Рошани Чокши - Корона желаний [litres]

Холод уже не вгрызался в сердце. Мало-помалу чувства возвращались. Пережитое на пиршестве страха не исчезло бесследно, но померкло. Не знаю, сколько мы так просидели, но казалось, прошли часы.

– Не такой я представлял себе победу, – признался Викрам, скользнув пальцами по моим влажным волосам.

– А какой?

– Не столь печальной, полагаю.

– На войне все именно так, – прошептала я.

– Как ты с этим справляешься?

Я помолчала. Я видела ужасающие битвы и порой не понимала, как вообще выжила. Не знала, заслужила ли этот шанс.

Наверное, единственный способ встретить новый день – взглянуть на историю под новым углом да так и жить.

Иногда призраки прошлого блекнут и умолкают. Иногда нет. Я сказала об этом Викраму, и он кивнул. Прежде я бы решила, что он соглашается из вежливости, но теперь верила: он и правда понял.

– Сказки на ночь, – пробормотал он.

Я вздрогнула, и Викрам обнял меня крепче.

– Мы в кошмаре, а не в сказке.

– Ошибаешься. Вот, слушай. Жили-были Принц-лис и Принцесса-зверь…

– Принцесса-зверь? Ужас какой, я…

Он шикнул на меня и продолжил:

– …и приходилось им делать всякие жуткие вещи. Например, говорить друг с другом.

Я рассмеялась.

– А еще бороться с воспоминаниями, которые пытались их поглотить, с ядовитыми красотками и… со страхом.

Сердце в груди разбухло.

– Они справились со всеми испытаниями во имя свободы. И однажды поймут, что она стоила пережитой боли, пусть сейчас и сложно в это поверить.

Мы притихли. Я невольно потянулась к ожерелью. Это была первая рассказанная мне сказка с тех пор, как Майя покинула гарем. Я почти позабыла истинную силу историй… как они убаюкивают, рассеивают мысли, позволяя увидеть мир с хорошей стороны. Не тронутой ядом. Меня окутало спокойствие.

– Ты забыл упомянуть о жертве.

Викрам пожал плечами:

– Это пустяк. Кубера сказал, что заберет лишь то, чего мы уже лишились. Если вдуматься, не такая уж большая это жертва.

– И ты ему веришь?

– Приходится, раз других вариантов нет.

Я засмеялась:

– Слова истинного Принца-лиса.

– Интересно, – нахмурился он, – когда я вернусь, меня станут величать Король-лис?

– Звучит не так интригующе.

– Наверное, придется создать для этого целый придворный комитет. Пусть целыми днями придумывают новые льстивые титулы, а я буду глупым королем, который им верит.

Мы расхохотались. Громко. Шутка была даже не забавной, но мы нуждались в этом, и звук смеха словно как-то залатывал душевные раны. Пиршество страха теперь казалось далеким кошмаром. А вот новый день приближался. Что я стану делать по возвращении в Бхарату? Чем обернется этот смех в объятиях вражеского принца?

– Чего ты хочешь дальше, Викрам?

Он округлил глаза. Но едва открыл рот, чтобы ответить, как пол загорелся. Мы быстро собрались и поспешили к двери, но перед уходом я достала из ящика комода яд Змеиного короля и осторожно спрятала флакон в потайном кармане шальвар-камиза. Финал был так близок, что я почти чувствовала вкус желания, готового сорваться с языка. На шаг ближе к Бхарате. К Налини.

– Гаури? – позвал Викрам, и я приняла протянутую руку.

В миг, когда мы покинули комнату, по спине скользнул холодок. Я не знала, последствия ли это борьбы со страхами, но атмосфера в Алаке ни капли не напоминала праздничную.

Мир словно затаился перед бурей, которая уже сгущалась в воздухе и лишь ждала подходящего момента для удара.

Отвести взгляд от приглашения, которое доставили в ее покои, никак не получалось.

Все чемпионы обязаны присутствовать

на Параде Баек, который ознаменует

завершение Турнира желаний.

Призы можно будет получить после.

Явиться надлежит не позднее заката.

Ааша стала победительницей Турнира. Она выиграла желание.

…Но как?

Сестры кружили по шатру в танце.

– Что ты собираешься загадать, Ааша? – воскликнула одна. – Пожелай нам дворец пороскошнее! И слона из драгоценных камней, чтобы возил нас по его просторам!

– Лентяйка, – усмехнулась другая. – Пусть лучше попросит дар песней чаровать погоду. Тогда мы в любой миг сможем наслаждаться теплыми деньками или даже снегом.

– Или пусть…

– Довольно, – перебила старшая, и сестры умолкли. – Готовьте шатер. Как только Владыка сокровищ развлечет чемпионов, участники со всей Алаки хлынут сюда, умоляя уделить им время.

Сестры лишь пожали плечами.

– Молодец, Ааша!

Едва они ушли, Ааша опустилась на стул и сложила руки на коленях. Желание? Она и не думала, что когда-нибудь ей придется принимать собственное решение.

Всю жизнь она всем делилась с сестрами. Было разумно предположить, что даже желание, завоеванное одной из них, станет общим. В животе заворочался стыд. Ааша не хотела делиться.

В последнее время многое изменилось. Она даже одевалась теперь иначе, сегодня вот за ухом красовался цветок. Большинство сестер думали, что то лишь мимолетная фантазия, любопытство, которое исчезнет после турнира, ведь тогда подобные радости будут ей недоступны. Но старшая сестра не сводила с Ааши глаз. Словно только сейчас наконец ее увидела.

– Не слушай их, – раздался голос старшей, и Ааша резко выпрямилась. Она и не знала, что за ней наблюдают. – Это только твое желание. Ты его заслужила.

– Но я не понимаю чем.

Сестра улыбнулась, но как-то грустно и задумчиво, словно прощаясь.

– А я понимаю, – тихо промолвила она. – Ты мечтала. И стремилась к мечте. Ты проявила доброту, отвагу и любопытство.

Насчет доброты и отваги Ааша сомневалась, но вот любопытство ее точно мучило. Все чаще и чаще она пропадала за пределами шатра, продвигаясь в глубь леса и возвращаясь, только когда сестры уже начинали волноваться. Ааша ничего не могла с собой поделать. Перед уходом из Алаки столько всего нужно было увидеть, столько всего попробовать и потрогать. Буквально на днях она нашла куст, увешанный ярко-синими ягодами. Прежде при попытке съесть что-нибудь кроме желаний якшей и якшини рот моментально наполнялся пеплом, и Аашу рвало. Но на сей раз ягоды не сморщились на ее ладони, оставаясь сочными и яркими. Синими, как осколки неба. А потом лопались во рту, растекаясь по губам вязким сладким сиропом. В зубах застревали крошечные семена. Ааша потом целую вечность их выковыривала, но оно все равно того стоило. Прием пищи вишканий никогда не сопровождали насыщенные вкусы – ни отвратные, ни приятные. Ааше не хватало слов и опыта, чтобы описать сладость… та была похожа на невинное воспоминание, что-то случайное и слишком легко забытое. На прерванную улыбку. На съедобную поэзию, конечно же. После Ааша поймала себя на том, что водит языком по нёбу в надежде уловить призрак этого вкуса.