Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

Клинки рассыпались от первого же удара, разъяренная Изгнанница нанесла глубокую рану в плечо соперницы и сломала один из мечей о шлем Мечницы. Женщина упала на колени, в ее черепе звенело. Но когда Ишках замахнулась для смертельного удара, подоспел Фуриан, с воем перепрыгивая через пропасть и врезаясь щитом во врага. Пара упала на землю в клубке конечностей, щит Фуриана проехался по песку.

Непобедимый сел на шелкопрядицу, просунул пальцы в ее кровоточащую глазницу и начал бить кулаком по лицу снова и снова.

– Ебаная сука! – Хрясь! – Ты хоть знаешь, кто я? – Хрясь! – Я Не…

Ишках закричала и выплюнула яд. Зеленая желчная жидкость забрызгала нагрудник и незащищенное горло Фуриана, и мужчина взревел, когда ему начало разъедать кожу. Он упал на спину и зацарапал шею, катаясь по песку под гул толпы. Ишках с булькающим рыком поднялась на ноги, подобрала клинки и замахнулась над головой, чтобы прикончить соперника.

Меч Мии сверкнул в воздухе, блокируя удар. Ишках атаковала, ломая ее клинок у рукояти и делая выпад в голову. Девушка отпрянула, вскрикивая, лезвие задело ее лоб и щеку, кровь застила глаза. Попятившись, она упала на колено, и Изгнанница свирепо пнула ее в грудь, огонь в сломанных ребрах раскалился добела. Раненая, Мия поползла по грязи, едва успевая вовремя остановиться, чтобы не свалиться за край платформы.

Издав громкий клич, Мечница сильно покрутила головой, и ее длинные дреды рассекли воздух. Заточенные клинки, вплетенные в кончики волос, впились в лицо и предплечья Ишках. Двеймерка атаковала с мечами в руках, столкнувшись нос к носу с высокой шелкопрядицей над обмякшим телом Фуриана. Ее клинки свистели, кружили, пели в воздухе, разбивая одно из оружий Ишках и глубоко погружаясь в ее бок. Мечница крутанула запястьем, ломая обсидиановое лезвие прямо в ране, и брызнула зеленая кровь. Ишках завизжала и напала в ответ, разрезая предплечье, которым Мечница попыталась прикрыться от удара, до самой кости. Свободной рукой она врезала по лицу женщины, клинок пролетел в сантиметре от ее горла, и когда двеймерка пригнулась, Ишках ударила ее коленом в лицо.

Хрустнула кость, спина Мечницы выгнулась, шлем слетел в головы, нос превратился в кровавое месиво. Прижимая руку к раненому боку, Ишках направилась к откатившейся женщине и со всей силы пнула ее в солнечное сплетение, из-за чего та покатилась дальше по платформе. Мия поднялась, из поцарапанной щеки текла кровь. Ахнув, она увидела, что Мечница вот-вот упадет за край.

– … Мия, нет! ..

Это было неразумно. Откровенно глупо. Ее целью была победа, а не героизм, и Мечница не являлась ее подругой. Но, издав полный отчаяния крик, Мия прыгнула через платформу, вонзила оставшийся меч глубоко в песок и схватила двеймерку за запястье. Мечница с визгом свалилась за край и потянула девушку за собой. Та взвыла, останавливая их падение. Одной рукой Мия крепко держала Мечницу, другой – рукоять меча, в груди бушевало пламя от сломанных ребер. Трибуны изумленно загудели, кровоточащее лицо девушки сморщилось от боли. Ее ребра прижимались к боку платформы, в трех метрах ниже работали колоссальные шестеренки, продолжая кружить всю арену. Руки стали сколькими от крови, тело – мокрым от пота.

– Держись! – крикнула Мия.

Мечница стонала в агонии, ее лицо превратилось в кровавое месиво. Она опустила взгляд на движущийся механизм, подняла вверх и покачала головой.

– Отпусти!

– С ума сошла? Карабкайся!

– Я слишком тяжелая, а ты – тощая соплячка! Отпусти!

– Сражаемся вместе или умрем в одиночку!

Ишках стояла на коленях, прижимая руки к жуткой ране в боку, нанесенной двеймеркой, из лопнувшего глаза и изрезанного лица сочилась зеленая кровь. Скривившись, она поползла по песку и взяла упавший меч. А затем, под восторженный ропот зрителей, поднялась с силой горы.

– Убей! – кричала толпа. – Убей!

– Вот дерьмо… – выдохнула Мия. – Мечница, залезай !

Ишках начала идти к ним, в ее лезвиях отражался солнечный свет. Мия сморщилась, пытаясь держаться крепче, пока Мечница подтягивалась вверх. Ее ребра стенали, лицо пульсировало, зубы скрежетали от боли. Руки были заняты, она не могла схватить тени, не могла потянуться к тьме, как делала множество раз прежде…

– … Мия, смотри! ..

За приближающейся шелкопрядицей пошевелился Фуриан, снимая шлем. Кожа его челюсти, подбородка и горла покрылась волдырями и была полностью изувечена, легкие с хрипом втягивали воздух. Крики толпы переросли в скандирование, совпадавшее с ритмом каждого биения ее сердца.

– Убей! Убей! Убей!

– Фуриан! – позвала Мия.

Непобедимый поднял голову, увидел, как Мечница пытается залезть наверх по плечу Мии, измазанное кровью лицо девушки, шелкопрядицу, застывшую в нескольких шагах от того, чтобы прикончить их обеих.

– Фуриан! – взревела Мия. – Тьма!

Ишках рыкнула, оскалив иглообразные зубы, и подошла ближе.

– Убей! Убей! Убей!

– Давай же! – воскликнула Мия.

Мечница перелезла через край и протянула ей руку. Ишках замахнулась, находясь всего в двух шагах от них. И, согнув пальцы, ощерившись, Непобедимый потянулся к теням и запутал в них ноги шелкопрядицы.

Ишках споткнулась, недоуменно зашипев. Зрители перестали скандировать и затаили дыхание. Мия вскарабкалась на край платформы, ее лицо скривилось от боли. Фуриан ахнул и упал на живот, теряя хватку на тьме. Ишках шагнула вперед и ранила Мечницу в спину, разрезая кожаную броню. Брызнула кровь, женщина с криком упала, и, отчаянно взревев, Мия вытащила обсидиановый клинок из земли, увильнула от удара Ишках и отрубила ей руку по локоть.

Ишках взвыла, зеленая кровь забила фонтаном. Толпа бесновалась и рычала от ярости. Мия повернулась, припадая к песку, и подсекла ногу соперницы, из-за чего та рухнула на колени. Арена взорвалась, шум стал оглушительным, семьдесят тысяч голосов нарастали в крещендо: «Убей! Убей! Убей!» С палящими солнцами над головой, с гудящей кровью в жилах, с колотящимся в груди сердцем Мия закричала, замахнулась двумя руками и, вложив в этот удар всю свою силу, злость и боль, отрубила Ишках голову с плеч.

В ее лицо брызнула теплая и липкая зеленая кровь. Тело Ишках задрожало, шесть рук судорожно задергались. Она свалилась с края платформы и полетела к мелющим шестеренкам внизу. Мия скривилась при звуке влажного хруста и отвела взгляд, продолжая держать в руке окровавленный обсидиан.

И все же…

«…Я это сделала».

Прогремели фанфары, звонко и ясно, платформы резко остановились. Голос эдитора перекрикивал обезумевший от крови рев зрителей, отражаясь от стен стадиона.

– Жители Итреи! Ваши победители! Соколы Рема!