Рик Риордан - Девять из Девяти Миров [сборник litres]

– Да ладно, чего уж там.

Тогда вперед вышел Майлз. Он посмотрел на нашинкованные мной тела драконов, на мой топор и грудь, покрытую потом и кровью. Оглядел собственную костлявую тушку. Потом опять изучил трупы. И с умным видом кивнул:

– Ага! Так твой секрет – не веганская диета, а палеолитическая? Типа, диета пещерного человека?

Я постучал себя по груди:

– Пещерный до мозга костей, мужик. А теперь прошу меня извинить… – Я поднял топор и наскоблил с каждого дракона немного чешуи на щит. – Мне пора, надо заканчивать мозаику.

– Уси-пуси, вы такие милашки – умереть, не встать! Пойду-ка я лучше к себе.

Не уверен, что Хафборн и Мэллори меня слышали. Они накрепко присосались друг к дружке, и им было не до меня. В эту минуту я задумался о будущей мисс Магнус.

Магнуса, кстати, не было: он уехал проведать свою кузину Аннабет Чейз. А та посоветовала ему оставить свой волшебный меч по имени Джек, ака Сумарбрандер, или Меч Лета, мне на хранение. Так что, пока Мэллори с Хафборном душили друг друга в объятиях, я пошел к себе тусоваться с говорящим мечом.

Джек дремал на декоративной стойке, которую недавно изготовил для него Блитцен. В смысле, я так думаю, что он дремал. С мечами ведь наверняка не скажешь. Глаз-то у них нет.

Когда Хафборн постучался ко мне попросить осколков, я как раз трудился над новым горшком. И теперь вернулся к гончарному кругу. Пока сосуд из гладкой сырой глины вращался в моих ладонях, внутри у меня что-то незаметно изменилось.

С Хафборном и Мэллори я был парнем. И раньше, с Самирой и ее женихом Амиром, тоже. А теперь я была девушкой.

Ага, иногда это происходит совсем просто. Недаром же изменчивый гендер еще называют «подвижным» или «текучим».

Я совершенно погрузилась в свое новое произведение, как вдруг Джек соскочил со стойки. Руны на его клинке замерцали тревожным багряным цветом.

– Сеньор! Сеньор! – воскликнул он, потом умолк и как будто вытаращился на меня. Хотя за безглазую штуковину в этом деле не поручусь. Но, во всяком случае, он уловил мою гендерную перемену. – Прошу прощения. Сеньорита! Сеньорита!

– Джек, спокойно. Остынь и дыши глубже. Или погоди… Ты вообще дышишь?

– Сейчас не до этого! Через подпольную оружейную сеть до меня только что дошел слух насчет Сурта! Огненный владыка Муспелльхейма затеял новый гнусный заговор!

– О боги! – вскричала я. – Подпольная оружейная сеть! И такая, значит, есть?

– Конечно есть! – гаркнул Джек. – Ты сама-то подумай! Что есть во всех Девяти Мирах?

– Следы Тора и облака его выхлопных газов?

– Ну… и это тоже. Но я имел в виду оружие. И мы разговариваем. Сплетничаем, если угодно. Слух про Сурта мне поведала твоя гаррота, а она слышала это от стрелы из Альфхейма, а та – от булавы в Йотунхейме, а та – от овощечистки в Ванахейме, а та…

– От овощечистки?

Джек весь передернулся:

– Никогда не пожелаю тебе услышать предсмертный вопль морковки, с которой живьем снимают кожу этим чудовищным орудием пытки. Вот так-то, чика [6] Чика ( исп .) – девочка, девушка. . В любом случае общественное мнение хором гласит о Муспелльхейме.

Джеку определенно не сиделось на месте. Он истово рубил воздух направо и налево. Если продолжать его троллить, он, чего доброго, стрельнет руной или выкинет еще что-нибудь похуже. К тому же Магнус доверил бы Джеку свою жизнь – что он, собственно, и делал. А это значит, и я доверяю Джеку на все сто.

Я отправилась в ванную помыть руки.

– Ну хорошо. И в чем состоит заговор?

Джек уперся рукоятью в мой диван и нацелился на подушки:

– Детали мне неизвестны. Но от Сурта ничего хорошего не жди.

– Тогда за чем дело стало? – Я вытерла руки полотенцем с вышитыми буквами «ОВ» и швырнула его в корзину для белья. Или куда-то туда. – Прыгай в ножны – и полезли на дерево.

– Нет! Мне нельзя! Я… я не устою перед Черным!

Голос Джека звучал очень печально. И я вспомнила, что Магнус мне рассказывал про Рагнарок. Будто бы Черному, то есть Сурту, предречено с помощью Джека рассечь путы волка Фенрира. Когда Магнус сражался с Суртом, Джек почувствовал зов судьбы и чуть не сиганул из Магнусовой руки к огненному владыке. Если Джек объявится в мире Сурта, да еще без Магнуса, который сможет его удержать, тогда…

– Нет-нет, конечно, тебе туда не надо, – бодро протараторила я. – Ты повисишь тут, в тепле и уюте, без всяких огненных великанов. Сэм уже вернулась со своего спецзадания, я прихвачу ее, и мы позовем Хэрта с Блитцем…

Джек завис в нескольких дюймах от моего лица; его руны полыхали безумными дискотечными огнями.

– Нет! Сурт умеет распознавать эйнхериев, и эльфов, и гномов, и валькирий! Отправляйся туда одна!

Я помахала руками перед Джеком:

– Алё, гараж! Ничего не забыл? Я, между прочим, эйнхерий. Сурт меня тоже учует только так.

Джек притих.

– Ты же умеешь принимать разные обличья. Ты, главное, меняйся, и все будет хорошо, – выдавил он наконец. – Плюс твоя гендерная подвижность собьет его с толку. Он тебя не поймает.

Я подняла брови:

– Не обижайся, но прозвучало как-то неуверенно.

– Да нет же, уверенно. Я уверен. Почти уверен.

М-да, мотивация средненькая. Но Сурт лелеет некие коварные замыслы – не буду же я тут киснуть без дела! В жизни после смерти и так-то все время сидишь сиднем и чего-то ждешь. Пожалуй, пора размяться. Пресечь Суртовы козни на подготовительном этапе.

И я обмотала свою особую золотую гарроту – ту самую, что когда-то подарила мне богиня Сив, – вокруг пояса и уже хотела идти в атриум, чтобы влезть на Мировое Древо и отыскать выход в Муспелльхейм. Но Джек меня остановил.

– Лучше поезжай на служебном лифте, – посоветовал он. – Я слышал, капитан валькирий как-то раз чуть живьем не изжарилась, когда двери открылись. Значит, лифт останавливается в Муспелльхейме.

Эта пикантная подробность ввергла меня в ступор:

– Вопрос на засыпку, диско-меч: как мне выйти из лифта и не превратиться в скульптуру «Пылающий эйнхерий»? И раз уж на то пошло, пока я слоняюсь по Муспелльхейму тоже?

– Э-э… хм… а твой жилет, часом, не огнеупорный?

– Не-а. Он кашемировый.

– Ой! Ну… ничего в голову не приходит.

Мне тоже в голову ничего не приходило, но тут на глаза попалась печь для обжига. Она работает на газу. Такая стальная штуковина, вроде бочонка на приземистых ножках и с отскакивающей крышкой. Внутри там жарит будь здоров: больше тысячи градусов. Если хочешь превратить изделие из вязкой глины в крепкую посудину, нужно настоящее пекло. А чтобы мне самой не испечься и заодно комнату не спалить, у печки имеется толстая керамическая изоляция.