Анатолий Махавкин - Убийца [litres]

Не имея желания общаться хоть с кем-то из этой компании, я натянул капюшон и похлопал Уркагана по шее. Положим, конь – не самое верное животное, но даже он даст фору людям, так что доверять сейчас я мог лишь ему. Естественно, большинство предпочитает собак. Как-то слышал, что не то гроссмейстер Цанг, не то его знаменитый отец высказался, дескать, чем он больше узнает людей, тем больше любит собак. Так-то оно так, просто у меня слишком много неприятных воспоминаний связано именно с этими верными охранниками. Одни только кошмарные моменты, когда ты мечешься среди деревьев ночного леса, а со всех сторон доносится приближающийся лай, чего стоят. Нет, собак я не любил.

– Западные ворота подготовлены, – сказал Кору, и мне показалось, будто я слышу в его голосе тень насмешки. И так всякий раз при беседе с коротышкой. Все время чудится, будто он имеет в виду нечто иное, чем то, о чем говорит. – Чет, слушай очень внимательно. Обстоятельства несколько изменились, поэтому я внес коррективы в план. Ты и твои парни больше не сопровождают группу до почтовой станции. Вы провожаете их к воротам, и на этом все. Уразумел?

– С-сучья мать, – выругался бородач, однако его загорелая рожа выражала все что угодно, кроме расстройства. Ясное дело, ему не улыбалось тащиться с принцессой и ее надутым дружком лишние два десятка лиг. – Уразумел, чего уж там не уразуметь в ваших постоянных изменениях плана? Мать его, лучше бы продолжал околачивать чресла на границе. Там спокойнее было.

– А если еще раз высморкаешься в штору в присутственном кабинете, – мягко и тихо сказал Нарим, – получишь палок и отправишься очень далеко. Дальше, чем на границу, – это точно.

Чет захохотал так, что лошади шарахнулись в сторону, а белокурый спутник принцессы выпучил свои зенки так, словно его мучили газы после второй миски бобовой похлебки. Впрочем, кто его знает, чем он там налупился перед поездкой. Принцесса продолжала молчать, спрятавшись в своей попоне. Может, спит? Оно и к лучшему.

– Послушай, эй, как там тебя? Нарим, да? – Телохранитель принцессы щелкнул пальцами так, словно подзывал пса. – Долго вы еще будете болтать? Пора бы и выступать, если мы хотим, чтобы ее светлость как можно быстрее оказалась в безопасности.

Кору медленно повернул голову в сторону говорившего. Его губы продолжали удерживать неизменную улыбку, но, как мне показалось, сейчас усмешка напоминала оскал бешеного лиса. На пухлых щеках обозначились желваки.

– Послушайте, эй вы, как вас там? – в некотором раздумье произнес Нарим, рассматривая красавчика. – Граф Шу, если не ошибаюсь? Не обессудьте, трудно запомнить: при дворе вертится столько прихлебателей, немудрено и забыть имя очередного бездельника. Так вот, граф, – Кору точно выплюнул это слово в сторону побелевшего от гнева дворянина, – эту операцию готовил лично я, поэтому мне лучше знать, когда и что нужно делать. Посему нечего мне указывать.

Рука молодого идиота опустилась на рукоять его меча, и тут же арбалеты «мальчиков» Нарима уставились в грудь графа. Чет и его парни с интересом наблюдали за развитием событий, предпочитая держаться в стороне. Лично я предполагал, что скоро принцессе потребуются услуги другого телохранителя. Взамен продырявленного. Но я ошибался.

На руку, вцепившуюся в рукоять оружия, опустилась другая – тонкая ладошка в черной перчатке. Тихий голос произнес:

– Прекратите, Сигон. Вы ведете себя как мальчишка.

– Хорошо. – Сопляк бурлил, точно котел с яростью. – Но я обязательно вернусь, чтобы утрясти это небольшое недоразумение.

– Несомненно. – Кору повернулся к подчиненным. – Если граф вернется, обязательно утрясите и его, и его небольшое недоразумение.

Ситуация накалилась до предела и начала потрескивать, точно яичница, поджариваемая на сале. Еще немного, и даже вмешательство принцессы не остановит осатаневшего графа. Я терпеливо ожидал, когда Шу набросится на коротышку и получит пару болтов в пузо. Нечасто видишь, как дворянчик истекает кровью, а тут сразу два жмурика за неделю – радость для сердца.

И опять я, к сожалению, не дождался. На этот раз все испортил бородатый Чет.

– С-сучья мать! – с выражением сказал бородач и стукнул Нарима по плечу.

Тот присел, а один из арбалетов немедленно сменил цель. Парни Чета схватились за топоры. Становилось совсем интересно, но следовало убраться в сторону.

– Спокойно, други мои, и ты, парнишка, тоже остынь. Кору, дружище, я ужасно устал, хочу выпить и завалиться спать. Поэтому у меня нет никакого желания весь поганый день сидеть в присутственном кабинете, слушать унылого осла и подписывать кучу бумажек. Ну там, где будет написано, как этот придурок споткнулся и упал на арбалетный болт. Вернется с-сучонок – прирежьте его втихую, и дело с концом, а сейчас пусть едет к с-сучьей матери. Лады?

Кору задумчиво посмотрел на него, потом тяжело вздохнул, и на его пухулую физиономию вернулось выражение безмятежности. Телохранитель Вайолетты много хуже владел собой, поэтому его перекошенная физиономия еще очень долго подергивалась, а зубы громко скрипели. Знаю я таких. Был бы он в окружении слуг, уже спустил бы их резать и убивать, а так… Рядом находились только тихо хихикающие ребята Чета.

– Проваливайте с глаз моих, – сказал Кору и поманил меня пальцем. Я заставил фыркающего Уркагана подойти ближе к Нариму. – Так вот, купец, мы с тобой на некоторое время расстаемся. Сам видел, с кем тебе предстоит путешествовать. Оно и к лучшему, с самого начала будешь знать, что надеяться можешь только на себя.

– Это понятно, – угрюмо ответил я, пытаясь сообразить, в чем заключается та шутка, о которой знает лишь Кору. И есть ли она вообще, – но меня это не очень волнует. Гораздо больше меня интересуют мои денежки. Надеюсь, вернувшись, найти их в целости и сохранности.

– Конечно, конечно. – Улыбка Кору стала много шире. Толстячок просто излучал радость и доброту. – Как только вернешься после выполнения задания, тут же получишь деньги и драгоценности. Ну если все сделаешь правильно. И если, естественно, вернешься.

Последнее обнадеживало.

– И еще, – улыбка моего нанимателя стала несколько деревянной, – покажи ладонь.

– Это еще на хрена?

– Погадать хочу, ручку позолотить. Показывай, говорю!

Недоумевая, я протянул правую руку. И вдруг толстый гаденыш воткнул в ладонь крохотную иглу, которую до этого ловко скрывал между пальцев. Не успел я даже выругаться, как Нарим вытащил иголку и отступил на пару шагов. Рожа у него… Я осмотрел место укола: кожа посинела, а крови не было видно вовсе. Скотина, опять меня подловил.

– Сколько? – тихо спросил я.

– Две недели. – Улыбка шпиона вновь стала искренней. – Должен успеть. И береги спутников как зеницу ока.