Мгер Оганесян - Сокровение. Книга 1. Сказания кровавой дани [litres]

– Поэтично.

– На родном языке поэтичнее, – отметил Луиджи, – скоро ты одолеешь ее на языке джейев.

– Джей?

– Джейя. Что значит свободный джинн.

– Мне уже интересно. А можно вопрос?

– Задавай.

– Там же говорится, что храм ожил. Он и правда был живой?

– По дороге сюда, если ты был внимателен, то мог заметить, что ангел стоит на возвышенном пьедестале. То есть он действительно на горе. Открой сто девяностую главу.

«За камнем камень возвышал, чтоб дом Господень не дышал, и божью силу он забрал, как только башню ту создал. Он – ангел смерти, он – есть недуг. И лишь печальной вести верный друг привел в наш дом кровавых слуг. Желая, чтоб создатель рабом стал, на храм он вскоре наш напал. Войной взошел на пьедестал. Святой теперь, как камень, пал».

– Но тут не до конца понятно… – вдруг отвлекся Ракши.

– Читай! Четвертый абзац, – не глядя указал наставник.

Ракши продолжил изучать: «Ангел Господень на защиту летел, но спасти Асэю, увы, не сумел. Отступая, сражался с приспешником зла, на восточной горе над пропастью встал. А душу Асэйи плотью демон обрек, исполнив коварством колдовских чар свой рок. Создатель стал джинном, в плену статуи злым господином. В скалу обратился в то же мгновение ангел Господень, феномен-явление».

– Понимаешь? – перебил Луиджи.

– У меня появляется все больше и больше вопросов.

– Сынок, уже поздно. Рано утром по традиции у нас медитация. За один день ты ничего не поймешь, – джинн, взяв книгу, удалился из комнаты.

Вездесущее синее пламя факелов танцует по всей арене, словно отражение небесных мерцающих звезд. Сверкают кристаллические сооружения от норюэльских огней. Изящные скрученные стебли деревьев подчеркивают великолепие фонтанов, в которых играет светящаяся вода.

Тычинки цветов с розовыми лепестками среди зеленой ухоженной растительности на пьедестале опыляют сказочные насекомые, томно летающие от одного цветка к другому. Пушистые, словно одуванчики, они горят желтыми и оранжевыми лучами. На небе темный вечер, а на земле светлый день, на фоне которого свысока бросает свой гордый взгляд победитель шепота волшебников. По прозрачным с деревянными узорами ступеням сам арфаон вместе с королем людей поднимаются на пьедестал к Джайнею. В эту триумфальную пору изнеженные стоны скрипки плавно заменяют барабанные ритмы. Ликование труб до мурашек захватывает дух. Воинственные куплеты эльфийских певцов чередуются в припевах с чистейшим сопрано женского хора.

Валтерий в составе небольшой свиты исключительно из важных персон сопровождает отца. У Аврело своя свита из королевских драбантов.

Эрикель загадочно смотрит на руно, которым Мэрфэл награждает волшебника четырех стихий, будто медалью. Арфаон пожимает руку и обменивается высокомерной улыбкой с Джайнеем. Следом король подносит золотой символ доблести с эсперанским гербом. Волшебник протягивает руку королю, который нерешительно замер. Мэрфэл медленно поворачивает голову и искоса бросает надменный взгляд на старика. Усмиренный влиянием друга и дипломатической миссией, Аврело приходится пожать Джайнею руку в ответ:

– Поздравляю… Джайней.

– Благодарю, ваше величество! – благородно отвечает самоуверенный во всех смыслах этого слова победитель.

Джельм, стоящий рядом с Сиреной среди зрителей, знающий о ее симпатии, но никогда не отвечающий ей взаимностью из-за своей славы, невзначай пытается взять брюнетку за руку. Та, делая вид, что не заметила, аплодирует триумфатору на пьедестале, отвергнув эльфа. В жизни проигравшего фаворита начинается новая глава.

Близится закат, шипит вода, извиваясь пеной. Качается плот, бунтуют уставшие верблюды.

– Успеваем… – вздохнул Манрике.

– Хвала Илакелю, милорд! – обрадовался Берто.

– Успеваем что? – насторожился Лами.

Гермэк молча наблюдал за реакциями своих соратников, в отличие от паникующего Амадея:

– Что вообще происходит?

Темное образование возносится перед плотом. С его подъемом, вода спадает к низу.

– Это демон! – в страхе воскликнул актер.

– Мы все умрем! – закричал Амадей.

– Смотрите! – указал пальцем наблюдательный гном.

Несмотря на роковые звуки, образование становится прозрачным, в блеске поймав отражение лучей уходящего солнца.

– Замолчите! Это риф. У нас есть несколько минут, чтобы его преодолеть, по команде садимся на верблюдов! – приказал граф.

– А если не успеем? – взволнован актер.

– Если не успеем, риф нас сломает! – предупредил драбант.

Движения рифа утихают, принимая более стабильную форму, плот с трудом стабилизировался, чтобы не опрокинуться.

– Все! Готовим верблюдов! – закричал что есть мочи граф Манрике де Лар.

Команда, бросившаяся исполнять приказ господина, замечает, что один из верблюдов погиб. Разрезая веревки, Берто в полный голос воскликнул:

– Придется на трех верблюдах!

– Я на своего никого не возьму! – мгновенно предупредил толстяк.

– Берто, ты со мной. Лами, Гермэк, вы вместе! Амадей, быстрее лезь на своего! – ноги графа немного увязли в лиловой жиже.

Волны бьются о риф и омывают Лами с Гермэком, забирающихся на верблюда. В суете и из-за непрерывного шума командира можно расслышать с трудом. Забравшись на верблюдов, поскакали арачнаканцы в сторону горы, осколки рифа разлетаются позади них. Брызги воды разносятся вдоль рифа. Один из осколков попадает в Гермэка.

– Гермэк! – снова закричал лидер.

Из бедра гнома льется кровь, но это никого не останавливает. Под копытами все шатается и трясется. Когда берег уже близко, обломки рифа захлопываются, будто ладони титанов, и команда, не доскакав до цели, оказывается под массой воды и смертоносных камней…

В зале, где расположились два государя со своими сопровождающими, тишину прерывает старший монсеньор:

– Оставьте нас! – резко посмотрел в глаза арфаону, грубо намекая, чтобы все покинули их, оставив наедине.

Аврело посмотрел на Валтерия, как смотрит дядя на племянника, невзирая на то, что эльф намного старше, и глотнул вина. С трона буквально вскочил на ноги Мэрфэл и уставился на сына. Ощущение, что фиолетовые глаза арфаона вновь загорелись пламенем. Сын, смотрящий снизу вверх, совестливо заморгал. Мэрфэл подал знак, чтобы слуги покинули помещение, Аврело в знак уважения сделал тот же жест. И все лишние, кроме Тафраела и Аврело удалились прочь.

– Сегодня должен был состояться мой поединок! Почему его перенесли?

– Что ты здесь делаешь? – рассердился отец.

– Что? Я… – слегка растерялся Валтерий.