Диана Ибрагимова - Тайнопись видений [litres]

– Да я своей жизнью рисковал, чтобы предупредить вас о нападении! Женщины все такие неблагодарные существа?

– Существа?! – вспыхнула Олья, сверкнув черными глазами. – Существа! И за людей-то нас не считаешь! Морошка, а ну облизывай его, пока до лысины не долижешь!

Но рысь, вдоволь набодавшись с беспомощным провидцем и обслюнявив его шершавым языком, устроилась на коленях Кайоши и явно не намеревалась больше шевелиться, хотя в кресле умещалась с трудом.

Юноша закрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок. От визита Ольи его колотило и внутри, и снаружи. Морошка испачкала одежду линяющей шерстью, от которой чесался нос, натерла щеки до красноты, а из минуту назад совершенной прически слепила языком какое-то гнездо. Но и это было не так возмутительно, как слова наглой примальи. Кайоши пришлось пару мгновений восстанавливать самообладание и нарушенный план беседы.

Провидец давно уверился: ведами над Взрылем управлял Ри, и он знал, что Кайоши однажды пересечет эту местность, значит, женщин следовало забрать. Поэтому он предупредил их о нападении княжеских дружинников трид назад, а начав сплавляться по руссивской реке, дотянулся до Ольи и сказал, где их будет ждать корабль. Веды взошли па палубу без колебаний, но Кайоши понятия не имел, что теперь с ними делать.

– Итак, – произнес он, стараясь не замечать веселого вида девушки. – Я хотел бы расспросить вас о… Духе Природы или кем там вы его считаете.

Почему-то мысль о ведовом круге не давала Кайоши покоя. Ему казалось, что в нем кроется причина его смерти.

– Природа-Матерь, а не дух. И у меня к тебе тоже разговор есть, – невозмутимо сообщила руссивка. – Беда прямо настоящая, не знаю, как и решить! Вот ответишь, и я тебе отвечу.

– Что случилось?

– Да с Матрохой нашей случилось! Помирает бедная!

Говоря это, веда явно не выглядела огорченной и скорее всего юморила, но шутки Кайоши понимал с трудом. В храме Близнецов они считались дурным тоном, поэтому провидец не стал гадать и терпеливо спросил:

– Она чем-то больна?

– Да! – прыснула Олья, разбудив рысь. – Со смеху помирает! Там эти твои двое, в платьишках которые, с ней и с Унарой познакомиться пытаются! Они уже не знают, куда деваться от такого внимания, а говор наш узкоглазики не понимают! Ну не по лбу же их бить теперь! Ты уж им скажи, чтобы не лезли к ведам! Не чета они им. Матроха с Унарой статные да сильные, а эти! Мало того что глаз нету, так еще и в платьях цветастых расхаживают, как бабоньки! У нас и на свадьбу такие не носят! Один поросенок поросенком, а второй как крыса сушеная. Вот уж где Природа-Матерь пошутила! – Олья подвинула табурет и, наклонившись к провидцу, с заговорщицким видом шепнула: – Слушай, а у них… Ну, там. Под платьями. Штаны-то хоть есть?

И снова захохотала, утирая слезы с длинных черных ресниц.

Если бы Кайоши мог хлопнуть себя по лбу в этот момент, он бы хлопнул.

– Я их предупрежу. Теперь ответьте на мой вопрос, пожалуйста. Как вы узнали о корабле? Что именно вам сказала Природа?

– Ой, да это к Матрохе надо, – нахмурилась Олья. – Она помнит. Матерь про страну какую-то сказала. Суаху, что ли. Корабль с этой Суаху прийти должен был. И как он придет, Матерь нам собиралась знак подать. Вот ты и подал.

– Как это с Соаху? – не понял Кайоши. – Не с Чаина?

– Нет, ты что. Чайнуков-то мы знаем, они на востоке. А эти должны были с запада. Погоди. А ты чайнук, что ли? Ты не с Суаху?

Кайоши устало выдохнул и закрыл глаза.

– Да что ж такое творится? – пробормотал он. – Я думал, что хоть это сойдется, думал, тут ответ найду, а теперь вообще ничего не ясно.

– Чего тут неясно? – спросила Олья. – Ну, не доплыли, может, корабли с этого Суаху, вот Природа-Матерь вас и прислала. И знак подала через тебя. Все как и обещалось!

Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, местность близ деревни Северный лог,

3-й трид 1020 г. от р. ч. с.

Астре сидел на сундуке возле окна и одной рукой зашивал прорехи на погрызенной собакой перьевой подушке, зажатой между культей. Сиина томила в горшке рисовую кашу с кисло-сладкой маринованной тыквой и пряностями, залепленную крышечкой из теста.

Зима заканчивалась, и даже север Валаара понемногу поддавался теплу. Вокруг дубовых стволов темнели воронки проталин, воздух пах по-весеннему: сыростью и смолой, мокрой шерстью Брехушки, получившей кличку из-за любви к пустому лаю, и прелыми листьями, которые Зехма все чаще приносил на валенках вместе с тяжелым, пропитанным водой снегом. Лыжи давно стояли в дальнем углу, и толку от них не было, как и от саней. Элиас приловчился помогать охотнику, и они почти все время слонялись по лесу вдвоем, не считая собаки.

Вечером все собирались за столом, и после ужина Астре занимался с Элиасом азами примальства, а Сиина тихонько болтала с Зехмой за игрой в домино или каким-нибудь общим делом вроде скобления шкур. Каждый новый день, с одной стороны, жарче распалял надежду, а с другой – вытягивал нервы в болезненную струну. На юге острова сугробов наверняка уже нет. Отправился ли кто-нибудь к дубовым лесам близ Северного лога? Все ли хорошо у Марха, Рори, Илана и остальных?

– И когда эта псина перестанет подушки драть? – сердито пробормотал Астре, просунув палец в очередную дыру в наволочке.

– Она, наверное, думает, что это утка такая здоровенная, – улыбнулась Сиина, снимая с крючка прихватку. – Там же перья внутри, вот она и «охотится».

Послышался топот на крыльце, и в дверь постучали. Астре машинально глянул на сестру, но та спокойно пошла открывать. Значит, свои. Калека не обернулся к порогу: дух прималя, ставший особенно чувствительным после Хассишан, уже уловил в пришедших Зехму и Элиаса. От последнего исходили болезненные волны.

– А я сегодня сугробы топил! Тренировался! – весело сообщил прималь, стягивая тужурку.

– И как? – спросил Астре, хотя ответ уже знал.

Парень снял рукавицы и продемонстрировал руки в алых волдырях. Горе-учитель хлопнул себя по лбу.

– Ты опять?!

– Снова! Сестренка, сметана есть?

– Откуда? Давно уже в масло взбила! Погоди, можно медом намазать. Медом еще лучше. Зехма, где у тебя мед?

– А я почем знаю, где у меня мед? – проворчал охотник, разуваясь. – Где есть, там и есть, а где нету, там и не отыщешь. Потому как мед там и стоит, куда его поставили.

– А куда поставили?

– А на полку в предбаннике вон. Только он уже сел давно, засахарился. Теперь на водяную баню его надо или к печи прислонить.

– Ну дела, – вздохнула Сиина. – И молоко у нас только замерзшее осталось. Ладно, давай я тебе меду в ладошках растоплю и намажем.

– Такая боль была! Я чуть с колесиков не съехал! – шмыгнул носом Элиас, плюхнувшись на сундук рядом с Астре.