Сергей Малицкий - Достояние павших

– И что же с ней случилось? – хрипло прошептал Тис.

– Почти то же самое, что и с твоей матерью, – ответил Гантанас. – Хотя, я не уверен, что Мэтт кто-то делал предложение. Если твои предположения верны, и Файп действительно твой отец, а уж Глика ты и сам считаешь отцом, то я знаю твою бабку. Хотя бы потому, что некогда и сам думал связать с ней свою жизнь. Ее звали и зовут Моной. Когда-то она с гневом отвергла руку Дабха, поскольку, в отличие от нас, уже тогда кое-что знала о нем и о том, чем он занимается, хотя некоторым из нас казалось, что мы враждебны друг другу, но можем обойтись без взаимного истребления. Мы думали, что время сглаживает все неровности без исключения. Но твою бабку выкрали. Она была сильна не по годам, из нее могла бы получиться великая колдунья. Но не получилась. Она пропала на долгие годы. На десятилетия. Никто не знал, куда она делась. Предполагали, что ее убили. Хотя я не верил в это и продолжал ее искать. А ее… насиловали. И держали в темнице, откуда она не могла убежать. В золотой темнице. И никто из нас – моих друзей, в том числе твой прадед по Мэтт, не знали, где ее искать. Дабх был более или менее на виду, ее рядом с ним не было, а была какая-то женщина, оказавшаяся пустышкой. Подставной девкой, которая изображала жену Дабха для всех прочих. Тоже жертва, ее потом Дабх, кажется, убил. Но будучи в заточении, Мона родила Дабху пятерых детей. Вторую по возрасту дочь Дабх назвал Алаин. А троих сыновей, по старшинству – Файпом, Дейком и Гликом. Хотя она и обмолвилась позже, что Файп, возможно, не от Дабха. Но матерью его все равно является Мона.

– Она родила убийц, – прошептал Тис.

– Не только, – заметил Гантанас. – Сразу скажу, что я далек от мысли, будто женщина подобна почве, в которую бросается семя, но сплошь и рядом мы обнаруживаем в детях как и копии их родителей, так и их противоположности. В любом случае, к великому сожалению, я узнал об этом уже слишком поздно. Тогда, когда уже некого было освобождать. Шестого ребенка – и третью дочь – Мона родила уже оказавшись на свободе. Один мой друг все же нашел ее. Он не только помог ей с бегством, но и принял у нее роды. Она молила о том, чтобы мы спасли ее младшего – Глика. Когда она освободилась, ему был всего год. Но Дабх словно канул во тьму со всем семейством. Черный Круг укрыл его. И все это случилось двадцать девять лет назад…

– Но Глик все равно вырос хорошим человеком! – прошептал Тис.

– И я теперь понимаю, почему Мона так страдала, – кивнул Гантанас. – Наверное, материнское чувство не обмануло ее.

– Страшно думать об этом, – прошептал Тис. – Я до сих пор не могу поверить, что мою маму убили, хотя я, кажется, видел ее смерть. Но поверить в то, что два брата и сестра собрались, чтобы убить собственного брата, как-то вовсе не вмещается в мою голову.

– Такое случается, – вздохнул Гантанас. – Но в этом есть и что-то, дающее надежду. Ведь убийцами стали не все. Кровь убийц, преломляясь в их детях, не обязывает их становиться убийцами.

– Есть ли какая-нибудь возможность… – Тис нахмурился, – рассказать Моне о судьбе ее младшего сына?

– Это не очень просто, но возможно, – кивнул Гантанас. – Я передам ей это горестное и одновременно светлое известие. Через надежного человека. Хотя, полагаю, она уже почувствовала это и сама. Я виделся с нею мельком, но она почти ничего не рассказала мне. Думаю, она сочла, что в ее беде есть и моя вина. Я не нашел ее и не спас. Но не только Глик оказался достойным сыном своей матери. У нее были еще две дочери. Обе они живы и я могу отзываться о них только с восхищением. Впрочем, это уже точно не моя тайна. В любом случае, у тебя есть и приличные родственники. В конце концов, и я не так уж плох, когда-то наши с Мэтт пра-пра-пра-пра-бабки были родными сестрами.

– Получается, что этому Дабху все сошло с рук? – прошептал Тис. – Вы же понимаете, что если бы не судьба Моны, он бы не покусился на Мэтт?

– Я не уверен, что это точна та же история, – медленно проговорил Гантанас. – Если это игра кого-то вроде Олса, то Дабх Нимх на игровом поле – самая мелкая фигура. Так же, как и Файп, Дейк и Алаин. К тому же, со дня бегства Моны никто точно не знает, куда он делся. Никто не знает, где обитают его дети. Они впервые за много лет дали о себе знать. И мы не знаем, где могла быть заточена Мэтт. Есть некоторые подозрения, но не более того. К тому же, мы не короли, у нас нет войска, и мы не можем объявить войну неизвестно кому.

– Но ведь вам известно, кому? – проговорил Тис.

– Объявлять войну нам не придется, – покачал головой Гантанас. – Ее уже давно объявили нам. И эта крепость, которую мы восстанавливали двенадцать лет, один из бастионов этой войны. Это все, что я пока могу тебе рассказать.

– А как же Дилис? – спросил Тис. – Кто он?

– Еще одна загадка, – задумался Гантанас. – Он пропал сразу после исчезновения Моны, хотя служил дому твоей матери, и не имел к Моне никакого отношения. И уже тогда, более полвека назад, был старым воином. Очень хорошим, чуть более быстрым, чем прочие, но уже старым. Я даже подумал, что он как-то был связан с той бедой, но потом он вернулся. Думаю, что он выполнял какое-то поручение бабки Мэтт. Твоя мать только родилась, а после всей этой беды с Моной семья Мэтт, которая соседствовала с домом Моны, решила сменить место жительства, что им в итоге не помогло. После переезда, насколько мне известно, Дилис пропал снова. Потом я слышал, что десятилетняя Мэтт училась у него бою и превзошла собственного учителя, но где это происходило, я не знаю. Думаю, что с Дилисом связана какая-то семейная тайна Мэтт. У меня есть предположение, но не более того. Не стоит пока об этом. Что с ним стряслось?

– Его хватил удар, – ответил Тис. – Он упал, но, схватившись за мою сумку, пропорол руку ножом Дайреда. Велел мне уходить. Под утро – умер. И я ушел.

– Остался воином до конца, – понял Гантанас. – А что же третий? Кто он?

– Он дал мне это, – вытащил из-за пазухи бечеву, на которой висел странный браслет, Тис. – На время. Вот.

Он надел браслет на руку, а затем снова снял. Гантанас восхищенно развел руками.

– Это невозможно. А я уж начал самого себя пенять, что не почувствовал тебя хотя бы за полсотни лиг. Но Тид сказал, что ты словно запылал как солнце, когда снял какой-то браслет. Это же клыки брускара… Не думал, что сохранился хоть один из них.

– Кто такой брускар? – насторожился Тис.

– Деора или Роут расскажут о них, – пробормотал Гантанас. – Но, наверное, уже не в этом году. Деора и Роут – наставники, они рассказывают о подобных тварях. Но брускара ты уже не встретишь. Слишком опасное это было существо, сами имни пытались его истребить, даже в Бейнском лесу их не осталось. Их уничтожили тысячи лет назад. Это очень древний браслет. Почему ты его снял, кстати? Он же укрывал тебя от… них!