Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

– Пожалуйста, расскажите мне о них.

Сенлин не мог не заразиться ее энтузиазмом.

– Там растет только одна разновидность деревьев – фарфорники. Они белые, как мел, хрупкие, как чайные чашки, и без листьев. Своего рода пещерные деревья. Разве это не интересно? Я и не знал, что такие растения существуют. – Он принялся быстро листать книги. – Я нашел рисунок, изображающий такое дерево. Не очень-то хороший, но… – Он неуклюже взялся за «Нравы и тропы», и книга, выпав из рук, шлепнулась на стол страницами вниз. Когда Сенлин ее снова поднял, изнутри вывалился сложенный листок бумаги и плавно опустился на пол.

Волета подняла его и развернула.

– Кажется, вы все правильно делали, капитан. Иногда правду приходится выбивать, – сказала она, с ухмылкой переведя взгляд с листочка на Сенлина. – Это карта.

– Не глупи, Волета. Дай взгляну, – сказал он, терзаемый сомнениями.

Но хватило взгляда, чтобы убедиться в ее правоте. Роза ветров и легенда в уголке; змеящиеся тропки и небольшие водоемы, заполненные изящными маленькими волнами. В центре всех путей была картинка, напоминающая птичью клетку. Под ней стояла миниатюрная подпись: «Золотой зоопарк».

Сенлин держал в дрожащих руках карту, которая могла привести его к жене.

Портовые огни проступали на затененном лике Башни, словно светящиеся глаза посреди болота. Сотни желтых, белых, зеленых фонарей то мерцали, то горели ровно, намекая на сокрытые во тьме чудовищные силы. Портовые огни как будто наблюдали за «Облаком», вычисляя, стоит ли этот раненый воробей усилий, которые требовались, чтобы выплыть из сумрака и схватить его на лету.

Стоя в одиночестве на квартердеке, Эдит глядела на чудовищную трясину из камня и богатства и чувствовала, что кое-кто задолжал ей извинение. Сперва Башня отняла остатки ее юношеского задора, потом руку, затем свободу, а теперь подкрадывалась, намереваясь забрать еще и корабль. Сколько бы Эдит ей ни отдала, Башня все не могла насытиться.

Она слышала, как Том и Волета в каюте внизу говорили о рифе. Голоса звучали взволнованно и легкомысленно – ну что за дурачки… Всеобщее мнение о рифе не сулило ничего хорошего. Пираты его избегали, и этого ей хватало, чтобы понять: там их ожидают только неприятности.

Но разве у них есть выбор? И стоит ли смущать капитана своими сомнениями или лишать Волету проблеска надежды? Они скоро сами все увидят.

Между тем у Эдит хватало забот: она пыталась вспомнить течения, которые приходились на это время года и суток. За шпилем, заслоняющим светило, простирались оранжевые сияющие «крылья». Огромная стая скворцов вылетела из-за края Башни и превратилась в сверкающую угольную пыль среди теней. Эдит попыталась проследить за ними взглядом, чтобы увидеть, какого течения они придерживаются, но темнота была слишком густой, и старпом потеряла птиц из вида.

По крайней мере, она знала, что спокойное течение под названием Гаечный Ключ проходит слишком высоко, а Суровый Чаппи и Садки Вестмонте спускаются слишком резко, чтобы ими можно было воспользоваться. Северный Стойкий был надежным ветром, но в прохладной тени Башни утихал – а жаль, потому что он бы отлично им подошел. Она считала, что ведет «Облако» по Крюку Чосера, зыбкому узкому течению, которое огибало термальный поток Три Брата и скользило мимо Башни как раз рядом с шестым кольцевым уделом. По крайней мере, так происходило обычно, если Братья не сдавливали это течение, пресекая его.

По правде говоря, Эдит была лишь наполовину уверена, что разыскала Крюк Чосера, но половина уверенности – это все, на что она могла рассчитывать. Она посоветовала бы отпилить еще одну каюту и выйти на более широкую орбиту, но так они пересекли бы диск заходящего солнца, превратившись в отличную мишень, и вполне возможно не дожили бы до следующего круга. Если ее курс неверен или если «Облако» вывалится из Крюка Чосера, пушки Пелфии вскоре уведомят старпома об ошибке.

Ничего не поделаешь – надо ждать, пока корабль повернет.

И это, к несчастью, позволило Эдит немного поразмыслить над тем, чего она избегала последние дни – с той самой минуты, как узнала, что у Тома галлюцинации. От этого открытия она почувствовала себя последним взрослым на корабле. Волета и Адам – почти дети, Ирен была… ну, Ирен, а Том скрывал от нее важные вещи, словно ребенок после нагоняя.

Впрочем, не ей осуждать людей за скрытность.

Нет, настоящая проблема в том, что никто из них не понимает, в какое опасное положение угодили из-за нее. Никто из них не знает, что собой представляет Башня на самом деле, кто ею управляет и на что он способен, добиваясь своего. В этом знании она была одинока, и это ее тяготило, заставляя завидовать их невежеству.

Старпом почувствовала внезапное облегчение, когда нос развернулся и указал на дыру в фасаде, едва заметную тень среди других теней. Она все-таки разыскала Крюк. Она позвала команду, чтобы все увидели, как они приближаются к своему последнему пристанищу и последней надежде, пускай и погруженной во тьму.

Они собрались на главной палубе, высовываясь за борт, насколько позволяли смелость и такелаж.

Вскоре устье порта разверзлось перед ними. Некогда величественный вход в Шелковые сады теперь превратился в руины, причем не те, которые творит медленная эрозия ветра и дождя. Нет, порт состарили отметины, оставленные войной. Опаленные мраморные ребра главной арки потрескались и покрылись оспинами от пушечных ядер. Из этих старых ран тянулись потеки ржавчины, словно высохшая кровь. Из шести колонн, некогда выстроившихся у входа, сохранилась одна, и выглядела она как обглоданная кость.

«Каменное облако» проплыло под высокой изломанной аркой во тьму.

Сенлин о таком даже не мечтал. Это было все равно что заехать в дом верхом на коне. И все-таки это случилось: он влетел на воздушном корабле в Вавилонскую башню.

Тяжелая тьма и тишина лишили их дара речи. Сенлину пришлось откашляться, прежде чем он смог выдавить из себя приказ зажечь фонари. Он знал, что кольцевой удел покинут людьми – Шелковые сады стояли заброшенными уже много десятилетий, – и все же забеспокоился, обнаружив в полной жизни Башне такую мертвую полость.

«Каменное облако» парило над песчаным полом туннеля, как стрекоза над водой. По обе стороны от корабля их фонари отбрасывали длинные тени от ног огромных статуй, расставленных, подобно колоннаде.

Сало потратил несколько страниц «Торжественного открытия», описывая этот зал памятников и перечисляя дворян, чьи изваяния здесь стояли. Договор между Пелфией и Альгезом предусматривал, что оба удела будут в равной степени представлены при декоративном оформлении. И все же Сало похвалялся, дескать, ценой немалых усилий ему удалось измерить высоту герцогского подобия, а также его грозного соперника, маркиза Альгезского, и оказалось, что герцогский истукан был ненамного, но все-таки выше.