Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

– Эти осадные орудия нас убьют! – рявкнула Мия.

– Ну, нам нечем им ответить, кроме мата! – крикнул Сидоний. – Ваанианцы проиграли осаду Блэкбриджа, вороненок! Здесь все подстроено заранее!

Ворота снова загрохотали, когда их попытались протаранить. Мия вынырнула из укрытия, выстрелила сквозь клубящийся дым и попала в ногу одному из группы Золотых. Это все, что она видела из-под треклятой шкуры, но желаемый эффект все равно был достигнут; мужчина с воем упал, а Мия пригнулась, чтобы избежать болта баллисты, и выпустила стрелу, пронзившую горло врага.

Еще одна бочка взорвалась, толпа охмелела от ярости. Замок горел, ворота срывались с петель. В зубчатые стены врезалась первая осадная башня, и с нее, кровожадно крича, спрыгнуло полдюжины людей. Сидоний побежал вдоль стены и с ревом вонзил меч в живот одного из них. Мия беззвучно встала, потянулась к тени Золотого воина и приклеила его к месту. Затем отмахнулась от меча второго мужчины и столкнула его щитом со стен, прежде чем погрузить клинок в грудь первого соперника. На ее губы брызнула теплая кровь с медным привкусом. Девушка гадала, как бы использовать свой дар, чтобы зрители ничего не заметили, но в воцарившемся хаосе, дыме и огне никто все равно не мог увидеть ее игру с тенями.

Ворота снова затряслись, дерево раскололось. Еще один точный удар – и они прорвутся внутрь. Очередной Красный свалился со стены с болтом в животе, очередная бочка взорвалась на земле перед крепостью, обрызгивая ее горящим маслом. Оставаться там и защищать стены не было никакого смысла – Мия порезала еще одного Золотого, вспоров ему брюхо и вывалив кишки на землю, – в конечном счете катапульты подожгут весь замок.

«Покори свой страх – и сможешь покорить весь мир».

Она вспомнила свои уроки в Зале Масок с шахидом Аалеей. На передний план начал выступать ассасин. Девушка знала, что могла сразиться на мечах даже с лучшими из них, но ее настоящим преимуществом перед людьми, дерущимися и умирающими вокруг, было то, чему она обучилась в Красной Церкви. Ее остроумие. Ее хитрость.

«Не думай, как гладиат. Думай, как Клинок».

Мия посмотрела на лица вокруг. На лицо мужчины, которого только что убила, скрытое шлемом. И, сорвав шлем с головы мертвого Золотого, засунула руку в его рассеченные внутренности и достала большую теплую пригоршню. Затем надела шлем с золотым гребнем вместо собственного и крикнула Сидонию:

– Прикрой меня на обратном пути!

Мия размазала кровь по шее и груди, прижала разорванные кишки к животу и, сделав глубокий вдох, прыгнула со стены. Тяжело приземлившись на песок у крепости, закачалась и упала на бок. Вокруг нее вздымался черный дым, деревянный каркас треснул, зрители закричали, когда ворота сломались. По арене пронесся грохот, и новая бочка врезалась в стену. Мия свернулась в клубок, чтобы защититься от горячих капель масла.

Затем поднялась на ноги, продолжая прижимать к животу пригоршню разорванных кишок. И, держа во второй руке меч, поплелась к первой катапульте.

Толпа не обращала на нее внимания – судя по ее ране, она была ходячим мертвецом. Команда за катапультой тоже никак не среагировала на девушку; золотой шлем означал, что она одна из них, но каждый боец сражался, спасая собственную шкуру. Посему никто не прибежал на помощь и не остановил ее, когда она заковыляла по песку; кровь и кишки капали на ноги.

Мия споткнулась для правдоподобия и, охнув, подняла голову. Она была уже близко, до катапульты и трех управлявших ею мужчин оставалось всего пара метров. Застонав, она подползла еще ближе, помогая себе рукой. И когда катапульта оказалась в паре шагов, девушка ожила, кинула ком внутренностей в лицо первому Золотому и погрузила гладиус в его грудь.

Мужчина с воем упал. Прежде чем двое других успели понять, что произошло, Мия убила еще одного, его кровь фонтаном полилась на песок, и он упал с душераздирающим криком. Последний попытался нащупать меч, но Мия выбила его из рук противника, виляя вправо и влево. А затем, сверкнув гладиусом, подарила его Пасти.

– Услышь меня, Ная , – прошептала она, подхватывая клинок погибшего мужчины.

– Услышь меня, Мать , – выдохнула Мия, быстро направляясь ко второй катапульте.

– Эта плоть – твой пир .

Один из группы увидел, как она появилась из дыма

– Эта кровь – твое вино .

и открыл рот, чтобы, вероятно, предупредить остальных,

– Прими их в свои объятия .

но ее меч пронзил его горло до самой кости и застрял в позвоночнике. Мия вытащила клинок, резанула по ногам другого мужчину, метнула меч в грудь последнего. Лезвие вошло в плоть и ребра, сбивая соперника на песок в фонтане крови, и вторая катапульта затихла.

Зрители начали понимать, что что-то не так. Золотые прорвались в крепость, у ворот и на стенах завязалась кровавая битва. Но все больше людей указывали на невысокую бледную девушку в алом среди умолкнувших орудий. Она присела у тел повергнутых мужчин, сняла шлем и окунула золотой гребень в красную лужу на песке, окрашивая его в новый цвет. И, надев шлем на голову, она помчалась с мечами в руках прямо на команду баллисты.

Они увидели ее приближение и повернули оружие, стреляя болтами. Но по песку клубился дым от горящей крепости, а она, в конце концов, была совсем крохой – быстрой и острой, как кинжалы. Мия перекатилась в сторону и вскочила на ноги; один из команды бросился ей навстречу. Он был просто гигантом: двеймерец с длинными дредами, выше нее на полметра. Мия встретила его клинки собственными, приняла один удар на шлем и, пользуясь своим ростом, вонзила меч ниже щита двеймерца. Его подколенное сухожилие было разрезано до кости, мужчина упал на колени, и Мия схватила его за дреды. Когда баллиста снова выстрелила, девушка развернула раненого врага и прикрылась им; болт прошел сквозь щит и попал в грудь двеймерца.

Толпа ликовала. Мия оттолкнулась от плеч падающего мужчины и прыгнула на двух женщин, управлявших орудием, приклеивая первую к тени у ног и пронзая грудь второй. Женщина с криком упала, ее собственный меч успел резануть руку Мии. Брызнула кровь. Девушка покачнулась, в ушах звучали вопли толпы, грохот пульса и гром, но затем она метнула меч в голову последней соперницы.

Поскольку подошвы той были приклеены к тени, воительнице ничего не оставалось, кроме как упасть на спину в песок, чтобы избежать удара. Женщина выругалась, ее глаза расширились от страха, пока она пыталась снять сандалии, по-прежнему приклеенные к песку. Мия встала над ней – одна рука безвольно висела, все тело, от макушки до пят, было покрыто кровью – и занесла меч.

– Нет, – выдохнула женщина. – У меня маленькая дочь, я…

Ни матерей.