Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

Сенлин и его команда могли видеть только колени, голени и ступни колоссальных владык. Остальное пряталось за оболочкой корабля, которая заполняла собой почти весь туннель. То, что Сало именовал «достойной данью почтения нашей аристократии», казалось Сенлину архитектурным ляпсусом. Памятники были слишком велики, чтобы их можно было разглядывать с проходящих мимо кораблей, а от коленей вниз, до самых благородных пальцев, все эти герцоги и маркизы были неотличимы друг от друга.

В конце туннеля впереди лучился бледно-синий свет.

– Откуда исходит этот свет? – спросила Волета.

– Думаю, это сумерин, – сказал Сенлин. – Сало о нем написал. Сумерин – что-то вроде лишайника, который светится в темноте. Растет на деревьях и на земле. Его использовали в качестве альтернативы газовым лампам, которые слишком опасно зажигать в лесу.

– Красиво… – проговорила девушка.

Они столпились на разрушенном носу, вглядываясь в приближающийся свет. Затем колоннада закончилась, перед ними открылись Шелковые сады, и беглецы обнаружили, что, несмотря на все увиденное, они еще способны удивляться.

В «Торжественном открытии» Сало описал место высадки как белоснежный пляж, окруженный сияющим лесом. Оживленные толпы приветствовали прибытие величественных кораблей. Музыканты и танцоры заполнили белоснежные беседки. Цветочницы восклицали: «Гвоздики для воротника, розы для бутоньерок!» – и размахивали букетами над головой, наполняя воздух лепестками и ароматами. Свадьбы были настолько распространены в те ранние дни, что можно было пересечь пляж, прыгая с одного свадебного шлейфа на другой, не касаясь песка.

Наиболее примечательными из всех диковинок – действительно главной достопримечательностью для многих – были фантастические заводные животные, которые населяли лес, украшали дорожки и служили причудливыми ориентирами для посетителей. Некоторые механические звери напоминали пасущихся диких горных козлов с челюстями на шарнирах. Другие – жирафов, которые вертели длинными пластинчатыми шеями, тянулись к посетителям. Медные зебры прыгали по рельсам, серебряные павлины трубили и распускали алюминиевые хвосты, а слоны с золотыми животами поднимали хоботы в знак приветствия. Шелковые сады представляли собой, как выразился Сало, сундук с игрушками гения.

Но так все выглядело в былые времена.

Пляж перед ними был завален кораблями, потерпевшими крушение. Десятки остовов всех форм и размеров. Обломки лежали среди разрушенных трибун и обвалившихся беседок. Шелковые оболочки, из которых вышел весь воздух, покрывали их, как белые простыни покрывают трупы в морге. Всю эту груду руин выпихнула на край пляжа сила бурь, которые с воем проносились через туннель несколько раз в год. За рифом из обломков вздымался непроходимый колючий лес, словно заросли ежевики, тянущиеся на сто футов вверх, до самого купола огромной пещеры. Деревья светились потусторонним светом, напоминающим пламя спиртовой горелки.

– Мне это не нравится, – сказала Ирен, мысленно подметив все возможности для устройства засады.

– Как думаете, что означают эти обломки? – спросила Волета.

– Они означают запчасти. Спасение. Мы можем восстановить «Облако», – сказал Адам.

– Ну, по крайней мере, это хороший поворот, – кивнул Сенлин, пытаясь избавиться от ощущения, что их корабль поразительно похож на лежащие впереди остовы.

– Ни один из них не выглядит очень свежим. Ветер успел похоронить их, – заметил Адам.

– А что насчет людей на борту? – не унималась Волета. – Как думаете, их спасли?

Ирен фыркнула.

– Не важно, что с ними случилось. Важно то, что произойдет с нами, – сказал Сенлин, пытаясь обрести уверенность.

Он пробрался мимо команды, спустился с полубака и ушел в свою каюту. Вернувшись, он принес два мешка книг, по одному через плечо. Опустил их на палубу у края корабля, где в ящике лежала свернутая веревочная лестница. Снова ушел в каюту и вернулся, на ходу застегивая пояс с рапирой, заимствованный у агента Комиссара. Аэрожезл, которым он слишком часто размахивал как дубиной, Сенлин решил оставить на борту.

– Мне не нужно говорить вам, в какую передрягу мы попали, – сказал он, надевая треуголку. – У нас мало воды, нет еды, и корабль вот-вот развалится. Мы должны разделять и властвовать. Я собираюсь отправиться в Золотой зоопарк. Надеюсь, я смогу уговорить Марата расстаться с некоторой информацией о тропе ходов и кое-чем из его запасов.

– Спрашивать дорогу – это одно. Но просить милостыню – это ммм… – Эдит проглотила слово «безумие» до того, как оно вырвалось. – Излишне оптимистично, капитан.

– «Оптимистично» – подходящее слово, мистер Уинтерс. Оптимистично надеюсь, что Марат угостит меня чаем, наполнит нашу кладовку и распахнет двери в Пелфию. Надеюсь, все случится именно так. Но у меня есть и пессимистический сценарий. Если дойдет до этого, я помогу ему проявить щедрость в нашу пользу.

– Вы собираетесь ограбить миссионера? – встряла Волета с живостью, которая потрясла Сенлина.

– Да, Волета, но только в крайнем случае. И если дело дойдет до этого, я, возможно, вернусь в спешке. – Сенлин повернулся к Адаму. – Корабль должен быть готов к полету. Он не должен быть красивым, но должен висеть в воздухе. Как думаешь, это возможно?

– Так точно, сэр.

– Ты же не собираешься идти в одиночку? – Эдит покачала головой. – Нет, я пойду с тобой. Капитан, прошу разрешения присоединиться.

Она знала, что это плохая идея. Как минимум это было против протокола, согласно которому во время стоянки капитан или старпом должен оставаться на борту, отчасти чтобы руководить командой, а отчасти чтобы не дать им отчалить самостоятельно.

Но тот факт, что у Сенлина галлюцинации, превосходил любой протокол. Она не могла отправить человека, который бредил наяву, в лес, который мог кишеть чудищами и пауками. Эдит представила себе, как он ходит кругами, переворачивает карту так и этак и разглагольствует о потерянной жене, пока остальные умирают от голода на борту. Если послать с ним Ирен, придется сказать, от чего капитана надо защищать, а Эдит еще не была готова сообщить команде, что ими руководит одержимый. Как только это станет известно, пути назад не будет.

Сенлин увидел на лице Эдит решимость, с которой не стоило и пытаться спорить. И по правде говоря, ему не нравилась идея слоняться по лесу в одиночку. Он удивил ее улыбкой:

– Хорошо, мистер Уинтерс. Не забудьте пистолет.

– У нас нет пороха, – сказала она.

– Зато он выглядит впечатляюще, не находите? – сказал он и повернулся к Адаму, а Эдит пошла за пистолетом. – Адам, я оставляю «Каменное облако» в твоих умелых руках. Приведи его в порядок для меня, хорошо? Ирен, осмелюсь сказать, у тебя впереди тяжелая работа. Волета, ты моя маленькая сова. Если я столкнусь с неприятностями и приведу их за собой, рассчитываю, что ты увидишь все раньше. Присматривай за всеми, пожалуйста.