Валерий Большаков - Первопроходец. Бомж с планеты Земля [litres]

Но все эти детали пришли на память потом, а тогда, напрягая мышцы до окостенения, я превратился в этакий автомат-приставку к своему оружию – выбирал цель и жал на спуск. Это длилось, максимум, три-четыре секунды, но мне те мгновенья показались вечностью.

Бандитская пуля вонзилась в косяк, выбивая щепки, еще одна прозудела совсем рядом, буквально сбривая мне волосы на макушке, а я все жал и жал на спуск.

Раненый Губошлеп сидел, прижавшись спиной к стене, жутко скалился, разевая безгубый рот, и стрелял веером, не целясь.

Откатившись, я встал и крикнул, задыхаясь от прилива адреналина:

– Кончай, Димон! Они все сдохли!

Кряхтя, Резаный поднялся, пачкая обои кровью.

– Мочилово, в натуре… – пробормотал он.

– Куда тебя? – спросил я.

– Чего – куда? – удивился Губошлеп.

– Ранили куда?

– Меня?! А… ну, да… В руку, во! А я думаю, чего это она…

– Пошли, у меня знакомый доктор есть…

Выстрелы еще были слышны, но пальба резко стихала – «мочить» почти некого было. Засунув «Грач» за пояс, я оставил в руке – на всякий случай – «Гюрзу», а левой поддержал Резаного.

Шатаясь, мы выбрались во двор. Сначала я увидел бурно рыдавшую Лизаветку, замурзанную, простоволосую, растрепанную, с «Валом» в руке.

– Как ты? – бросил я.

– Отбилась, – улыбнулась девушка сквозь слезы. – Папульке плохо.

– Поможем! – уверенно заявил я, памятуя о Терминаторе. Лишь теперь я заметил четырех бандосов, исправно тянувших руки вверх у стены, и гордого собой Эдика.

– Это кто? – спросил я у него спокойно.

– Они сдались в плен! – важно ответил Лахин.

– В переводе, пацифист ты наш, это звучит так, – сдержанно сказал я, – они зассали, поняв, что хана приходит, и выбрали плен. Пусть, дескать, нас судят и за решеткой держат, зато кормить будут, поить и выгуливать! Извини, Эдик, но у моего гуманизма охват не столь широк – я пленных не беру.

С этими словами я вскинул пистолет и пустил в расход двоих «пленников». Резаный кончил третьего, кое-как удержав «калаш» одной рукой, а четвертый бандос кинулся бежать – пуля из «Зиг-Зауэра» догнала его.

– Ничего, Эдик, – хлопнул я бледного Лахина по плечу, – либерализм тоже лечится. Просто надо думать не о правах человека и прочей фигне, а о своих товарищах, о тех, кого эта мразота убила. Помни одну, далеко не европейскую, ценность: «Жертва имеет право на справедливость»!

– Д-да, наверное… – промямлил Эдик.

– Где Саул? – громко спросил я, оглядываясь. Двор напоминал поле боя – везде валялись трупы. Больше всего было убитых бандосов, но и среди наших случились «двухсотые».

– Папа в бараке, – ответила Лиза, шмыгнув носом.

– Терм, ты где шляешься?

Робот не заставил себя ждать – бодрой трусцой он появился в воротах, и даже оба правых манипулятора приложил к голове, отдавая мне честь. Выглядело это комично, но никто даже не улыбнулся.

– Все ништяк! – радостно доложил кибер. – Мои энергоемкости пусты, но и от банды Головастика никого не осталось!

А вот тут Терминатор ошибся.

Наверное, я первым заметил, как отворяется окно на чердаке ангара, и в проем суется бородач, смахивавший на ваххабита, с трубой гранатомета на плече. Я ничего не успевал, а робот почуял врага чуть-чуть позже, когда уже пыхнуло, и граната понеслась по косой прямо на меня, на всех, кто был рядом со мной – на Кузьмича, на Эдика, на Лизаветку и Димона.

Жить нам оставалось долю секунды, но именно этим ничтожным промежутком времени и воспользовался Терминатор – робот шагнул вправо, прикрывая нас своим туловом, принимая удар на себя.

Взрыв был оглушительным, ударило по ушам, но вот ни один осколок не попортил человеческую плоть, вылетая из клубов дыма и пламени.

Робот устоял в момент попадания и лишь затем рухнул. Корпус ему разворотило, оторвав оба правых манипулятора, а голова лежала рядом, не усеченная до конца, лишь серебристые кольчатые провода или волноводы соединяли ее с грудным сегментом.

Терминатор еще падал, а все мы в одном порыве уже направляли оружие на гранатометчика. Десяток стволов ударил залпом, еще и Федор помог, добавив из пулемета, так что мы не только бандюка с «граником» на атомы разнесли, но и полчердака в негодность привели.

Опустив «Гюрзу», я присел рядом с Терминатором, чьи уцелевшие манипуляторы изредка скребли по траве.

– Жду дальнейших… – пробулькал робот металлическим голосом. – Жду… указаний… жду…

Поднялся я уже устало. И где мне теперь искать врача? Ладно, там, Резаный – вон, Лизаветка уже бинтует ему руку, а Димон лыбится. А Саул?

Я прошел в барак, откуда как раз выносили парочку убитых бандитов. Хмурый Иванов, управляющий на ферме, или, как его звал сам хозяин – «сегундо», [7] Сегундо – с испанского «второй». Так на ранчо в Техасе и Мексике называли управляющих, «вторых» после хозяина-ранчеро. сидел, сгорбившись, на краю койки Саула.

Я приблизился и сжал зубы. Похоже, что Саула пытали – все тело в ожогах, а обе кисти забинтованы. Чует мое сердце, что под бинтами уже не десять пальцев. Да и повязка на глазу… Вот суки!

Заметив меня, фермер улыбнулся беззубым ртом – десны еще кровоточили, а от зубов одни осколки остались.

– Ступай, Даня, – прошамкал Саул, – ты знаешь, что делать…

Иванов хмуро кивнул и встал. Потоптался, ссутулился и пошел к выходу.

Я занял его место у ложа.

– Мы положили всех, – доложил я. – Это была ватага Головастика.

– Знаю, – вымолвил фермер, – он меня допрашивал…

– Что ему нужно было?

– Адрес… Бандосы хотели знать, где им найти Цитадель. Молчи…

Я закрыл рот, удержавшись от вопросов. А Саул отдышался и продолжил:

– Только совки знают приблизительно, где им искать Цитадель, да и то далеко-далеко не все. А я знаю это точно. Слыхал, небось, про Клишина, как он там инвалида в Цитадель сводил? Вот я и был тем инвалидом. Ни за что бы не открыл эту тайну даже Лизке, даже тебе, но дела мои плохи. Жить можно и с одним глазом, а вот с отбитой печенкой… Так все и хлюпает внутри… Еще и позвоночник перебили, гады, ног не чую…

Помолчав, я спросил:

– Это далеко?

– Нет. День пути. Там, главное, к дороге выйти, к Ламинированному шоссе, а по нему можно гнать до самой Цитадели. Поедем на одном «Урале». Возьми с собой самых проверенных, чем меньше народу, тем лучше. Есть еще кто тяжелый из наших?

– Нет, – мотнул я головой, – раненые есть, но Лизаветка с теть Клавой справятся. Ладно, пошел я готовить машину.

– Давай… – прошелестел голос Саула.

Я быстро покинул барак и подозвал Кузьмича.

– Мы срочно уезжаем, – сказал я, – надо Саула спасать.

– Досталось ему? – ворчливо поинтересовался Бунша.

– Мягко сказано. Очень мягко.

– Понятно…

– Эдика предупреди и Федора. Пусть готовят третий «Урал». Он, вроде, целее прочих. Топливо, боеприпасы, оружие, провизия, лекарства.