. Рован помог ей сесть в лодку, затем влез туда сам и отвязал веревки.

– Получается, Аэлина не только королева Террасена, но и наша королева! – с восторгом произнес Гарель.

Аэлина посмотрела на него. Корона в ее руках сверкнула.

– Да, – коротко сказала она.

И лодка поплыла в темноту.

– Долго нам еще до побережья? – шепотом спросила Элида.

Эхо, отразившееся от стен пещеры, повторило ее вопрос.

Освещенный берег быстро удалялся, и вскоре сделалось настолько темно, что Элида не видела своих рук. А им плыть в такой кромешной тьме не то что долгие часы – долгие дни…

Может, и в железном гробу было так же темно? Аэлина не выказывала ни малейшего беспокойства по поводу здешней темноты и не собиралась зажигать магический свет. Даже уголька не сотворила.

Но Маленький народец позаботился и об этом. Знал, наверное, что кому-то будет тяжело и страшно плыть, не видя собственных рук. Вскоре на изогнутом носу лодки зажегся висячий фонарь.

Это не было ни огнем, ни магическим фэйским светом. Бледно-голубой свет испускали помещенные туда червячки.

Маленький народец предусмотрительно наполнил ими фонарь, и теперь мягкий свет заливал не только лодку, но и гладкие каменные стены, мимо которых они плыли. Мягкий, успокаивающий свет. Во всяком случае, таким он был для Элиды.

А вот фэйцы оставались начеку. Их глаза ярко сверкали, как у хищных зверей. И свет был им нужен, чтобы получше разглядеть пещеры, через которые толкали лодку эти странные змеевидные существа.

Рован сидел с Аэлиной ближе к корме. Фенрис дремал у ног королевы. Лодка была достаточно просторной, между скамейками можно было лечь. Желающих подкрепиться ждал столик на корме, уставленный фруктами и несколькими видами сыра.

– Я бы тоже хотел знать, – сказал Рован, запоздало отвечая на вопрос Элиды. – Нельзя сказать, что мы плывем быстро. Мы не знаем, как сообщаются между собой эти подземные реки и озера. Вряд ли здесь возможен кратчайший путь. Несколько дней мы еще точно проведем в подземельях.

– А если бы мы отправились пешком по дорогам, нам понадобилось бы недели три, – пояснил Гарель. Голубоватый свет придавал его волосам серебристый оттенок. – Может, и целый месяц.

Элида вертела кольцо у себя на пальце и думала, что скорее согласилась бы провести месяц под солнцем и звездами, чем плыть по темным подземельям, где ни ветерка.

Но другого выбора у них не было. Аннеит не предостерегла Элиду. Богиня молчала. И даже на вручение Аэлине короны древней фэйской королевы не отозвалась.

Корону Мэбы Аэлина убрала в мешок, словно запасной оружейный пояс, не сказав по этому поводу ни слова. И ее никто не спросил.

Все несколько часов их плавания Аэлина сидела на скамейке, внимательно разглядывала свои безупречно гладкие руки. Иногда всматривалась в черную воду за бортом лодки. Что еще ожидала там увидеть королева, кроме собственного отражения в ряби волн, – Элида не знала и знать не желала. Гарель ей шепотом сообщил, что здесь полным-полно древних и опасных чудовищ. И многим смертные не по нутру.

У скамеек не было спинок, и Элида прислонилась к груде мешков. Не удержавшись, мельком взглянула налево. Лоркан устроился у противоположного борта. За все недели их поисков он ни разу не сидел так близко от нее.

Почувствовав внимание Элиды, Лоркан скользнул по ней взглядом темных глаз. Элида поймала себя на том, что слишком уж долго смотрит на него.

Тогда он полз по берегу за Маэвой, чтобы спасти Аэлину. Во время побега он первым ее нашел и помог выбраться за пределы лагеря. Но искупил ли он этим свое тогдашнее предательство? Ведь это он позвал Маэву. Даже если Маэва устроила ловушку, а он не знал, какую участь она готовит Аэлине, решение исходило от него. Можно ли простить такое?

Когда они с Лорканом в последний раз говорили как друзья? Это было на корабле, за несколько часов до появления армады Маэвы. Лоркан сказал, что им необходимо поговорить. Наверное, о них, об их будущем. Других мыслей ей в голову не приходило.

Возможно, он собирался ей рассказать, какую чудовищную ошибку допустил и что теперь надо сделать, чтобы замыслы Аэлины не пошли прахом. Элида перестала вертеть кольцо.

Он это сделал ради нее, Элиды. Она знала. Армаду Маэвы он позвал, опасаясь, что флот Мелисанды вот-вот их уничтожит. Он это сделал ради нее. Как в тот день, когда Фенрис выхватил кусок мяса из ее руки, а Лоркан опустил магический щит в обмен на помощь Гареля в исцелении.

Спасенная королева сидела у нее за спиной. В глазах – ни искорки прежнего огня. На лице – ни следов дерзкой улыбки… Два месяца, проведенные с истязателем. С двумя истязателями. Такова была плата, такова была ноша, которую теперь приходится нести Аэлине и всем им.

Ее молчание, притушенный огонь – это из-за него. Не целиком, но во многом.

Лоркан сжал зубы, будто прочитав на лице Элиды эти мысли.