Диана Ибрагимова - Тайнопись видений [litres]

– Что думаете, Лино? – спросил старик сидевшего справа мужчину. – Я борюсь с желанием гнать его в шею.

– Я думаю, не стоит резать с плеча. Вспомните, как мы не хотели допускать к Валаарию мастера Сюрпу по той же причине. Страшно подумать, к чему это могло привести.

– Мастер Сюрпа явился сюда не с пустыми руками, – возразил главный сопровождающий. – Да, у него не было документов, но несколько ящиков с пистолями говорили сами за себя. А этот наглый мальчишка даже не разбирается в механике. Перед таким минусом меркнут все плюсы, а после мастера Сюрпы и его пистолей императора вряд ли кто-то вдохновит в ближайшие полгода. Этот судмирец теперь надолго его фаворит. Если мы будем брать кого попало, боясь упустить жемчужину в море плевел, к чему это приведет? У него есть оттенок запада в крови, но я не уверен, что он иностранец и выходец из приличной семьи.

– Сомневаюсь, что сын раба или простого крестьянина способен так выражаться, – сказал Лино, подвигая Нико чернила и перо. – И даже если он подслушивал уроки господ, никто, кроме профессионала, не мог обучить его почерку. Напиши свое полное имя на этом листке. Хочу проверить, не купил ли ты каллиграфию.

– На каком языке? – уточнил принц.

– На родном.

Нико чуть не вывел «Нишайравиннам», но вовремя опомнился.

– Он действительно соахиец, – кивнул Лино, разглядывая слово и расшифровку к нему. – Это каллиграфия Террая, и у него очень изящный соахский акцент, почти неуловимый, я бы сказал.

– Если все так, как он утверждает, и если он обойдет других претендентов, вполне можно будет отправить его на службу к императрице, – согласился Варно.

– Мне не нравится его разбойничья внешность, – нахмурился старик. – Хотя если он с Соаху, то там это действительно в порядке вещей. Но меня не отпускает чувство, что он врет нам с три короба о своих достижениях. Я бы поверил, будь ему лет сорок, но ему семнадцать. К нам что, сам соахский принц пожаловал?

– Мы должны посоветоваться на этот счет с императором, – сказал Лино. – Спросить, можно ли предлагать госпоже Данарии такую кандидатуру.

Варно кивнул.

– Ладно, так и быть, отведите его в комнату талантов, пусть дожидается соперников, – сдался главный отборщик. – И позовите уважаемых учителей. Я напишу записку императору. Посмотрим, что он скажет.

Принц внутренне воздал благодарность труду многочисленных соахских наставников и вошел в третье помещение. Там сидел женоподобный напудренный мужчина с родинкой на носу, и еще дюжина валаарцев топтались у стен. Здесь почему-то не было окон, и свет потолочных фонарей тускло блестел, отражаясь в лаковом покрытии мебели. Нико увидел ряд скамеек и письменные доски на металлических ножках, а больше ничего. Он сел и начал ждать.

Постепенно зал наполнился людьми, и принц занервничал. Он готовился к битве умов и раздумывал, как бы подать себя с лучшей стороны. Особенно беспокоило то, что он не местный и может не обратить внимание на какие-то важные нюансы.

Нико вдруг вспомнил, как в рассказах о Большой Косе Такалам делал большие паузы между ответами, когда затрагивал политику и родословную императорской семьи. Он однажды проболтался, что Валаар – его настоящая родина, но, сколько принц ни пытал старика, не смог выведать подробностей. Такалам не любил восточный архипелаг и с него всегда переводил стрелки на Шаури. Он вообще старался не говорить о Большой Косе, ибо с ней было связано его становление прималем, и это навсегда осталось слепым пятном Нико. Раньше принц объяснял недоговорки старика отцовскими запретами: Седьмой не хотел интриговать сына суровыми землями, чтобы не возникло желание посетить их во время путешествия, и наверняка просил прималя не углубляться в рассказы об архипелаге. Но теперь это выглядело куда более подозрительным.

– Ожидайте, – сообщил кто-то, запустив последнего мужчину. – Скоро прибудут учителя.

Не успел Нико опомниться, как к нему подсел человек с родинкой на носу.

– Мм, позвольте спросить, а вы на какую должность? – сказал он, странно растягивая слова.

Нико ответил, и внезапный интерес к нему тотчас прошел. Мужчина стал ходить по комнате и выспрашивать у кучкующихся по разным углам претендентов, кто куда намерен устроиться. Принц внимательно наблюдал за людьми и вслушивался в их неразборчивый шепот. Он пытался понять, с кем ему придется иметь дело, и хотел изучить конкурентов хотя бы со стороны, но не бегать же теперь, как дворцовой сплетнице, от одного к другому. Такой подход казался Нико унизительным, поэтому он просто встал и громко спросил:

– Уважаемые, а кто здесь на место личного сопровождающего императрицы?

Гул тотчас утих, и все удивленно воззрились на юношу.

– Что, никого?

Мужчины не ответили и продолжили шушукаться, будто принца здесь и не было. Нико вернулся на скамью, готовый провалиться сквозь землю от неловкости, но его таки не оставили без внимания. Разведчик с родинкой на носу закончил обход и опять подсел к принцу.

– Мм, а вы, значит, тут совсем недавно? Я вас раньше не видел.

– Я с Соаху, – повернулся к нему Нико.

– Ах, тогда понятно, – кивнул мужчина. – Э-э-э, видите ли, должность, на которую вы претендуете, не слишком востребована. Поэтому кандидатов на нее обычно нет. Если только не прибудет кто-нибудь вроде вас. И не поймите меня неправильно, но это очень невежливо – выкрикивать подобные вопросы во всеуслышание. Я же не спрашиваю прилюдно, какого цвета ваше нижнее белье.

– А это настолько деликатная информация? – изумился Нико. – Я о моем вопросе.

– Более чем. Многие здесь не в первый раз и потерпели множественные неудачи в прошлом. Вы очень юны, к тому же с запада, но поверьте, нет ничего более неловкого, нежели объявить о том, что ты в пятый раз пытаешься устроиться на одну и ту же работу. Это означает, что ты проваливаешься, берешь дорогие уроки, тратя деньги семьи, а то и в долги залезая, и приходишь снова, дабы уйти ни с чем.

– Но раз уж вы так добры ко мне, не скажете, почему на мою должность нет кандидатов?

– Мм, потому что это очень зыбкое место, – отозвался мужчина. – Сопровождающие госпожи Данарии не выдерживают больше месяца во дворце. Они ей просто неинтересны. Как бы это сказать, по слухам, наша императрица – яркий пример замкнутой натуры. Она не любит посторонних людей и не увлекается светскими беседами. Есть еще теория, что ей просто до смерти надоели все эти сопровождающие, поэтому после первой же встречи она о них забывает, а во дворце не держат нахлебников. Таким образом, это невыгодная роль. Одноразовая, если называть вещи своими именами. А хочется все же стабильности.

Вскоре явились новые отборщики, при виде которых люди молча поделились на группы, и следующие два часа Нико изнывал от скуки. Когда очередь дошла до него, он спал, обняв доску для письма.